Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

"Задержка" - кошмарное, жуткое слово,
Сводящее холодом сердце мужчины,
Обдумывать требуя снова и снова,
Какие у этой задержки причины.

Несчастный ведет себя вроде бы чинно,
На службе бранит подчиненных сурово,
Но он только с виду такой молодчина,
Ведь жизни его покривилась основа.

Подруга лгала, обещая беречься -
Теперь, задремав, он увидит в тревоге
Орущих младенцев паскудные лица.
От ужаса впору в могилу улечься,
И он, кто вовеки не думал о Боге,
Внезапно взахлеб начинает молиться.

Коль может плохое случиться на свете,
Оно и случится скорее всего.
От шалостей плотских заводятся дети
С характером злобным - известно в кого.

Сидишь как в осаде в своем кабинете,
От ихнего шума уж малость того,
Но вломятся злобные карлики эти
В любое укрытье отца своего.

Тебя изведут миллионом вопросов,
А после нажрутся каких-то отбросов
И с явною радостью станут болеть.
Стремись, избегая такого удела,
Чтоб смолоду шишка уже не твердела,
А просто висела в штанах, словно плеть.

Красота для того и придумана,
Чтоб всех прочих людей услаждать.
Я и есть эти прочие люди,
Так чего же нам, собственно, ждать?!

Если ждать - можно быстро дождаться,
Что поблекнет вконец красота,
Поредеют на темени волосы
И запахнет трупцом изо рта.

Вы, допустим, красивая женщина,
Но пока это только слова.
Где возбужденный вами мужчина,
Где мужская его булава?!

Нет, любовь проверяется делом,
Так пройдемте же в этот подъезд.
Как, в подъезд не желаете? Ладно,
Мне известно тут множество мест.

Как, совсем никуда не желаете?
Ну, не ждал я такого от вас:
Безобразным поступком является
Этот глупый поспешный отказ.

Значит, вы провалили экзамен
На изящество и красоту.
Значит, вы - безобразная бабища,
Вызывающая тошноту.

Значит, глазки у вас поросячьи
И запойного пъяницы нос.
Вы противная, злая, плохая,
И меня довели вы до слез.

Вы противная, злая. плохая,
Я сейчас вас за за это побью.
Вы противная ,злая, плохая,
Уходите, я вас не люблю.

Да, у меня зарплата куцая,
И потому, а не со зла
Жена моя до проституции,
Устав от бедности, дошла.

Для бедных женщин проституция,
Конечно, никакой не грех,
Но все же не могу не дуться я,
Коль жинка стелется под всех.

Пойду в палатку близлежащую,
Стремясь нажиться поскорей,
И жидкость спиртосодержащую
Куплю за двадцать шесть рублей.

И буду сам себе втолковывать,
Что в этом мире всюду ложь,
И пить портвейн, и густо сплевывать
На землю, где окурки сплошь.

Кого бы факт такой обрадовал,
Что он среди обмана жил?
Скажи она - налево надо, мол,-
Да разве б я не разрешил?!

Не вправе требовать я верности -
Доходы у меня не те,-
Зову я только к откровенности,
Открытости и прямоте.

Как только станешь откровенна ты -
Сама почувствуешь подъем,
И над болванами-клиентами
Мы сможем хохотать вдвоем.

Начнем ехидно комментировать
Их внешность и нелепый шик
И, попивая чай, планировать
Поездку летом в Геленджик.

И книгу выну я амбарную,-
Пора тебе, уж ты прости,
Хоть самую элементарную,
Но бухгалтерию вести.

Запомни, дорогая мурочка,
Что деньги очень любят счет
И что сыта бывает курочка,
Хоть лишь по зернышку клюет.

Печальны были наши встречи:
Хотя я был одет в пальто,
Но зябнул, слыша ваши речи,
И бормотал:"Не то, не то".

Меня прохватывал морозом
Ваш пошлый материализм
И был для вас сродни психозам
Мой куртуазный маньеризм.

Такую чушь от раза к разу
Ваш милый ротик изрыгал,
Как будто выпустил все газы
Наружу "Мосводоканал".

Мечтая вслух о разной дряни,
Вы тупо пялились окрест,
А где-то врезал в небо грани
Моих раздумий Эверест.

Взлететь со мною вы могли бы,
Держась за мой духовный хвост,
В такую высь, где мыслей глыбы
Сверкают под лучами звезд;

В такие хляби окунуться
Духовных потаенных рек,
Пред коими не содрогнуться
Не может умный человек.

Но тут-то мы и подобрались
К тому, что вызвало облом:
Вы чем угодно выделялись,
Но, к сожаленью, не умом.

Коль мозгу в даме не хватает,
"Пропало" ты на ней пиши,
И пусть вино тебе латает
Прорехи в корпусе души.

Ты не без помощи спиртного
К простому выводу придешь:
Ни мысль высокая, ни слово
Не пронимают молодежь.

Да, юность - материалистка,
Ей нас понять не суждено,
Однако же ее пиписка
Готова к шалостям давно.

Так не гляди на юность зверем,
А вкрадчиво подстройся к ней
И злоупотреби доверьем,
И сделай маленького ей.

Обман, царящий в мире пошлом,
Надежней всех духовных школ.
Ведь был и ты обманут в прошлом,
И вот - к духовности пришел.

Я знаю, это будет дивно:
На Днепр подругу пригласить,
Там выпить с нею водки "Гривна"
И нежным сальцем закусить.

И теплоходик на Черкассы
Пройдет, приветственно трубя,
И я начну читать Тараса,
Франко Ивана и себя.

Моя подруга прослезится
И будет плакать до утра,
И будут падать с неба птицы
Над серединою Днепра.

И будет все мои приказы
Подруга выполнить не прочь,
В момент особого экстаза
Стихи выкрикивая в ночь.

Тараса тень, гремя цепями,
Пройдет и скажет:"Гарно, брат",-
И над уснувшими степями
Расчертит небо звездопад.

И попытается на части
Меня подруга разорвать...
В Московщине подобной страсти
Мне не пришлось переживать.

Свершу с хохлушкою румяной
На травке до восьми грехов,
Чтоб услыхать:"Еще, коханый!"
"Чего - "еще"?" - "Еще стихов!"

И понесется, словно буря,
Мой стих во все концы Земли...
Я украинец по натуре,
Идите на хуй, москали.

Немало ядовитых
На эту жизнь излил поэт,
Но поэтическое жало
Сточилось вместе с ходом лет.

На жизнь он налетал, как кочет,
Пока не обнаружил вдруг,
Что если он чего и хочет,
То лишь пшена из щедрых рук,

Что, мутной пленкой глаз заклея,
Приятно тяготить насест,
Что смрад курятника милее
Различных романтичных мест,

Что из-за глупых сантиментов
Не стоит гребешком трясти
И можно сотни аргументов
На эту тему привести.

Всем петушкам закон натуры
Втолкует с возрастом одно:
Что лучше драк насест и куры,
Пригляд хозяйский и пшено,

И коль по доброму согласью
Желаешь курочек топтать,
То позабудь мечты о счастье,
На эту жизнь не смей роптать.

Ты где-то видел жизнь другую?
Ну и лети туда скорей,
А если нет - какого хуя
Ты будоражишь всех курей?

И хлопать крыльями не стоит -
Мол, я певец, а жизнь - говно.
Сама природа успокоит
Тебя с годами все равно.

Да, это просто неизбежно -
Хотя бы на меня взгляни:
Как я лениво-безмятежно
Свои препровождаю дни.

И я, как змей, плевался ядом,
Подскакивал, как тот петух,
Но охладел к былым отрадам,
За исключеньем только двух:

Еды, что куплена на рынке
И мной состряпана самим,
И толстой продавщицы Нинки,
Всегда согласной на интим.