Антология - Европейская поэзия XIX века

Где-то в синем море милый остров есть,
Травами покрытый и лесами.
У него круты и неприступны
Берега, встречающие грудью
Волны, что, как дети моря, мчатся,
Пеной белокурою играя,
Чтобы птичий остров захватить.
Среди острова есть луг зеленый,
Среди луга поле золотое,
Что дарит большие урожаи.
Среди поля лес стоит дремучий,
В том лесу цветы в кружок сбежались,
Окружая замок деревянный,
Заселенный птицами лесными.
Тонкий мох растет на крыше замка,
А цветы зовут к себе с улыбкой
Маленьких летящих мимо пчел.
И живут на острове счастливом
Карлики — народ простой и добрый,
А не злой и хмурый, словно шайка
Леших, сохранившихся в сказаньях.
Целый день в лесу дремучем птицы
Распевают, не боясь нисколько
Ни орлов, ни филинов коварных.
На заре и на закате тихом
Раздается смех тетеревиный,
А кукушка счет ведет предлинный,
И дрозды долбят свое в чащобе.
Крохотные парни в поле пашут,
Травы косят; крохотные девы
С быстрыми глазами — ткут полотна
В горенках высоких и прохладных.
Ходят девы в юбках белоснежных,
А венки из полевых цветов
Оплетают головы; на бедрах
Пояса, как радуги цветные.
Девы ткут тончайшие полотна
И обед лесной готовят вместе,
Расстилая скатерть на лужайке,
Подымая шум и суматоху,
Юбки белоснежные летают,
Шарфы развеваются, как тучки,
Над плечами их, над золотыми,
Спутанными, милыми кудрями.
Голоса их щебету подобны —
И не молкнут колокольцы смеха.
И, садясь за трапезу, мужчины
Женщинам рассказывают сказки
О краях далеких, где бывали,
А вокруг шумят леса густые,
Множество птенцов поет на ветках.
А потом, держа друг друга нежно
За руки, уходят в лес дремучий.
Там, веселым ветром обдавая,
На лугу зеленом мчатся в пляске,
Весело играют и поют;
А когда игра надоедает,
К синему они приходят морю,
К белой стае добрых лебедей,
Ждущей их у берега. Расправив
Паруса, вкруг острова родного
Флот живой, сверкая опереньем,
Милый груз несет легко и плавно.
На плечах качаясь лебединых,
Обнимая девушек любимых,
Юноши поют; им подпевают
Нежные подруги; на прибрежье
Птицы, соревнуясь, вторят им,
А в лесу их окликает эхо.
И, звучанью радостному внемля,
Из морской поднявшись глубины,
За блестящим этим хороводом
Мчатся рыбки малые по следу.
Там плывут вкруг острова родного
Карлики на лодках лебединых —
И когда к концу приходит рейс,
Приступают к новому занятью:
У подножья девственного леса
В тишине глядят они безмолвно
Синими глазами на траву —
И печаль закатная витает
Над покоем чистым детских душ.
Почему их головы склонились?
Почему глядят они печально
Синими глазами на траву?
Нет ответа.
              Даль молчит.
                              Безмолвно
Синее над ними блещет небо,
Чистая листва не шелохнется,
Ветер отдыхает, даже волны,
Прикорнув у берега, не плещут
Белой пеной в шелковой постели.
Даже песни птичьи умолкают.
Но печаль проходит, так же быстро
Исчезая, как роса на листьях,
И, как прежде, на лугу зеленом
Запевает карликовый люд.
Наконец приходит синий вечер.
Засыпают карлики — и снятся
Карликам безоблачные сны.
Тишина царит повсюду; небо,
Как вуаль, прозрачно и легко;
Чистая листва не шелохнется;
Отдыхает ветер, молкнут птицы.
Но приходит утро — и светлеют
В алом свете темные леса,
И опять крылатые певуньи
Оглашают гимном небеса.
А народ рабочий, просыпаясь,
Юноши и юные подруги
Снова принимаются за труд.
Парни пашут в поле, косят травы.
А подруги с нежными кудрями,
Что украшены венками снова,
Ткут полотна в горенках высоких.

Садись-ка в качели со мной,
Красавица в белой косынке!
Природа стоит, как невеста, прекрасна
В троицу вечером.
Взвейтесь, качели, высоко,
Пусть веет девичья косынка
В ласковом воздухе!
Взгляни, — под ногами у нас
Земли изумрудная зелень,
А небо над нами лазурно и ясно,
И шепчется западный ветер в долине, сливаясь
С трелями птиц.
Взвейтесь, качели, высоко,
Пусть веет девичья косынка
В ласковом воздухе!
Летая в пустой вышине
В объятьях прохладного ветра,
Я холм вдалеке увидал в позолоте
Вечерней зари.
Взвейтесь, качели, высоко,
Пусть веет девичья косынка
В ласковом воздухе!
Как дальняя Счастья страна,
Пленительно светится холмик.
Туда я помчался бы с милой на крыльях
Ветра закатного.
Взвейтесь, качели, высоко,
Пусть веет девичья косынка
В ласковом воздухе!
Там плечи дремотных берез
Всегда под зеленым кафтаном,
И нивы всегда золотятся на мягких
Склонах холма.
Взвейтесь, качели, высоко,
Пусть веет девичья косынка
В ласковом воздухе!
В долине у спеющих нив
Там луг зеленеет весенний,
Где сладкие сумерки вечно лелеют
Желтые цветики.
Взвейтесь, качели, высоко,
Пусть веет девичья косынка
В ласковом воздухе!
Заря там целует зарю,
Там вечное время несется,
Стремительно мчится бегущим потоком
В область забвения.
Будет летать вам, качели!
Уж в ласковом мраке бледнеют
Девичьи щеки.

Есть ли сила в тебе, чтоб, неравный бой
Завязав, не сдаться вовек?
Есть ли сила в тебе, чтобы, став собой,
Обогнал ты времени бег?
Если жить ты решил, чтобы жизнь свою,
Чтобы то, чем юность полна,
Все отдать за правду в этом бою,—
Нас дорога ведет одна.
Есть ли сила в тебе лучших лет мечты
Пронести среди грязи мирской?
И пойдешь ли смело над бездной ты
За прозрачной горной рекой?
Если так, то руку подай мне, брат,
Чтобы рушились козни тьмы!
Мы теперь сильнее во много крат
Оттого, что встретились мы!

В ущелье горном есть темный грот,
Там золото гном по ночам кует,
Утес-наковальня сверкает огнем,
И песню злорадно гнусавит гном:

«От солнца, неба, деревьев и рек
Загнал нас в ущелье и мглу человек.
Но мщеньем наши сердца горят,
Мы людям готовим смертельный яд.

Мы золото в горных пещерах куем,
Блестящей приманкой под камни кладем,
Чтоб род человеческий в дебрях скал
Себе на погибель его искал.

Чудесным жаром внушая страсть,
Оно над людьми простирает власть.
Весь мир, покорный ему одному,
Стремительно падает в пропасть и тьму.

Герой роняет свой меч из рук,
И друга в беде покидает друг,
Любовь изменам теряет счет,
А вор и в божьем храме крадет.

Растоптана девы невинной мечта,
Душа ее холодна и пуста,
И юноше в сердце лед проник,
Иссяк его радости чистый родник.

Так плавься, металл мой, в сиянье огней!
Карающий молот, греми и бей!
Погибнут люди, недолго ждать —
И нашей станет земля опять!»