Велимир Хлебников - Том 6/2. Доски судьбы. Заметки. Письма
Связь урожаев и мировых цен на хлеб в Лондоне с грозовыми бурями на Солнце подчеркивает, как глубок этот взгляд.
* Слава слова и слава солнца. Солнечная природа слов <…> в основе наречий лежит разное отношение к западу и востоку, к лучам восходящего солнца.
* Земной шар можно понимать как струну, а сутки – как время одного колебания этой струны.
Раз ясно, что зем – звук в небе, будем смело делать все выводы.
<1919>* В ряду естественных чисел есть рассеянные простые числа, неделимые и неповторяющиеся. Каждое из этих чисел несет с собой новый числовой мир. Из этого следует, что и среди чисел существуют числа – изобретатели.
Если мы возьмем принцип сложения, то приложив к тысяче единиц еще одну, приход и уход этой единицы будет незаметен.
Если мы возьмем принцип умножения, то единица положительная, помноженная на тысячу, делает положительной всю тысячу. Единица отрицательная, помноженная на тысячу, делает отрицательной всю тысячу. Из этого следует полная органическая связь между единицей и собирательным числом.
* Задачей первых двух лет <переворота> был захват власти мировым трудом, ее оборона и постройка.
Величайшими усилиями труда первая задача до известной степени осуществлена. На смену первой задачи величаво выступают очертания второй задачи – перестройки труда и третьей, еще более величественной – перестройки науки.
Мы должны на деле показать, что жизнь в новом строе лучше, чем в царско-купеческом.
<Мы> должны приобретать своих сторонников самим несходством нашей жизни, где трудовой меч заменил военный.
<Наша> третья задача (перестройка наук) должна происходить под знаменем построения <единого> языка трудового человечества и предвидения будущего.
* Интернационал людей мыслим через интернационал идей наук.
* Задача социализма – уменьшить трение между людьми.
* Звени, теченье Рейна, учением Эйнштейна!
* Для меня земной шар – это огромная скрипка Пикассо.
* Я – Разин и заря.
* Слово, меньшей, дума, большей.
* Ищи невозможного. √-1 – счет невозможного.
* Я чую: боль огня и запах липы будут водопадом чисел. Это мой ум.
* Накормить весь земной шар хлебом одного и того же числа. Число Хлебникова.
* Справка из летописей Греции: Пифагор был учеником Хлебникова.
* Вести борьбу с роком, а не с людьми. Достичь уравнения людей через уравнения чисел.
* Наша задача: пользуясь черновиком, оставленным прошлыми столетиями, вскрыть истинный порядок природы.
* Моя цель – найти закон чистого времени, управляющий созвездием.
* Вдохновение есть <пробежавший> ток от всего ко мне, а творчество есть обратный ток от меня ко всему…
* Язык сделан двумя началами: согласными, из которых каждый есть особый пространственный мир, и гласными, которые указывают, как относятся эти миры друг к другу.
Гласные алгебраичны, это величины и числа. Согласные – куски пространства.
* До сих пор Платон был великой священной вершиной, озаренной лучами богомольных глаз. А ты обращаешься с ним, как с кружками счетов, щелкаешь, считаешь. Не оскорбительно ли это для его памяти?
Я открываю страницы твоей книги, Платономерия…
* Учрежда<ется> общежитие звезд и людей.
* Грамматика, физиология, история, статистика, география – главы науки о небе.
Язык человека, строение мяса его тела, очередь поколений, строение толп, решетка множеств его дел, самое пространство, где он живет, чередование суши и моря – все подчиняется одному и тому же колебательному закону: 365 ± 48, где 48 суть удвоенные сутки Земли.
* Если бы человек менял свои размеры от размеров электрона до размеров вселенной, но оставался измеряющей единицей, его спутниками были бы одни и те же числа. Мир чисел не менялся бы от выбора единиц. Следовательно, законы числа остались бы одни и те же. При этом некоторые числа входили бы как постоянные спутники, другие врывались и исчезали в бесконечности, как кометы. Эта наличность чисел в кругу данных опыта образует небо чисел.
* Небо есть написанная на синей доске меловая задача…
* Я, точно кошка, слежу за числом, пока не пробежит мышь.
* Европейский разум не вылетел, как птенец из скорлупы веса и вещества.
* Ученость – печь, наполненная книгами.
* Можно годы и столетия смотреть на числа и они будут мертвы. Но иногда, точно от дуновения ветра, эти числа оживают <…> точно струны, на которых долго никто не играл.
И вот они заговорили…
* Я слышу тайну времени, <она> в уравнении: одно неизвестное руководит искусством, вещими делами.
Если стара краска, – ее очерк, удар кисти, способ мазка ищет будущее. Если очерк стар, – краска рвется в неизвестное, горит неизвестными и змеиными переливами открывает Америку.
Если слово старо, то мысль ищет новое. Если слово – пожар новым, то мысль стара.
Один и тот же ум может быть по очереди в разных искусствах, но сразу не может <охватить> два новых. Единство сознания и есть единица уравнения. Единичный опыт разума – отдельное уравнение. А два неизвестных одним уравнением не измеримы.
Если сознание есть измерение, то, расширяя это правило, видим: уравнение, собрание твердых величин – пространство, а единственное неизвестное – время.
Так как сознание одиноко, время – одного измерения.
Где много сознаний – много неизвестных, много времен.
Сознание есть решение уравнений, а число тайн, решаемых в данном уравнении, равно числу уравнений, то есть для отдельного сознания – одному. Поэтому время – одного измерения.
* Принцип единой левизны.
Левое по мысли – право по слову. Левое по слову – право по мысли.
* Коран уже написан словами. Его надо написать числом. Вера в сверхмеру (Бога) сменится мерой как сверхверой.
* Собственно, ни одну величину нельзя назвать ни временем, ни пространством, но вещественный корень уравнения степени будет время, а три мнимых корня – пространство.
* Вместо времени-моря, времени-воздуха, похожего на неопределенный объем, каким оно кажется обычно сознанию, мы входим во время-город с стройною решеткою зданий и правильным строением.
<Его> здания, точно зарева искусственного света, освещают вспышки единого закона.
Казалось, какой-то ветер сорвал с этого города чисел закрывавшее их облако.
* Если вы просто сочтете число дней между двумя событиями, то это будет мертвое число, оно ничего не скажет вашему сознанию. Но если вы расчлените числа на два и три, сдернете с них покрывало десятиричного вымера, то перед вами, точно город из тумана, выступают удивительные постройки: вы видите дворцы и храмы чисел, вы входите в новое искусство, где слиты пространство и <время>: зодчество чисел.
* Мир как поприще борьбы 3 и 2.
Кричали трупы: три, три, три.
Кричали девы: два, два, два.
* Все слова, начатые с одной согласной, написаны одним по черком разума, одними чернилами звука.
* Сухое, безличное, казенное лицо Куропаткина, надушенные кверху усы Стесселя около лысой головы пожившего человека пришли на смену дружине Ермака с вдохновенно грозными лицами боя, с суровым взлетом бровей, углом занесенных к небу над грозными глазами, – через степени 3, которые как бог смерти, бог конца, <бог> северных рек вторгнулись в Сибирь и странным образом в творчестве художника Сурикова вновь ожили на полотне.
* Числа! Голые вы вошли в мою душу, и я вас одеваю одеждою земных чувств и народов.
<1921>* Мы живем в столетии арифметики народов. Мы должны создать алгебру народов.
* Время как дерево. Новое учение о времени.
* Для Верослава время есть сборник законов.
* Дать очерк жизни человечества на земном шаре не краской слов, а строгим резцом уравнений – вот моя задача.
* <Следует> отказаться от понятий «прошлое», «настоящее», «будущее» как вредных для ясности мысли и считать настоящее время исходной точкой счета, прошлое – отрицательным рядом, будущее – рядом положительных чисел. Тогда явится вопрос, как связать ряд чисел времени с рядом чисел пространства.
Поэтому нельзя говорить, что существуют причина и следствие; будущее не менее действует на прошлое, чем обратно. Нужно сказать: есть связь между тем и другим, между каждыми двумя точками времени, такая же, как между сторонами треугольника.
* И звезды это числа, и судьбы это числа, и смерти это числа, и нравы это числа.
