Антология - Европейская поэзия XIX века
ЖЮЛЬ ЛАФОРГ
Жюль Лафорг (1860–1887). — Скрывающая ранимость и тоску за иронической пародийностью, поэзия Лафорга по-своему передает духовные метания сыновей «конца века». В лирике Лафорга нет места раз и навсегда отстоявшемуся, закрепленному в заповедях житейской и эстетической мудрости. В поисках очищенной от всякого рода штампов выразительности он перелагает серьезнейшие размышления на мотив популярной уличной песенки, соединяет философские термины с бытовым жаргоном, изобретает новые слова, а старым оборотам и давно известным формам придает совсем неожиданное звучание; гибкость его ритмов и рифм предвещает свободный стих. Немало крупных поэтов XX века (среди них Гийом Аполлинер и Т.-С. Элиот) многим обязаны Лафоргу. Кроме стихотворных книг («Жалобы», 1885; «Подражание государыне нашей Луне», 1885; «Последние стихи», 1891), ему принадлежат статьи и рассказы.
РОМАНС О ДУРНОЙ ПОГОДЕ
Перевод В. Шора
Закат — кровавая река
Или передник мясника,
Который заколол быка…
Вот стал он рейдом, — и бродягам
Неймется плыть под черным флагом
К таинственным архипелагам…
Плывите же, мечты, отсель
К далеким берегам земель,
Где женщины жуют бетель…
А сам я заперт, как в остроге,
В пределах — о, мирок убогий! —
Парижской окружной дороги.
А, вот идет инспектор вод!
Идет, под нос себе поет…
И впрямь, воды — невпроворот.
Апрель… Повсюду слякоть, лужи,
В ветрах еще дыханье стужи…
Ну и дела! Нельзя быть хуже.
И солнце мне внушает страх,
Как генерал, весь в орденах:
Чуть взглянешь — зарябит в глазах.
Я людям чужд: мечтатель, лгун им
Смешон, — блуждать бы по лагунам
Ему в гондоле в свете лунном!
Да, здесь мечтать — попасть впросак…
Но я ведь не из тех зевак,
Которым ладно все и так!
Мой сплин — как столп отвесный, гладкий;
И я ищу ответ загадки:
Какой резон в миропорядке?
ГРУСТНО, ГРУСТНО
Перевод Елены Ваевской
Я на огонь смотрю. Зевота сводит рот.
Снаружи плачет дождь, и ветер дует в щели.
В соседней комнате — звучанье ритурнели.
Как грустно жить… И жизнь так медленно течет!
Мне видится земля, сквозь вечный небосвод
Ничтожным атомом летящая без цели.
Лишь крохи жалкие мы разглядеть сумели.
Напрасно Целое себе разгадки ждет.
Вот общая судьба! Комедия все та же:
Болезни да грехи, пороки да пропажи,
Затем исчезнем мы, небытие придет,
И травкой порастут навек останки эти.
А здесь тем временем все то ж из года в год.
Как одиноки мы! Как грустно жить на свете!
РАЗМЫШЛЕНИЕ В СЕРЫХ ТОНАХ
Перевод Э. Липецкой
Все утро моросит из тучи неотжатой.
Один как перст, сижу на голом островке,
У самых ног ворчит, ворочаясь в тоске,
Свинцовый океан под шквальные раскаты.
Несутся волны вскачь, гривасты и косматы,—
Их бешеный табун примчится налегке
И распластается бессильно на песке,
Роняя пену с губ, как клочья мокрой ваты.
И небо серое, и морось, и туман,
И ветер хлещущий, и сизый океан,
И ни души кругом. Сижу осиротело,
Не пряча от дождя иззябшего лица,
Сижу и думаю: нет времени предела…
Пространству нет конца… вовеки нет конца…
ЧЕХОСЛОВАКИЯ
ЯН КОЛЛАР
Перевод с чешского
Ян Коллар (1793–1852). — Словак по происхождению, Ян Коллар стал одним из наиболее значительных чешских поэтов XIX века, вдохновителем идей эпохи национального возрождения, выразителем общности просветительских и национально-освободительных устремлений чехов и словаков. Вопреки воле отца, управителя имения, он стремился к образованию; закончив Йенский университет, где изучал теологию, в течение тридцати лет был священником евангелического прихода в Пеште; умер в Вене, куда был приглашен в университет преподавать славяноведение. Во время учения он познакомился с Фридерикой Шмидт, ставшей в 1835 году его женой; ей посвящена поэма Коллара «Дочь Славы».
Впервые поэма «Дочь Славы», над которой поэт работал всю жизнь, постоянно ее пополняя, вышла в 1824 году; она состояла из ста пятидесяти одного сонета; последнее подготовленное автором издание 1852 года содержало шестьсот сорок пять сонетов.
Слава — символическое имя возлюбленной поэта Мины-Фридерики (по происхождению славянки-лужичанки), которая олицетворяет родину и мечту поэта о единении славян и национальном освобождении.
Коллар был известен в России по переводам еще при жизни.
ДОЧЬ СЛАВЫ
(Фрагменты из поэмы)
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ
СОНЕТ 129
Перевод Ю. Нейман
Вдали, на фоне меркнущих небес,
еще он виден, — домик при дороге.
Последний поцелуй… Несите, ноги.
Скорей, скорей, тоске наперерез!
Прощайте навсегда, края чудес!
Здесь ожидало счастье на пороге…
Еще минута… Оглянусь в тревоге,
а дома нет! Ах, дом из глаз исчез!
Прочь, прочь отсюда! Не гляди назад!
Пусть ветер гор печаль твою остудит!
Пусть птицы пеньем душу оглушат!..
Себя возьму я в руки по-мужски.
Но есть ли сердце, что меня осудит
за взгляд еще один, за взгляд тоски?!
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
СОНЕТ 141
Перевод Н. Берга
Славяне, братья милые славяне!
Вы любите кровавый спор да брани —
скажите мне: какой в тех бранях прок?
Возьмем от кучи угольев урок:
в одну семью съединены заране,
они горят и блещут на тагане
и кверху искры мечут в потолок;
но что ж один бы сделал уголек?
Соединимся ж все мы без изъятья:
серб, русский, чех, болгар, поляк,
один к другому кинемся в объятья —
одна хоругвь, один да будет стяг;
забудем все, что было, будем братья —
и дрогнет супротивный враг!
ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
СОНЕТ 110
Перевод Н. Стефановича
Сто долгих лет изменят нас, славяне,
изменят лик всего материка,
славянство, как весенняя река,
движенья своего раздвинет грани.
Германцы презирают наши знанья,
и наша речь им кажется низка,
а ей звучать везде, на все века
в устах людей, ее хуливших ране.
Войдут, проникнув в жизнь далеких стран,
науки наши, музыка и пенье,
их будут знать на Лабе и на Сене,
им будет путь во все пределы дан.
О, если бы воскреснуть на мгновенье
в час торжества великого славян!
СОНЕТ 116
Перевод Н. Горской
В желтый цвет окрасились вершины,
тишина течет с пустых полян,
в голых ветках свищет ураган,
на домах — разводы паутины,
по дороге длинной аистиной
август улетел из наших стран,
и старик Дунай несет в туман
листья жухлые, цветы и льдины.
Но недолго траурным покровом
будет плоть земли омрачена —
возвратится май в цветенье новом.
Только мне не ведать воскресений —
без любимой умерла весна,
жизнь моя — извечный день осенний.
СОНЕТ 121
Перевод С. Шервинского
Здесь под липой[328] навевал мне сны
ангел детства колыбельной сладкой,
здесь играл я и сидел с тетрадкой,—
золотые дни моей весны!
Здесь мужал. Мы были влюблены.
Славы дочь встречал я здесь украдкой.
Но любовь была такою краткой!
Мы простились, мы разлучены.
Мне под липой музы лиру дали,
и с ветвей сонет сонету вслед,
словно листья, мне на грудь слетали.
Здесь меня под липой схороните.
Мрамора не требует поэт,—
сенью Славы прах мой осените!
КАРЕЛ ГИНЕК МАХА
