Антон Дельвиг - Полное собрание стихотворений
1819
К Евгению
За то ль, Евгений, я Гораций,
Что пьяный, в миртовом венке,
Пою вино, любовь и граций,
Как он, от шума вдалеке,
И что друзей люблю — старинных,
А жриц Венеры молодых;
Нет, лиру высоко настроя,
Не в силах с музою моей
Я славить бранный лавр героя
Иль мирные дела судей -
Мне крыльев не дано орлиных
С отверстным поприщем для них.
К тому ж напрасно муза ищет
Теперь героев и судей!
Домой бичом отважно хлещет
По стройному хребту коней,
А Клит в объятиях Цирцеи
Завялою душою спит.
Когда ж мне до вершин Парнаса,
Возвыся громкий глас, возвесть?
Иль за ухо втащить Мидаса
И смех в бессмертных произвесть?
Вернее в храме Цитереи,
Где сын ее нам всем грозит,
Благоуханной головою
Поникнул, Лидии младой
Приятно нежить слух игрою,
Воспеть беспечность и покой,
И сладострастия томленье,
И пламенный восторг любви,
Покинуть гордые желанья,
В венок свой лавров не вплетать
И в час веселого мечтанья
Тихонько Флакку подражать
В науке дивной, в наслажденьи
И с ним забавы петь свои.
1819
«Друзья, поверьте, не грешно»
Друзья, поверьте, не грешно
Любить с вином бокал:
Вино на радость нам дано -
Царь Соломон сказал.
Будь свят его закон!
Солгать не смел ты так в Библии дерзко,
Мудрец и певец Соломон!
Что ж Соломону вопреки
Глупцы вино бранят?
Простить им можно: дураки
Не знают, что творят.
Таков второй закон!
Хмельной, забыл о нем в Библии, верно,
Мудрец и певец Соломон.
Любил плясать король Давид,
А что же Соломон?
Он о прыжках не говорит;
Вино все хвалит он!
Великий Соломон!
Друзья! признайтеся, в библии точно
Мудрец и певец первый он.
1819
Видение (Кюхельбекеру)
В священной роще я видел прелестную
В одежде белой и с белою розою
На нежных персях, дыханием легким
Колеблемых;
Венок увядший, свирель семиствольная
И посох деву являли пастушкою;
Она сидела пред урною,
Изливающей
Источник светлый, дриад омовение, -
По плечам кудри, свиваяся, падали.
«Кто ты? — я думал, — откуда, гостья
Небесная?
Не ты ли радость, любимица Зевсова?
Но то уныла! Не ты ли Фантазия,
Подруга граций и муз, о небе
Поющая?
Иль, может, призрак, душа отлученная
От нашей жизни, впоследнее слушаешь
И шепот листьев, и плеск и лепет
Источника?»
Но взор желанья, на волны потупленный,
Но вера в счастье беспечность невинности
В простых движеньях, в лице являясь,
Прелестную
Моею звали сестрой по созданию.
Вдали за рощей и девы и юноши
Хвалили Вакха и в хороводах
Кружилися;
Сатиры, фавны, в порывах неистовых,
Делили с ними земные веселия
И часто, в рощу вбежав, над девой
Смеялися.
Она в молчаньи фиалки и лилии
В венок вплетала. О други, поверьте ль,
Какое чудо в очах поэта
Свершилося!
Еще восторги во мне не потухнули,
Священный ужас томит меня, волосы
Дрожат, я слышу, глаза не видят,
Не движутся.
Вотще манила толпа, упоенная
И негой страсти и жизнию младости,
Во храм роскошный златой Киприды
Невинную!
Она молчала, не зрела, не слушала!
Вдруг ужас, смертным доселе неведомый,
Погнал от рощи непосвященных,
И амброю
Древа дохнули, запели пернатые,
Источник стихнул, и все обновилося,
Все отозвалось мне первым утром
Создания,
Прекрасным мигом рожденья Кипридина
Из недр Фетиды, Олимпом ликующим,
Когда с улыбкой Зевс внимает
Гармонии.
И ждал я чуда в священном безмолвии!
Вдруг дева с криком веселья воспрянула,
Лазурный облак над ней, расстлавшись,
Заискрился,
Одежда ярким сияньем осыпалась,
К плечам прильнули крылья мотыльковые,
И Эрос* принял ее в объятья
Бессмертные!
Все небо плеском созданья откликнулось,
Миры и солнца в гармонии поплыли,
И все познали Хаос улыбкой
Разгнавшего,
Любовь, связь мира, дыханье бессмертия,
Тебя познали, начала не знающий,
О Эрос! счастье воздатель чистой
Невинности.
Ты видел в юной любовь непорочную,
Желанье неба, восторгов безоблачных,
Души, достойной делиться с нею
Веселием;
И тщетно взором искал между смертными
Ты ей по сердцу и брата, и равного!
Вотще! Для неба цветет в сей жизни
Небесное!
Метатель грома здесь сеет высокое,
Святое — музы, ты ж, дивной улыбкою
Миры создавший, — красу, невинность
И радости!
Лишь ты небесный супруг непорочности!
С тобой слиявшись, она упоенная
В эфире скрылась! Тебя я славлю,
Божественный.
1819 или 1820
* Эрос — любовь, первый и древнейший бог греческой мифологии, создатель вселенной, не имеющий начала, и отец всех богов. Мы встречаем в стихотворцах, и особенно в философах Александрийской школы, другого еще Эроса, сына, а иногда брата Венеры Урании, бога чистой любви, которого не должно смешивать с Купидоном, греческим Приапом, известным из творений новейших поэтов под названием Амура, Эрота и Цифрепора. Здесь оба божества слиты в одно, как то часто случается у поэтов греческих, например Гелиос и Аполлон, Немезида и Диана нередко означают разных, нередко одних и тех же богов и богинь.
Надпись
На статую флорентийского меркурия
Перст указует на даль, на главе разв'илися крылья,
Дышит свободою грудь; с легкостью дивною он,
В землю ударя крылатой ногой, кидается в воздух...
Миг — и умчится! Таков полный восторга певец.
1819 или 1820
Купидону
Сидя на льве, Купидон будил радость могущею лирой,
И африканский лев тихо под ним выступал.
Их ваятель узрел, ударил о камень — и камень
Гения сильной рукой в образе их задышал
1819 или 1820
Хор
Из колиновой трагедии «поликсена»
Ге'лиос, Ге'лиос!
Там в беспредельности моря
Снова подъемлешь главу
В блеске лучей.
Горе мне, горе!
Снова я плачу
В сретенье бога!
Через пучину -
С тяжкими вздохами
Слышишь мои ты стенания!
Смолкните, смолкните
Вы, растерзанной груди
Муки жестокие!
Пленнице мне
Горе, горе!
Скоро укажет мне
Грозной рукою грек,
Скоро сокроется
Берег священный отечества!
Троя! Троя!
Ты не эллинами
Ринута в прах,
«Гибель, гибель!» -
Было грозных бессмертных
Вечное слово.
Пала — отгрянул Восток,
Запад содр'огнулся.
Троя! Троя!
Феба любимица,
Матерь воителей,
Жизнью кипевшая!
Ныне — пустыня, уголь, прах,
Ныне — гроб!
Плачьте, о пленницы!
Ваших супругов гроб,
Ваших детей!
Выплачьте горькую,
Выплачьте жизнь вы слезами!
Рок ваш: плакать, плакать,
К долу прилечь,
Умереть!
1819 или 1820
Поэт
Что до богов? Пускай они
Судьбами управляют мира!
Но я, когда со мною лира,
За светлы области эфира
Я не отдам златые дни
И с сладострастными ночами.
Пред небом тщетными мольбами
Я не унижуся, нет, нет!
В самом себе блажен поэт.
Всегда, везде его душа
Найдет прямое сладострастье!
Ему ль расслабнуть в неге, в счастье?
Нет! взгляньте: в бурное ненастье,
Стихий свободою дыша,
Сквозь дождь он город пробегает,
И сельский Аквилон играет
На древних дикостью скалах
В его измокших волосах!
Познайте! Хоть под звук цепей
Он усыплялся б в колыбели,
А вкруг преступники гремели
Развратной радостию в хм'ели, -
И тут бы он мечте своей
Дал возвышенное стремленье,
И тут бы грозное презренье
Пророку грянуло в ответ,
И выше б рока был Поэт.
<1820>