Ринат Валиуллин - Стихи для гурманов 2

Полчища глупых вопросов
требуют глупых ответов,
где их взять столько,
где их хранить,
вот почему иногда хочется сберечь тишину,
вот почему иногда
хочется любить молча.

– Вы будете когда-нибудь моим?
– Когда-нибудь обязательно буду.
– И на руках носить?
– И на руках.
– И устилать цветами?
– Я принесу их
поле.
– Когда же это случится?
Когда?
– Как только от вас заражусь
такой же безумной любовью.

– Вы слышите?
– Что?
– Вы слышите, как женщины плачут?
– Нет.
– Глухой,
извините за грубость,
или слабослышащий?
– Просто хотел пригласить вас в кино.
– А что мы там будем делать?
– Смотреть:
я на вас, вы на экран.
– Значит одна я буду переживать,
я же говорю, вы не слышите.
– Что?
– Желающих переспать хватает,
желающих переживать – недостаточно.

– Ну почему обязана любить лишь одного?
Мне нравится гораздо больше.
– Считай, традиция,
справиться с одним бы.
– А если он
в один прекрасный день
уйдёт,
изменит,
бросит,
банально разонравится,
разочарует,
нахамит
в конце концов?
– Тогда имеешь право.
– Да, но время?
– Оно берёт своё.
– Я так и знала,
время и мужчина заодно:
берут по полной
там, где так хотелось по любви.

– Покормите с рук женскую кожу,
с тёплых губ – шею, грудь, бёдра,
поцелуями накормите досыта.
Ей,
единственной,
так часто не хватает внимания —
много больше,
чем в этом стихотворении рифмы.

– Перестань думать!
Это делает тебя несчастной.

– Вы бывали когда-нибудь в цирке?
– Конечно.
– Показалось, я вас там видела,
сидя в первом ряду,
если вы помните,
на арене резвились хищники.
– Вы считаете, я слишком опасен,
дерзок, порывист, дик?
– Это как раз про меня –
мне запомнился укротитель.

– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Не хотите меня целовать —
ну хоть руку дадите?
– А вам зачем?
– Мне нужна поддержка.
– Хорошо, держитесь,
могу ещё предложить плечо.
– Нет, спасибо,
лучше ножку —
это было бы эффективней.

Даже повеситься не удалось:
намок, пожелтел, отвалился,
упал, втоптан в грязь.
Надеюсь, в следующей жизни
буду белым листом
бумажным
для писем любовных и слёз.

– Хорошо,
я тебе позвоню.
– Где-то я это уже слышала.
– Точно позвоню,
будь уверена.
– Я была такой,
но сейчас всё по-другому,
знаешь, что мне от тебя помогло?
Всё это время я его принимала,
и оно меня вылечило.

– Я вас люблю.
– А я вас – нет.
Что будем делать дальше?
– Я тогда домой.
– Ну вот, опять я ляпнула не то,
могла бы притвориться,
поиграть, пообедать.

– Давайте познакомимся ближе.
– Я после первой не целуюсь.
– А после второй?
– Закусываю.
– А после третьей?
– Между третьей и четвертой —
звоню любовнику,
в процессе разговора вспоминаю,
что меня ждут дома, дети, муж, суббота.

Пятница.
Она привела в порядок
себя, блистательную,
перед тем, как окунуться в пучину
ночного проспекта,
посмотрела в зеркало,
ей понравилось,
если бы не одно обстоятельство:
– Нет, душа,
ты сегодня останешься дома.
Не знаю,
займи себя чем-нибудь:
почитай,
что-нибудь нарисуй, свяжи,
в конце концов,
включи телевизор.
Нет,
тебя с собой взять не могу —
очень хочется согрешить.

Нарисуйте меня красивой!
То есть обнажённой?
Вы хотите меня раздеть?
Давайте на каждое моё слово
вы будете снимать по предмету.
Вам хватит слов,
ведь они должны быть прекрасными.
У меня есть кисти,
я смогу дотронуться приукрасить.

Ни черта не годится,
все эти письма, что я написал, —
скомкал очередное и бросил себе под ноги.
Скоро листья закончатся,
я стану лысым, страшным, ненужным,
если я вдруг умру этой зимой,
тело своё завещаю искусству.
Если мне повезёт,
из меня сделают письменный стол,
на котором напишут что-нибудь дельное.

– С кем ты был этой ночью?
Сквозняком там тревожило дверцу.
– Разве это важно?
– Очень,
должна же я знать, кого ты притащил в моё сердце.

– О, прекрасная женщина,
куда же вы так торопитесь?
– Как куда? – Домой.
– Что там делать,
вам здесь мало осени?
– Говорите яснее,
что от меня хотите,
вы же видите – я тороплюсь?
– Так, безделица –
не хотите со мной
порепетировать весну?

– Мой друг,
вы снова пьяны,
и меня накачали.
– Не пьян, а расстроен,
прошу не путать.
– Кто же вас так?
– Она.
– Она?
Прискорбно.
– И с этим уже не поспоришь.
– Вы решили её утопить
в бокале вина?
– Что вы,
она не умеет плавать,
или вы про печаль?
– Я про память.

– Как же мне стать счастливой,
когда вокруг столько дел столько людей?
– Положи на всех,
на всё забей,
и тогда независимо
от того,
зима или лето,
ты почувствуешь, как ты счастлива,
глядя на лампочку света.
Всё до лампочки,
всё фиолетово.

Что-то было в ней необычное,
особенное, что ли:
мы познакомились
очень странно,
помню, она сказала:
– Вы мне не нравитесь.
Я уколол:
– Вы мне тоже.
– Вы не умеете целоваться
Я ей:
– Просто ваши чувства ко мне ничтожны.
Потом она попросила меня выключить свет,
мы обменялись кожами,
душами,
вдруг нам стало в них очень удобно,
а без них невозможно.

«Почему ты мне не напишешь?
Знаешь, как давно я не получала писем:
я имею в виду те конверты,
в которых мы прячем личное,
ту бумагу,
к которой
прикоснулась твоя рука,
словно к коже,
и я почувствовала,
как по ней побежали мурашками буквы
в ответ на твоё понимание.
Почему ты мне не напишешь,
о том, что меня волнует,
о том, чего не хватает?»

– Вы могли бы пожелать спокойной ночи
мне?
– Что,
больше некому?
– Позвонила сердцу одному –
там занято.
– Ну бывает,
что желания расходятся,
ладно,
я желаю тебе, детка, сладких снов.
– Нет,
вы поняли совсем не так,
как бы объяснить вам ненавязчиво,
нужна бессонница.

– Мне кажется, иногда
я становлюсь неугодной этому обществу.
– Вам не кажется.
– Вы откровенны.
– Извините, порочен.
– Тогда ответьте мне, почему?
– Красоту
смойте с себя, красоту,
вам завидуют,
хотя
я бы на вашем месте
смыл это общество.

– Знаешь,
я так подумала –
ты мог бы быть моим парнем.
– А ты – моей девушкой.
– Гулять ночами под одеялами.
– Целовать sms-ки.
– Чесать спины друг другу.
– И не только спины.
– И не только чесать.
– Ругаться.
– И делать потом примочки из поцелуев.
– На душевные раны.
– Как это мило.
Ладно,
что-то я размечталась,
не опоздать бы в садик.

– Как у тебя с этой?
– С какой?
– С которой ты вчера ходил на свидание.
– Да никак.
– Не понравилась?
– Скорее, я ей.
– Быть такого не может.
– Скучно.
– Неужели ты не смог её как-то развлечь,
рассказать анекдот,
в конце концов, спеть ей песню?
– Нет, не смог.
– Почему?
– С женщиной по-настоящему скучно
только в одном случае:
если ты ей не интересен.

Кто-то роняет нож.
Кто-то – вилку.
Кто-то – взгляд.
Кто-то – честь.
Всё это происходит случайно.
Многие вещи мы хотели бы уронить нарочно,
но их даже не бросить:
пить, курить.
Даже её я не смог как следует бросить:
она ушла первой.

Он встретил её в пыли букв,
среди сотен томов и книг,
она увлечённо листала роман
в нежных руках своих.
Ему захотелось жутко стать бумажным таким же,
с надеждой спросил:
– Много у вас их было?
– Кого?
– Мужчин.
– Было,
но настоящий, всегда один.