Владимир Маяковский - Том 5. Стихотворения 1923

Куда глаз ни кинем —
газеты
    полны
                именем Муссолиньим.
Для не видевших
         рисую Муссолини* я.
Точка в точку,
            в линию линия.
Родители Муссолини,
         не пыжьтесь в критике!
Не похож?
    Точнейшая
         копия политики.
У Муссолини
           вид
         ахов. —
Голые конечности,
         черная рубаха*;
на руках
    и на ногах
         тыщи
кустов
    шерстищи;
руки
         до пяток,
            метут низы.
В общем,
    у Муссолини
            вид шимпанзы.

Лица нет,
    вместо —
         огромный
знак погромный.
Столько ноздрей
         у человека —
              зря!
У Муссолини
           всего
         одна ноздря,
да и та
    разодрана
         пополам ровно
при дележе
        ворованного.
Муссолини
        весь
               в блеске регалий.
Таким
           оружием
              не сразить врага ли?!
Без шпалера*,
         без шпаги,
            но
              вооружен здо́рово:*
на боку
    целый
         литр касторовый;
когда
         плеснут
          касторку в рот те,
не повозражаешь
         фашистской
              роте.
Чтобы всюду
          Муссолини
              чувствовалось как дома —
в лапище
    связка
         отмычек и фомок.
В министерстве
         первое
              выступление премьера
было
         скандалом,
               не имеющим примера.
Чешет Муссолини,
         а не поймешь
              ни бельмеса.
Хорошо —
    нашелся
         переводчик бесплатный.
— Т-ш-ш-ш! —
              пронеслось,
              как зефир средь леса. —
Это
       язык
    блатный! —
Пришлось,
       чтоб точить
             дипломатические лясы,
для министров
             открыть
             вечерние классы.
Министры подучились,
             даже без труда
                     без особенного, —
меж министрами
         много
              народу способного.
У фашистов
         вообще
              к знанию тяга:
хоть раз
    гляньте,
с какой жаждой
         Муссолиниева ватага
накидывается
           на «Аванти»*.
После
          этой
    работы упорной
от газеты
    не остается
         даже кассы наборной.
Вначале
    Муссолини,
         как и всякий Азеф*,
социалистничал,
         на митингах разевая зев.
Во время
    пребывания
              в рабочей рати
изучил,
    какие такие Серрати*,
и нынче
    может
         голыми руками
брать
         и рассаживать
         за решетки камер.
Идеал
    Муссолиний —
         наш Петр.
Чтоб догнать его,
         лезет из пота в пот.
Портрет Петра.
             Вглядываясь в лик его,
говорит:
    — Я выше,
         как ни кинуть.
Что там
    дубинка
         у Петра
              у Великого!
А я
      ношу
    целую дубину. —
Политикой не исчерпывается —
              не на век же весь ее!
Муссолини
         не забывает
              и основную профессию.
Возвращаясь с погрома
             или с развлечений иных,
Муссолини
       не признает
            ключей дверных.

Демонстрирует
             министрам,
              как можно
                     негромко
любую дверь
          взломать фомкой*.
Карьере
    не лет же до ста расти.
Надавят коммунисты —
               пустишь сок.
А это
         всё же
        в старости
небольшой,
        но верный кусок.
А пока
           на свободе
         резвится этакий,
жиреет,
    блестит
         от жирного глянца.
А почему он
          не в зверинце,
                   не за решеткой,
              не в клетке?
Это
       частное дело
         итальянцев.
Примечание.
По-моему,
    портрет
         удачный выдался.
Может,
    не похожа
         какая точьца.
Говоря откровенно,
         я
            с ним
              не виделся.
Да, собственно говоря,
             и не очень хочется.
Хоть шкура
        у меня
         и не очень пушистая,
боюсь,
           не пригляделся б
             какому фашисту я.