Леонид Фраймович - Нич Ниднибай
Вновь Аккеман и глухая безысходность могил…
* * *Лишь только чёрная строфа
коснётся моего пера,
Я знаю: уходить пора,
Но жжёт сомнения искра:
К чему трясти седую грушу?
Клубок времён я не нарушу.
Кончились прохладные денёчки,
Наступает мерзкая жара.
Маечку надела моя дочка,
Одеяло спрятала «жена».
Сколько жарких дней уже прожилось?
Я встаю таким же дураком…
Почему в прохладе мне не жилось?
Отчего покинул отчий дом?
—
Жёлтый парус разлуки,
Усталая длань корабля.
Почерневший от муки,
Не однажды я вспомню тебя.
Санкт-Петербург…
Ездили к Игорёхе, на могилу.
Я устал «дружить с тоской» этого холодного слова…
«Мы будем счастливы (благодаренье…)» Б-гу!
У Анюли начинается новый круг.
Пусть он будет кругом Счастья!
К свадьбе дочки
Вольный перевод песни на стихи Булата Окуджавы
(вольный, в том числе и в связи с ошибками)
Оригинал (с небольшим изменением и отрывочно):
И вот уже сшит твой наряд подвенечный,
И хор в вашу честь уж поёт,
А время торопит, возница беспечный,
И просятся кони в полёт.
Святая наука – расслышать друг друга,
Сквозь ветер, на все времена…
Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга…
Глаза бы глядели в глаза.
Перевод:
Транскрипция:
Вэ квар мухана симлатех… Хатуна…
Шом’им эт hангина ликводхем,
Ах зманмемаhер, кемо неhаг шаанан,
Сусим квар афим бадаркем.
Мад’а шель кдошим – леhаазин,
леhавин, Негед руах леколь hазманим…
Бадерех шеракло ит’у hасусим…
Эйнаим шеир’у эйнаим.
21.04.2004
«Фотограф щёлкает, и птичка вылетает».
Господи, пусть Анюля будет здорова и счастлива вместе со своим мужем и потомством! И, если Ты всё же должен кого-то за что-то наказывать, пусть основная тяжесть наказания ляжет на одного меня. Только это, я Тебя больше ни о чём не буду просить: остальное Ты и Сам знаешь.
Мама, Мишутка, папа, – простите… Если можете.
Вначале были могилы… Потом была Германия…
Или наоборот?.. В истории – наоборот. В моём пространственно-временном континууме – нет…
Довольно чисто, торжественно и неуютно-интересно. «Новые» немцы ходят вперемежку со старыми. Или наоборот?.. Слышу их речь, знакомую со школы и по фильмам о войне, и просится наружу мой скромный идиш: «Мах зих ништ нарес!».
Плагиат-дополнение
Нас обижают – мы тоже обидим.
Часто жестокое кажется добрым.
Чёрное – белым. Серое – чёрным.
Издёрган путник странною дорогой,
Зовущей в рай, но приводящей в ад.
Как нежно струны памяти не трогай,
Они звенят, – они болят.
Надежды парус в море неудачи,
Ошибок рифы, – океан скорбей.
Могло бы быть, однако, всё иначе…
Увы! Не наяву – лишь в голове моей.
Кто-то прошёл по дорогам…
Кто-то прошёл по дорогам…
Сбитые, грязные ноги…
Плачущий странник убогий,
А на устах только Бог…
Это Пророк.
Это Пророк.
Это прошёл по дорогам Пророк.
Лучей распластанная птица
Из лампы в прищур глаз струится,
Холодный вечер за стеклом
Уже давно пробрался в дом…
Душа устала, увязает,
В бреду событий утопает…
Я слышу детский смех и крики,
Я вижу фармашинных блики,
И таю в жизни перезвоне,
Как снег, согретый на ладони,
Что был на ней искрист и свеж,
Но, ставпрозрачным, – вдруг исчез.
2 декабря 2006 года. Родилась внученька.
Элья, Эльюш, Эльчуня, Эльчушка, Эльчуха, Элечка.
И стала повелевать и она сердцем моим, и умудрила его.
Эльчуня подросла, и наступила счастливая эпоха, когда мне доверяют «сидеть» с ней: кормить, играться, гулять, играться, укладывать спать, играться, носить на руках, играться, играться, играться…
Метаморфозы
Мысли опутала вязь непогод…
В прошлое канул «отечества дым»,
Зрелость увязла в дёгте невзгод…
Осень взмахнула серпом ветряным,
Сердце укрыла опавшей листвой…
Пусть волос под краской остался седым,
Но маленькой девочки голос живой
Осень-палитру заставит сиять,
Душу окутав нежным теплом…
Это зиме не удастся отнять…
Даже зиме… Той, что будет потом…
Здравствуй, грустный человек!
Что же ты невесел?
Посмотри-ка ты на всех:
Пляски, звуки песен.
Жлобоватый наш народ
Любит веселиться…
Отработал – и вперёд:
Можно и забыться.
Среди белых всех ворон
Чёрной ты смотришься…
Пей вино – не слушай стон, —
Опьянев, – смиришься…
Нет, Гоморра и Содом,
Хоть поёте сладко —
Обернусь на вас – потом…
Глядь – я столбик гладкий…
07.11.07
Я поссорился с Анюхой!.. Я «хлопнул дверью»…
Мою кровиночку отдают в садик!..
Конечно, Эльчуньке нужны дети, а с ними игры, разговоры, дружба, раздоры… Но ведь она ещё кашляет сильно!..
Я просил подождать: хоть до годика её, хоть две недели, хоть неделю…
Нет – упёрлись…
Я сказал, что ухожу и больше не приду. Эльчуша сделала мне ручкой «до свидания», и я чуть не расплакался…
Мне кажется – они просто ревнуют, что малышка привязалась ко мне, что я больше времени с ней, чем они.
О язык мой – монстр мой! Я ругался. Я угрожал. Ничего не помогло…
Как теперь всё будет?! Как Эльчуня без меня?! Как я без неё?!
Она же кашляет!..
Господи, помоги мне убедить их!
* * *Враг нанесёт удар – смертельно, —
но не больно:
Расчёт силён, но исполнитель клят.
Когда же ранит друг
(пускай непроизвольно),
И боль уже страшна, и страшен результат.
…Теперь я молчу: я не разговариваю с ними. Может быть, это их убедит?..
Как я живу вдали от Элиньки?!
Как я ещё жив?!
…Не убедило: Элечка ходит в садик…
И кашляет…
Дочке
Грустны, как Йешуа глаза…
Вот и опять надвинулась
Чёрная полоса.
Что ж, нелегки дороги
(Помнишь – тебе сказал?)…
Где бы ни шёл я, всюду
Ходит за мной шакал…
А «персияночке» нашей
Минул уже годок.
Ах, пожалейте, прошу вас,
Рыжий её волосок.
Не уроните пушинку,
Не растопчите свечу.
Ладно, не буду больше…
«Зеу»[3], молчу, молчу…
P. S.
А обо мне не печалься:
Я только «странник в миру»…
Может, когда-то прочтёшь ты
То, что доверил «перу».
16.12.2007
* * *Осколочек феи храню и лелею,
Как хрупкое жизни стекло.
Малышка толкнула, взлетела чтоб фея,
А фея разбила крыло.
«Плохая примета, осколки не прячьте», —
Так люди мне говорят.
По мне ж, факт приметой коварней
назначьте,
Что феи частей не хранят.
16.12.2007
…Я не вижусь с крохой-Эльчушкой, и время взбесилось: миг стал равен вечности…
Что думает Эльчуха?.. Что она подумала бы, увидев меня?..
Не печалься!
Думает: «Ой ве авой![4]
Как человек-то этот,
Исчезнув, сидит со мной».
В малой её головке
Варится мыслей бульон:
«Вроде бы это саба…[5]
Что же печален он?
Может быть, фею жалеет?
А может, игрушек нет?
Попробую улыбнуться —
Повеселеет дед».
16.12.2007
…Помирился с Анюхой… Но теперь я паяц, – и меня уже можно не принимать всерьёз…
Помню, как мама с папой рассказывали, что, когда мне было несколько месяцев, я заболел дизентерией. Был уже совсем синий, и врачи сказали:
– Не жилец.
Папа с мамой от отчаянья пошли к какой-то «бабке». Та покатала по моему животу яйцо и что-то пошептала… На следующий день я выздоровел…
