Ринат Валиуллин - Стихи для гурманов 2

Я стала с тобой распущенной,
я начала материться,
пить дорогие вина,
ходить по квартире голой,
думать о тех вещах,
которые правят миром,
пусть даже внутренним,
сращивать
наши губы,
сшивать наши кожи,
сцеплять в объятия пальцы,
чувства,
я стал а другой,
и самое страшное,
что мне это нравится.

«Я люблю тебя».
Какая порнография,
подумала она и стерла сообщение.
Никто не может понять, что слова
всегда были жидкостью,
будь то чернила или кристаллы экрана,
их гораздо легче стирать,
чем штопать раны,
оставленные молчанием.

Спорить с женщиной бесполезно,
но если ты всё же решился
поспорить с любимой —
делай это медленно, чувственно,
устами через мочки ушей,
шею, грудь, ниже…
Спорь по всему её прекрасному телу,
если необходимо —
разверни на нём
нежную битву полов.
Тактика – это то,
чем ты должен владеть
в совершенстве,
а она совершенна,
это нужно признать,
даже если сокровища,
что так долго томились,
сдаются досрочно в плен,
стой всегда на своём,
не останавливайся.
В споре таком может родиться Истина —
этого будет достаточно,
чтобы ваша любимая подобрела.
Всякая женщина
мечтает о дочке.

– А утром на кухне, помнишь?
– Помню.
– И это была романтика.
– Ты мыла посуду.
– А ты мне мешал,
твои руки были повсюду,
и что-то смеялось внутри у меня,
помнишь?
– Да,
теперь ноет в кроватке.

– Иди ты к чёрту,
нет меня,
как ты не можешь понять,
для тебя меня нет,
только чёрные дыры пространства
образуют в душе пустоты.
Загляни в них —
увидишь играющие в тени,
очарованные грустью глаза.

Холод, уходя, кашлянул,
белый яд кончился,
прозрачный вдох свежести,
всё для любимой,
кокаин на глазах таял,
ему больше нечем было её удержать —
молодую и ветреную,
порошком любила баловаться весна,
вручную создавая тепло,
в своей привязанности
была ненасытна,
но подняла настроение
многим из тех,
кто застрял в мусоре своих квартир.

Единственная падаль, что прекрасна –
падаль листьев,
повсюду знаки скомканные деревянные желтеют,
инфляция не только в листопаде,
она проникла глубже,
в настроение.

Серыми слезами камня свешивается лепнина,
дождь скучным многоточием выбивает в ворде,
ты одинокий, никому не нужный
женщина или мужчина,
сдохнешь, если выйдешь за пределы
города.

Текст ливня без конца бубнит
о том, как загибается искусство,
сыр город, климат мерзок,
да настолько, что хочется уехать,
ты уезжаешь в постоянство, в беспредметность,
то и дело возвращаясь
к грустному.

Великолепия открытка мокнет, разбухает,
не лезет в ящик,
никто не хочет лето хоронить,
оно опухло от воспоминаний, смердит в мозгу
бездельем, безработицей,
чем-то искренне ненастоящим,
клянчит: «Возвращайся, что ты потерял там,
осень так похожа на тоску».

– Вы умеете летать?
– Хотела бы,
но как-то не получается.
– Вам что-то мешает.
– Крылья.
– Крылья?
– Да,
те, что обещаниями вырастили,
я ими хлопаю, хлопаю,
но никакого неба,
ничего,
кроме аплодисментов
себе, любимой.

Она мне сказала, что нет весны,
я не стал с ней спорить,
скинув доспехи,
на белой сковороде простыни
тела
жарились в масле любви.
Смеясь,
она мне шепнула:
– Я же тебе говорила —
нет ни осени, ни весны,
лето кругом,
пока мы раздеты.

Какие мысли могли её посетить,
когда она мыла посуду:
«Зачем столько готовить?»
или, к примеру,
«Зачем быть такою красивой?»,
если в итоге сосватают плите с холодильником.
Она вспомнила мужа,
намыливая сковородку,
расставила всё,
вытерла терпением руки:
«За что я его так люблю и любила?»

Я играл ей на пианино,
только она не слушала,
своё напевала,
песню одного рокового кумира.
Подумал:
что за пластинка
у этой виниловой жизни?
Кто-то играет в живую
и проигрывает
тому, кто далёк отсюда
и игнорирует.

– Я бы хотела застраховать свою любовь.
– Хорошо,
вам ОСАГО или КАСКО?
– А в чём разница?
– В первом случае
несчастном,
если ваша любовь разобьётся,
не вернут из ваших чувств ничего.
– А во втором?
– Во втором
мы подыщем вам другого мужчину.

– Подруга
ты вся прямо светишься,
признайся,
в чём дело?
– Обещай держать язык за зубами.
– Держу. 
– Меня трахнуло счастье.
– Как это было?
– Темно, незнакомо и терпко.

– Опять он тащит меня в музей,
я ему говорю:
«Там целоваться негде,
полотна, гипс, рамы —
всё слишком искусственно».
И вообще не нравится мне,
что я всё время живу его жизнью,
забыв совсем о своей.
– Любишь, наверное, сильно?
– Люблю.
– Чем больше упиваешься кем-то,
тем легче тобою закусывать.

Хочется крикнуть —
руки, не тупите —
кого вы обнимаете?
Губы, не тупите —
кого вы целуете?
Сердце, не тупи –
по кому ты сохнешь?
Нет, жду как дура,
пока не скажут:
«Не тупи,
я не хочу тебя больше».

– Тебе повезло –
я разборчива.
– Я даже не сомневался.
– Я не об этом,
если ты про мораль.
Стоило только тебе
прикоснуться,
поцеловать,
я разобрана на мелкие винтики,
детали,
которых никому уже не собрать.

– Я люблю вас.
– Ну что это?
Вы, как человек первобытный,
неужели нельзя выразить чувства
оригинальней?
– Значит опять неудача?
– Буду честна,
теперь уже никаких шансов.
– Почему?
– Дамы любят успешных.
– Почему?
– Потому что любовью сыты.