Таня Скарынкина - Книга для чтения вне помещений и в помещениях

Куст еды
выплывает из школьной столовой
за такое время сто пятнадцать человек
могут отдалиться и приблизиться
                      к участку полузакатного стадиона

отовсюду вокруг
благоухает шиповник
в нестойких помятых чашечках
                                              копошатся шмели
ребята играют в мяч на фоне серого кирпича
                                    величавые будто валеты

это начало каникул
мы подходим
               к неправдоподобно высоким качелям
и в то время как одна взрослая девочка
медленно поднимается
другая опускается
подрагивают
банты.

Гуси так и не вышли с машинного двора
ждали хозяина за воротами
хозяин поливал у ворот сухие кусты
когда он вернулся обратно во двор
сворачивая зеленый шланг
гуси загагакали
побежали следом наперегонки
белый даже взлетел на полметра
сквозь растопыренные перепонки
замандаринился свет закатного солнца
серый бежал внизу.

Я ничего не успеваю
моя Москва
моя Москва
боюсь и ненавижу
самого себя
самого себя

знобит гигантскую столицу
а ты микроб
а ты микроб
на горке вышитой подушки
удлиненное лицо
удлиненное лицо

и я не прочь провалиться в ночь
на дно коробки
на дно коробки
куда не попадает луч
потемки
потемки

курицу различить невозможно
не то что других уродцев
не то что других уродцев
у нас шепотом и быстро поется
будто нарочно
будто нарочно

и только за низкими окнами
расплескивая лужицы
расплескивая лужицы
грохочут бедер бидонами
сторожихи
сторожихи.

Живешь в себя вмещая
оркестры и катки
километровые гирлянды
разнокалиберных огней

малейшее изменение
воздуха декабря
и будто в лихорадке
сжимается река

выкатывают конькобежцы
переключаются огни
электрические натягиваются
между нами голоса

сердца быстрей лупасятся
дрожит живая жизнь
для раздвижного воздуха
произносим по складам:

— Мы по-ка-ти-го-ро-ши-ны
по-клон-ни-ки зи-мы
мы мо-ло-ды по глу-пос-ти
мы сы-ты без ед-ы!

.несемся по поверхности
и переходим в дым.

1
В который раз вытаскиваю из ямы
                                        дорогую покойницу
и ничуть не страшно
поэзия сама собой вызревает
начинкой для взрослых не имеющих гордости
чем-то вроде идеи к обеду например

2
и все посмотрели на Грету Гарбо
                               как на великую невидимку
мы прошли вместе с ней через комнаты
сквозь Каренина худосочного
                            через Вронского-жеребчика
сквозь положенное и неположенное
                миновали дворы и вышли к вокзалу

3
положил господь мешком на рельсы
                                       а когда-то была легка
совершенно здорова и умела курить
мне хотелось людей но они не давались
такой мне запомнится жизнь

.редко человеку бывает хорошо
да и то больше на фотографиях.

Трижды бывал часовщик
примеривался мешковиною глаза
к дверному глазку
цедил тишину через кожу

прикладывался клейковиною рожи
к воронке замочной скважины
в неурочное время
стопроцентно рабочего полдня

без тиканья дом был как мертвый
дергал ритмично дверную ручку
сторожевые подъездные слушали
и прислушивались.

Мы возвращались домой с деревенских танцев
и тут появляются олки-олки
двое
худые и совсем одинокие
одинаковые
идут за нами на расстоянии
вдоль темного выгона
слева ночные хаты
когда на дороге оказалась гигантская лужа
мы не стали ее обходить
но пошли сквозь нее по колено
и даже глубже
когда мы остановились дух перевести
они тоже присели на хвосты
мы ускорили ход
и они
тогда я не выдержала
поднажала как взрослая
а старшая сестра говорит:
— Таня не беги я за тобой не успеваю
— мне страшно
— думаешь мне не страшно

. и тут мне действительно стало страшно.

Бывало раздвинешь квартиру
до невероятных размеров
и с грохотом выставляешь
отметки чужим поступкам

а ныне сидишь в уголочку
заброшенного помещенья
бесшумно поводишь глазами
вверх-вниз вверх-вниз вверх-вниз

затем незаметно проводишь
тугим языком вдоль десен
пожар под нёбом слюнявишь
кряхтишь и поешь про себя

Гренада
Гренада
Гренада
Гренада
моя.