Юлия Мамочева - Отпечатки затертых литер

Из яблони и ели
Много лет назад
Сделал дед качели
Для своих внучат.

Стали они лучшей
Детскою игрой:
Не было забавы
Радостней порой,

Чем взлетать ребятам
Над лесной тропой,
Крепко сжав веревку
Слабою рукой!

Что могло быть лучше
Или веселей
Этого занятья
На рассвете дней?

Пролетели годы:
Десять, двадцать пять…
Некому уж больше
В небеса взлетать:
Повзрослели внуки,
И засохла ель.
Уж ребенка руки
Не берут качель…

Опустел домишко
Деда — молодца:
Не сбегают дети
С ветхого крыльца,

Чтоб навстречу ветру
Южному опять
На своих качелях
С радостью взмывать…

Лет прошло немало.
Только ветра вой
Нарушал, бывало,
Иногда, покой

Домика пустого
И засохшей ели,
Где густой травою
Заросли качели…

Те качели помнят
Радость детворы,
Смех ребят веселый
И запал игры!

Некогда прекрасный,
Сад зарос травою:
Здесь прощалась мама
С сыном пред войною.

Плакала, молилась,
Долго говорила,
Сына целовала,
А потом крестила…

Он ушел с улыбкой,
Обещав писать…
Помнится качелям,
Как рыдала мать.

Золотая осень
На дворе стояла —
Брату дорогому
Девушка писала,

Сидя на качелях,
Словно на скамье,
О его невесте,
Друге и семье…

Адрес на конверте
Наверху, в углу,
А под ним три слова:
«Брату. На войну».

Месяц ждет ответа
Младшая сестра…
Нет. Не пишет. Значит,
Ей на фронт пора!

Никогда надолго
Так не разлучались:
Уж почти полгода
С братом не видались!..

И она, как в школу,
Выйдя из ворот,
Первым же составом
Унеслась на фронт…

«Ты куда? Девчонка! —
Люди говорят. —
Ну, какой же будет
Из тебя солдат?»

Ничего, вернулась!
С братом, не одна:
На груди нашиты
Косо ордена.

…Помнится качелям
Радость этой встречи
И усталой мамы
Сгорбленные плечи…

Все, промчался мимо
Страшный эшелон —
Та война — кошмарный,
Беспробудный сон…

Но сердца ходивших
Фронтовой тропою,
Как клеймом железным,
Прожжены войною.

Обещали власти
Мир оберегать,
За который стольким
Жизнь пришлось отдать…

Закончился мир, и родная страна
Уж снова бойцов созывает:
Ужаснее первой, вторая война
Мужей, сыновей забирает,

Мальчишек готовит в смертельный поход
И строгих отцов-ветеранов:
Вставай, поднимайся, великий Народ,
Забыв застарелые раны!

Воспрянь, словно витязь от долгого сна,
Страну заслоняя собою,
И равных не будет во все времена
Святому победному бою!..

Село опустело — так мало мужчин
На улицах скоро осталось…
Ушел добровольцем единственный сын:
С ним мать на перроне прощалась.

Мальчишка лихой — о таких говорят:
«Ну, знаем мы вашего брата!»…
Надел гимнастерку — ей-богу, солдат!..
Да только не ведал он боли утрат
И путал ружье с автоматом.

«Ну что же ты плачешь? Сама воевать
Когда-то на фронт убежала!»
Ему, пареньку, безутешная мать,
Сердечко скрепя, отвечала:

«Действительно, в бой я ушла, как и ты,
И, знаешь, сынок, — воевала:
Товарищам верным меняла бинты
И даже в атаке бывала!..

Солдат не забудет проклятой войны —
И крови, и страха, и боли;
Погибших ребят, что ушли без вины,
Судьбу разделив поневоле:

Тяжелой была фронтовая пора,
Прожитая с Родиной вместе —
Тогда даже хор боевой у костра
Звучал лебединою песней!

Сквозь годы сумела душа пронести
Его вдохновенные звуки,
Звенящие ныне в солдатской груди
Печалью грядущей разлуки…»

Как жаль ее: в прошлом девчонка-солдат,
Писать она сына просила
И, так же как мать ее годы назад,
Его на прощанье крестила…

«Послушай! — внезапно сказал паренёк,
В глаза материнские глядя. —
Вещицу одну я по жизни берег —
Подарок московского дяди…

Возьми же! Не знаю, смогу ли писать —
Еще, не дай Боже, забудешь…
А с этим кулоном, гляди, вспоминать
Солдата хоть изредка будешь!»

Сынок, улыбнувшись, в нагрудный карман
Полез торопливой рукою…
И радужным бликом сверкнул талисман,
Играя точеной каймою, —

Простой медальон на коротком ремне,
Хранивший следы позолоты…
«Небось потеряю его на войне,
Взрывая немецкие доты:

Не стоят проклятые наши враги
Прощального дара такого!
Ты, мама, вещицу сама береги,
Пока не увидимся снова!..»

Мелькнул паренёк в самой гуще людей
И скрылся в товарном вагоне,
Частичку души доверяя своей
Теплу материнской ладони —

Простой медальон на коротком ремне,
Сверкавший прощальной искрою…

Состав заскрипел, как в замедленном сне,
И двинулся поезд навстречу войне,
Ведомый безумной войною.

Уж все разошлись. Только бедная мать
Одна на перроне стояла.
Она, как солдат, не умела рыдать.
В ней женщина нынче рыдала!..

Давно уже с гулом военный состав,
За лесом березовым скрылся —
В ту рощу сынок ее бегал стремглав,
Когда на игру торопился…

А вот и аллея! Ходила встречать
С мальчишкою каждое лето
Московского брата веселая мать
С вокзала дорогою этой…

Теперь как почетный морской офицер
Он служит Советскому флоту;
А мальчик, что с детства войною горел,
Пошел, как и мама, в пехоту…

Озарился небосвод алыми огнями:
То вечерняя заря золотом зашлась…
Зазвучала тихая песня над полями —
Эхом русская душа в ней отозвалась.

Пели хором женщины, возвращаясь с поля,
После тяжкого труда на родной земле,
Пели песню скорбную о народной доле
И о вражьей силушке — иноземном зле…

О сынках молоденьких, отчий дом покинувших,
И о горе праведном русских матерей —
Много будет на войне малолеток сгинувших,
Не познавших красоты юности своей…

Заискрился небосклон, звездами увенчанный,
И блеснула серебром полная луна…
Всей душою вольною дружно пели женщины.
Эхом песне вторила русская страна…

Пустынная улица. Темною мглой
Ночная деревня одета.
Лишь звезды горят над остывшей землей
Да отблески лунного света

Во тьме различимы. Так тихо кругом,
Что, кажется, слышать возможно,
Дыханье небес в полумраке ночном
Да шепот земли осторожный.

Измучено сердце печалью немой…
Терзаясь в бессильной тревоге,
Усталая мать возвращалась домой
По тихой безлюдной дороге.

Был воздух хрустальный по-летнему свеж,
Пылилась земля под ногами…
И вот показался последний рубеж —
Окошка неяркое пламя,

Покатая крыша, печная труба,
Калитка под сенью березы —
Встречала хозяйку родная изба,
Роняя солдатские слезы.

Безмолвной красою приветствовал сад,
Мерцающим светом объятый:
Мохнатые ели у стареньких врат,
Дорожки песок красноватый,

Качели под куполом стройных ветвей —
Далекого детства отрада:
Здесь чудным восторгом безоблачных дней
Дышала ночная прохлада…

Точеной беседки резной силуэт —
Он сказочным прежде казался!..
И дух незабвенных, восторженных лет,
Что в сердце навеки остался…

С трепещущим сердцем взирая на сад,
Там женщина вновь вспоминала,
Как брату любимому годы назад
Письмо фронтовое писала,

Как жизни нелегкой хлебнула сполна,
За ним отправляясь когда-то:
Девчонкой на фронт уходила она,
Домой воротилась солдатом.

Надменным врагам не погибла назло,
Привыкнув к военной науке:
Познали мужское тогда ремесло
Худые девчоночьи руки…

На фронте порою деля на двоих
Тепло от солдатской шинели,
И брат и сестрица остались в живых,
Вернуться в деревню сумели!
Но в памяти грохот атаки не стих,
И волосы, темные волосы их
Шальным серебром заблестели…

Теперь и сыночек ушел воевать,
В деревне оставив любимую мать.

Военные будни несутся вперед,
Сменяясь в неистовой гонке —
Конверты с фронтов получает народ,
Внутри находя похоронки.

В селе опустелом рыданья слышны
Задавленных горем родных;
Навеки останутся шрамы войны
На памяти раненой их.

Погиб и сынок, что решил послужить
Отчизне родимой в пехоте.
Погиб… А ведь даже не начал и жить!
Упал… Словно птица, на взлете.

Горюет его безутешная мать
В тени зеленеющей ели,
И тихо пытаются ей сострадать,
Как милой подруге, качели.

Взмывают — и вмиг замирает душа,
Терзаясь печалью великой.
Назад полетят — сразу трудно дышать
От боли, неистово-дикой…

Себе невозможно порою простить
Навеянной горем вины:
«Ну как же могла я тебя отпустить
В смертельное пекло войны?!»

Слезами кровавыми мать и солдат
Родного оплакала сына.
А он, не желая геройских наград,
Погиб.
   Как герой.
       Как мужчина…