Антон Дельвиг - Полное собрание стихотворений

Завидуйте моей судьбе!
Меня счастливцы не искали,
Я век не думал о себе,
А не видал в глаза печали.

Ах ты, ночь ли,
Ноченька!
Ах ты, ночь ли,
Бурная!
Отчего ты
С вечера
До глубокой.
Полночи
Не блистаешь
Звездами,
Не сияешь
Meсяцем?
Все темнеешь
Тучами?
И с тобой, знать,
Ноченька,
Как со мною,
Молодцем,
Грусть злодейка
Сведалась!
Как заляжет,
Лютая,
Там глубоко
На сердце -
Позабудешь
Девицам
Усмехаться,
Кланяться;
Позабудешь
С вечера
До глубокой
Полночи,
Припевая,
Тешиться
Хороводной
Пляскою!
Нет, взрыдаешь,
Всплачешься,
И, безродный
Молодец,
На постелю
Жесткую
Как в могилу
Кинешься!

Уж не тот поэт беспечный,
Товарищ резвых светлых дней,
Когда Эрот и Бассарей
Мне говорили: друг мы вечны!
Пусть дни и годы скоротечны,
Но мы с тобой — люби и пей!
Они ушли, лета златые,
Когда от чаши круговой
Эрот, хариты молодые
И смехи шумною толпой
Меня влекли к ногам Эльвиры.
Крылов, в то время голос мой,
Под звуки вдохновенной лиры,
Непринужденно веселил
Веселостью непринужденной.
А ныне твой поэт, лишенный
Неопытных, но смелых крил,
Венком поблекшим украшенный,
На землю бедную ступил,
И опыт хладный заключил
Его в жестокие объятья.
В боязни Фебова проклятья
Ленюся я стихи писать,
Лишь иногда во дни ненастья
Люблю о вёдре вспоминать
И мной не ведомого счастья
Поэтам-юношам желать.

Грустный душою и сердцем больной, я на одр мой недавно
Кинулся, плакать хотел — не мог и роптал на бессмертных.
Все испытанья, все муки, меня повстречавшие в жизни,
Снова, казалось, и вместе на душу тяжелые пали.
Я утомился, и сон в меня усыпленье пролил:
Вижу — лежу я на камне, покрытый весь ранами, цепи
Руки мои бременят, надо мною стоит и рыдает
Юноша светлый, крылатый — созданье творящего Зевса.
«Бедный товарищ, терпенье!» — он молвил мне. (Сладость внезапно
В грудь мою полилась, и я жадно стал дивного слушать)
«Я твой гений-хранитель! вижу улыбку укора,
Вижу болезненный взгляд твой, страдалец невинный, и плачу.
Боги позволили мне в сновиденьи предутреннем ныне
Горе с тобой разделить и их оправдать пред тобою.
Любят смертных они, и уж радость по воле их ждет вас
С мрачной ладьи принять и вести в обитель награды.
Но доколе вы здесь, вы игралище мощного рока;
Властный, законы ужастные пишет он паркам суровым.
Эрмий со мною (тебя еще не было) послан был Зевсом
Миг возвестить, когда им впрясть нить своей жизни.
Вняли веленью они и к делу руки простерли.
Я подошел к ним, каждую собственным именем н'азвал,
Низко главу наклонил и молил, всех вместе и розно,
Ровно нить сию прясть иль в начале ее перерезать.
Нет! И просьбы и слезы были напрасны! Дико
Песню запели они и в перстах вретено закружилось».

Я не привык альбомы наполнять
Надеждами, желаньями и лестью.
А к вам еще позвольте мне сказать
Ужасною я пламенею местью.
Недели три и, помнится, с тех пор,
Когда альбом вы этот мне отдали,
Чтоб я, с пелен парнасских крохобор,
Вписал в его воздушные скрижали
Для памяти вам с рифмами кой-что.
Для памяти? Признаться, вряд ли кто
Похвалится такой судьбой завидной!
Итак, альбом вы помните, как видно,
Поболее знакомых ваших! Что ж?
Вам бог простит. Я на последний грош
Готов свечу пред образом поставить
И перед ним день целый пролежать,
Лишь только б мог вас хоть альбом заставить
Меня в часы безделья вспоминать.

«Сегодня я с вами пирую, друзья,
Веселье нам песни заводит,
А завтра, быть может, там буду и я,
Откуда никто не приходит!» -
Я так беззаботным друзьям говорил
Давно, — но от самого детства
Печаль в беспокойном я сердце таил
Предвестьем грядущего бедства.
Друзья мне смеялись, и, свежий венец
На кудри мои надевая,
«Стыдись, — восклицали, — мечтатель-певец!
Изменит ли жизнь молодая!»
Война запылала, к родным знаменам
Друзья как на пир пролетели;
Я с ними — но жребьи, враждебные нам,
Мне с ними расстаться велели.
В бездействии тяжком я думой следил
Их битвы, предтечи победы;
Их славою часто я первый живил
Родители грустных беседы.
Года пролетали, я часто в слезах
Был черной повязкой украшен. . .
Брань стихла, где ж други? лежат на полях,
Близ ими разрушенных башен.
С тех пор я печально сижу на пирах,
Где все мне твердит про былое;
Дрожит моя чаша в ослабших руках:
Мне тяжко веселье чужое.

Ты в Петербурге, ты со мной,
В объятьях друга и поэта!
Опять прошедшего мы лета,
О трубадур веселый мой,
Забавы, игры воскресили;
Опять нас ветвями покрыли
Густые рощи островов
И приняла на шумны волны
Нева и братьев и певцов.
Опять веселья, жизни полный,
Я счастлив радостью друзей;
Земли и неба житель вольный
И тихой жизнию довольный,
С беспечной музою моей
Друзьям пою: любовь, похмелье
И хлопотливое безделье
Удалых рыцарей стола,
За коим шалость и веселье,
Под звон блестящего стекла,
Поют, бокалы осушают
И громким смехом заглушают
Часов однообразный бой.
Часы бегут своей чредой!
Удел глупца иль Гераклита,
Безумно воя, их считать.
Смешно бы, кажется, кричать
(Когда златым вином налита,
Обходит чаша вкруг столов
И свежим запахом плодов
Нас манят полные корзины),
Что все у бабушки судьбины
В сей краткой жизни на счету,
Что старая то наслажденье,
То в списке вычеркнет мечту,
Прогонит радость; огорченье
Шлет с скукой и болезнью нам,
Поссорит, разлучит нас с милой;
Перенесем, глядишь — а там
Она грозит нам и могилой.
Пусть плачут и томят себя,
Часов считают бой унылый!
Мы ж время измерять, друзья,
По налитым бокалам станем -
Когда вам петь престану я,
Когда мы пить вино устанем,
Да и его уж не найдем,
Тогда на утро мельком взглянем
И спать до вечера пойдем.
О, твой певец не ищет славы!
Он счастья ищет в жизни сей,
Свою любовь, свои забавы
Поет для избранных друзей
И никому не подражает.
Пускай Орестов уверяет,
Наш антикварий, наш мудрец,
Почерпнувший свои познанья
В мадам Жанлис, что твой певец
И спит и пьет из подражанья;
Пусть житель острова, где вам,
О музы вечно молодые,
Желая счастия сынам,
Вверяет юношей Россия,
Пусть он, с священных сих брегов,
Невежа злой и своевольный
И глупостью своей довольный,
Мою поносит к вам любовь:
Для них я не потрачу слов -
Клянусь надеждами моими,
Я оценил сих мудрецов -
И если б я был равен с ними,
То горько б укорял богов.

О, радость, радость, я жизнью бывалою
Снова дышу!
Трепещет лира:
В струнах позабытых
Я звуков согласных
Я звуков живительных
В восторге ищу.
Гремит, как прежде, подруга бессмертная;
Други ко мне!
Опять недоступен
Я смехам и песням,
И чаше, венчанной
Минутными розами,
И сладкой любви.
Пришли три гостя в обитель поэтову
С дальних сторон:
От финнов бледных,
Ледяноволосых;
От Реина-старца;
От моря сыпучего
Азийских песков.
Три гостя, с детства товарищи, спутники,
Братья мои!
За мной ко храму!
Я, пл'ющем венчанный,
При гимнах священных
Каст'ору и П'оллуксу
Хвалу воспою.