Елена Егорова - Угрешская лира. Выпуск 2

Много смысла в слове «терем»,
Хоть теперь уже оно
Непонятно и темно;
Но, бывало, коль поверим
Мы преданьям старины,
Наши предки заключали,
Как сокровище, скрывали
За преградою стены —
В теремах своих, светлицах —
Жён – невольниц, дочерей…
То же было у царей:
Та ж неволя в багряницах.
……………………………
В наше время перестали
Женщин в терем запирать:
Им теперь свободу дали
Сердце сердцем выбирать.
Прежний терем и светлица,
Как ошибка старины
И как зло и небылица,
Позабыты быть должны.
Но однако же мужьями
И отцом для дочерей
Терем с крепкими стенами
Сохранён до наших дней.
Этот терем посветлее
Прежде бывших теремов,
Он и крепче, и вернее,
Без решёток и замков.
Этот терем современный
Мы любовию зовём,
И, в притвор его священный
Коли мы кого введём, —
Будет жить он вечно в нём!

…Я вас ни в чём не обвиняю,
Судить не смею: Бог – судья,
Ему весь суд предоставляю,
И да простит Он вам, как я
Всё от души вполне прощаю…
Скажу вам больше: я забыл,
Что я поруган вами был,
И ныне вас благословляю.
……………………………..
А долго – долго я грустил,
Когда покинут был я вами.
И, верьте, жгучими слезами
Два года плакал я по вас.
Вот вам из прошлого рассказ…
Когда я жил в селе Высоком
С покойной матерью моей,
В тоске, в отчаянье глубоком
В саду бродил я в тьме ночей
С надеждой тайной, я не скрою,
Что возвратитесь вы ко мне.
Чрез сад от мельницы тропою
Я к броду шёл, что под горою,
И, обратясь к той стороне,
Где вы тогда с ним вместе жили,
Я вечер каждый всё вас ждал
И часто – часто вспоминал
(И вы, быть может, не забыли?),
Как я туда вас провожал,
Когда невестою вы были.
…………………………………….
Колес ли стук издалека
Ко мне по ветру донесётся,
Иль полусонная река
Волною зыбкою коснётся
Высоких стеблей тростника, —
Во мне душа вся встрепенётся,
И сердце сильно вдруг забьётся,
Я дух едва перевожу,
И жду я вас, а сам дрожу:
Что это вы, всё мне сдаётся!
И ваше имя я твержу…
Напрасно, тщетно ожиданье:
Нет никого!… Везде молчанье!
Заря погасла, темнота
Густою мглой всё облекает;
Предметов глаз не различает,
Но своенравная мечта
И в тьму ночную проникает,
И сердце призраком смущает,
А слух все звуки стережёт…
И вот я слышу: за кустами,
Как будто робкими шагами
Кто, пробираяся, идёт,
Хрустит и хворост под ногами,
И точно ветви кто – то гнёт…
Иду, бегу я торопливо,
Мне всё так ясно, всё так живо
Вдруг представляется… Увы!
То был лишь плеск волны игривой
Под наклонённой старой ивой
Иль шелест листьев и травы…
Но всё равно, какие звуки!
Откуда шум, коль то не вы?!
…………………………………….
Словам не выразить всей муки
И всех надежд души больной,
Что перечувствовано мной!
Так вечер каждый я два лета
Бродил с заката до рассвета,
Когда лишь не было дождя,
Сидел в раздумье у ручья
С надеждой, с мукой ожиданья.
Я проклинал вас, но любил,
Отраду в муках находил!
Вам, верно, памятно свиданье,
Когда детей я к вам возил,
Когда малютки со слезами
На шею бросилися к вам
И вас спросили: «Ты ведь с нами
Опять домой поедешь к нам!»
Не удалась моя попытка:
И плач детей не тронул вас!
Тяжка была мне эта пытка;
Моя надежда не сбылась:
Вы возвратиться не решились.
Рыдали дети, плакал я…
Господь да будет вам судья!
Год не прошёл, мы их лишились…
Мне в жизни нет теперь утрат:
Всё отняла уже могила!
Старушка – мать моя грустила,
Лишившись милых ей внучат,
И вскоре также опочила.
И с ней я в землю положил
Всё, чем я в мире дорожил.
Её могила заключила
Могил старинных длинный ряд
В той усыпальнице с гербами,
Где под чугунными плитами
Мои прапраотцы лежат…
Желал и я лечь вместе с ними, —
Не приняла меня земля.
И с той поры между живыми,
Живой мертвец, скитался я!
Томимый жизнию, я неґ жил:
Мне было не с кем жизнь делить,
Мне было некого любить.
И я голубил, и я нежил
Воспоминанья о былом:
В них было всё, чем сердце жило,
Чем утешалось, дорожило,
И что судьба своим серпом
Одним размахом подкосила…
Былое – милого могила!
Мне оставалась лишь мечта
О том, чего уже не стало,
Что преждевременно пропало,
Меня страшила пустота…
Мечта для сердца – не отрада,
Когда в нём скорбь и муки ада.
Ах, тяжек сердца гнёт в груди,
Когда живёшь без всякой цели,
Без ожиданий впереди!
Мне свет и люди надоели,
От них участья я не ждал:
Им нґужны блеск и шум веселий,
А я томился и страдал!
Они глумились над страдальцем,
И я один в толпе блуждал
И меж друзьями был скитальцем.
К чему в миру мне было жить?
Чтобы посмешищем служить?
Томить себя, не наслаждаясь:
Одних страшить иль забавлять,
Другим веселье отравлять?
Быть чуждым всем, всего чуждаясь?!
Я положил в уме своём
Совсем иным идти путём
И сердца скорбь, тоску и муку
Надежным средством врачевать…
<…>
Я разорвал все с миром узы,
Попрал все светские обузы,
Сам по себе в толпе большой
Я стал спокойнее душой.
Я из столицы удалился
В одежде грубой и простой
С одной котомкой да с клюкой,
Как странник, с миром распростился
И, сам забытый, всё забыв,
Насколько можно стал счастли́в!…

Отныне, чуждый для Вселенной,
Я для неё лишь буду жить,
Любовью тёплой, неуемной
Одну её всегда любить…

Отчего ты, сердце, бьёшься,
Словно пташка в западне?
На свободу ли ты рвёшься
И тоскуешь в тишине,
О прошедшем ли горюешь,
О минувшем, о былом,
На судьбу ли негодуешь,
Сердце, молви мне тайком!

Или ты уже забыло,
Всё, что было и прошло,
Чем ты прежде дорожило
И что время унесло?
Всё исчезло, всё пропало
Безвозвратно, навсегда,
И тебе вдруг грустно стало,
Что нет прошлого следа?

Иль ты в будущем что чуешь
И тревожишь свой покой,
В нетерпении тоскуешь,
Сердце, тайну мне открой!
Не печалься, ретивое,
Всё прошедшее забудь
И для счастья, для покоя
Тем, что есть, довольно будь.

Создатель небесного круга
Пустил по нём стройно светила;
Летят, не касаясь друг друга
Те искры святого горнила;

Живые часы страны дальной
Идут – говорят – музыкально.

Он ветру дал голос органа:
Он флейтой свистит и кларнетом;
Есть песнь и в волнах океана,
Есть голос и в камне согретом[16].

И слышали наши тевтоны
По рощам певучие стоны.

И чудная рифма природы,
Всегда музыкальное эхо
Поёт, удаляясь под своды,
Куплеты печали и смеха.

И с речью своей музыкальной
Течёт ручеёчек кристальный.

Нет! не вотще в крестовые походы
Сражалися Европы всей сыны:
С добычей чести, славы и свободы
Они пришли в туманные страны.

Они познали духа превосходство
Над телом персти во Святой Земле;
Они завоевали благородство,
Луч света заиграл на их челе.

Не страусовы перья наклонились —
Птенец Египта веял над главой;
И варвары железные смягчились,
И Запад стал, как Полдень голубой.

В его щитах лилеи Назарета,
Архангела – посланника цветы,
И сердце, пламенем любви согрето,
Украсило девизы и щиты.

И рыцарь стал противник вероломства,
Поборник веры и защитник дев,
И завещал как дар в своё потомство
Любовь и честь, и справедливый гнев.
<…>
И шпагу треугольную вложили
Вместо меча в блестящие ножны;
Любовь и честь пред жизнию почтили
Европы обновленные сыны…