Владимир Высоцкий - Книга 1

Я умру — говорят.
Мы когда-то всегда умираем.
Съезжу на дармовых,
Если в спину сподобят
Ножом убиенных щадят,
Отпевают и балуют раем.
Не скажу про живых,
А покойников мы бережем.
В грязь ударю лицом,
Завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа
На ворованных ключах в галоп.
Вот и дело с концом,
В райских кущах покушаю яблок.
Подойду не спеша
Вдруг апостол вернет, остолоп.
Чур, меня самого,
Наважденье, знакомое что-то,
Неродящий пустырь
И сплошное ничто — беспредел.
И среди ничего
Возвышались литые ворота
И этап — богатырь
Тысяч пять на коленках сидел.
Я коняшек своих
Успокоил неласковым словом,
Я репей из мочал
Еле выдрал и гриву заплел.
Петр-апостол, старик,
Что-то долго возился с засовом,
И кряхтел, и ворчал,
И не смог отворить и ушел.
Тот громадный этап
Не издал ни единого стона.
Лишь на корточки вдруг
С онемевших колен пересел.
Вон следы песьих лап.
Да не рай это вовсе, а зона…
Все вернулось на круг,
И распятый над кругом висел.
Мы с конями глядим:
Вот уж истинно: зона всем зона,
Хлебный дух из ворот.
Так надежней, чем руки вязать.
Я пока невредим,
Но и я нахлебался озоном.
А язык к небу льнет,
И ругательство трудно сказать.
Засучив рукава,
Пролетели две тени в зеленом,
С криком „В рельсу стучи!“
Пропорхали на крыльях бичи.
Там малина, братва,
Нас встречают малиновым звоном.
Но звенели ключи
Это к нам подбирали ключи.
Я подох на задах
Не стрелялся, не дрался на саблях.
Не к мадонне прижат,
Божий сын, а к стене как холоп.
В дивных райских садах
Просто прорва мороженных яблок.
Но сады сторожат
И стреляют без промаха в лоб.
Херувимы кружат,
Ангел окает с вышки — занятно!
Да не взыщет христос
Рву плоды ледяные с дерев.
Как я выстрелу рад
Ускакал я на землю обратно.
Вот и яблок принес,
Их запазухой телом согрев.
Я вторично умру
Если надо, мы вновь умираем.
Удалось — и не сам
Вы мне пулю пустили в живот.
Так сложилось в миру
Всех застрелянных балуют раем.
А оттуда землей
Береженного бог бережет.
В грязь ударю лицом,
Завалюсь после выстрела набок.
Кони просят овса,
Но пора закусить удила.
Вдоль обрыва с кнутом
По-над пропастью пазуху
Яблок я тебе привезу,
Ты меня и из рая ждала.

(Из к/ф „Бегство мистера Мак-Кинли“) Семь дней усталый старый бог
В запале, в заторе, в запаре
Творил убогий наш лубок
И каждой твари — по паре.
Ему творить — потеха
И вот, себе взамен
Бог создал человека,
Как пробный манекен.
Идея эта не нова,
Но не обхаяна никем.
Я докажу, как дважды два,
Адам был первый манекен.
А мы, ошметки хромосом,
Огрызки божественных генов,
Идем проторенным путем
И создаем манекенов.
Не так мы, парень, глупы,
Чтоб наряжать живых,
Мы обряжаем трупы
И кукол восковых.
Они так вежливы, — взгляни,
Их не волнует ни черта,
И жизнерадостны они,
И нам, безумным, не чета.
Я предлагаю смелый план
Возможных сезонных обменов:
Мы, люди, в их бездушный хлам,
А вместо нас — манекены.
Но я готов поклясться,
Что где-нибудь заест.
Они не согласятся
На перемену мест.
Из них, конечно, ни один
Нам не уступит свой уют,
Из этих солнечных витрин
Они без боя не уйдут.
Его налогом не согнуть,
Не сдвинуть повышеньем цен.
Счастливый путь, счастливый путь,
Счастливый мистер манекен.
О, всемогущий манекен!

(Из к/ф „Единственная“) Во хмелю слегка лесом правил я,
Не устал пока, пел за здравие.
А умел я петь песни вздорные.
Как любил я вас, очи черные!
То неслись, то плелись,
То трусили рысцой,
И болотную слизь
Конь швырял мне в лицо.
Только я проглочу
Вместе с грязью слюну,
Штоф у горла скручу
И опять затяну:
Очи черные, как любил я вас…
Но прикончил я то, что впрок припас.
Головой тряхнул, чтоб слетела блажь,
И вокруг взглянул и присвистнул аж!
Лес стеной впереди, не пускает стена.
Кони прядут ушами, назад подают.
Где просвет, где прогал, не видать ни рожна,
Колют иглы меня, до костей достают!
Коренной ты мой!
Выручай же, брат!
Ты куда, родной!
Почему назад?
Дождь, как яд, с ветвей
Не добром пропах.
Пристяжной моей
Волк нырнул под пах.
Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!
Ведь погибель пришла, а бежать не суметь.
Из колоды моей утащили туза,
Да такого туза, без которого — смерть!
Я ору волкам:
Побери вас прах!
А коней пока
Подгоняет страх.
Шевелю кнутом,
Бью крученые
И ору притом:
Очи черные…
Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс,
Бубенцы плясовую играют с дуги.
Ох вы, кони мои, погублю же я вас!
Выносите, друзья, выносите, враги!
От погони той
Даже хмель иссяк.
Мы на кряж крутой
На одних осях!
В хлопьях пены вы,
Струи в кряж лились,
Отдышались, отхрипели да откашлялись.
Я к лошадкам забитым,
Что не подвели,
Поклонился в копыта
До самой земли.
Сбросил с воза манатки,
Повел в поводу.
Спаси бог вас, лошадки,
Что целы мы тут!
Сколько кануло, сколько схлынуло!
И кидало меня, не докинуло.
Может, спел про вас неумело я.
Очи черные, скатерть белая!