М. Ножкин - Точка опоры

Озонная дыра над Антарктидой!
А не было её ещё вчера.
Зачем она учёными открыта,
Неужто в вечность нам уже пора?

Неужто судный день для бела света
Подкрался вдруг космической тропой,
И под жестоким ультрафиолетом
Нам корчиться беспомощной толпой?

Неужто всё, что дорого и свято
В единой человеческой судьбе,
Вдруг будет уничтожено, распято
Потоками диапазона «Б»?..

На миллионы квадрокилометров
Пробита наша вечная броня.
И даже антарктические ветры
От страха взвыли, душу леденя.

Великая озонная защита
Разорвана отныне навсегда.
Виновников незримых не ищите,
Виновники — мы с вами, господа!

Природу мы так рьяно покоряем,
Уродуем творение Творца,
Долбим, сверлим, копаем, ковыряем,
Взрываем, отравляем без конца.

Безумие своё реализуя,
Давно уж мирозданию хамим,
Давно во всю Галактику газуем,
Давно на всю Вселенную дымим.

И с мудростью хвостатых наших предков,
И с вечным нетерпением ножа,
Всё спорим — у кого же лучше клетка
И у кого добрее сторожа?..

Озонная дыра над Антарктидой —
Как рана в сердце, как пожар в груди,
Задумайся, беспечный индивидум
И в будущее взор обороти!

И ощути всей плотью знак сей грозный,
И хоть на миг забудь о барышах,
Задумайся, пока ещё не поздно,
Пока не сделал свой последний шаг.

Пока другие дыры не пробиты
На нашем общем, малом корабле,
Пока одна дыра — над Антарктидой,
Пока один Чернобыль на земле…

Друзья мои! Ну сколько ж можно врать
В глаза друг другу, не стесняясь даже?
И Честь и Совесть снова в распродаже,
Вранью конца и края не видать!

Враньё над нами вороном кружит,
Добру и Правде в самый корень метит,
И даже дети, даже наши дети,
На горе нам, замешаны на лжи!

Пустых речей бушует водоём,
Вокруг пестрят фальшивые улыбки,
И все свои просчёты и ошибки
Мы снова за победы выдаём.

Мы дружно строим замки на песке,
Мы дружно лепим идолов из глины,
А сами, от рожденья исполины,
Пигмеями юродствуем в тоске.

Мы лжём себе и в малом и в большом,
Торопимся по трупам к пьедесталам,
Друзья мои, да что же с нами стало,
Да сколько ж можно нам кривить душой?

Покоя нет ни сердцу, ни уму,
В болоте лжи друг друга топим дружно,
Друзья мои, кому все это нужно?
Врагам заклятым, больше никому!

Болтаемся над бездной на весу,
И новые «лжедмитрии» на тронах
В картонных, наспех склеенных коронах
Отечество от бездны не спасут!..

Довольно с нас великих ямщиков,
Нас ложью погоняющих с рожденья,
Пришло оно, Отчизны возрожденье,
Пора согнать с трибун временщиков!

Пора друг друга в Правду окунуть,
И предъявить суровый счёт друг другу,
И вырваться из дьявольского круга,
И выбраться на Истинный свой путь,
И всем народом спину разогнуть!..

Отгремела война, свой кровавый собрав урожай,
Сколько лет пронеслось, сколько новых забот пережито,
Время мчится вперёд, время к новым спешит рубежам, —
Но никто не забыт, и навеки ничто не забыто!

Наша жизнь, наша светлая радость в жестоких боях
Вашим подвигом, доблестью, жертвою вашей добыты,
В вашу честь на земле обелиски до неба стоят, —
Нет, никто не забыт, и навеки ничто не забыто!

В каждом доме вы живы и в каждом свершившемся дне,
В каждой детской улыбке звучите победной сюитой,
В каждом сердце стучите, приходите в каждой весне, —
Нет, никто не забыт, и навеки ничто не забыто!

Мы по вашим заветам живём и шагаем вперёд,
Нам в грядущее вашей рукою дорога открыта,
Перед памятью вашей встает на колени народ, —
Нет, никто не забыт, и навеки ничто не забыто!

С утра большой и шумный город
В тиши понежился чуток,
И вдоль домов, и вдоль заборов
Потёк, потёк людской поток.

Народ по улицам спешил,
И каждый нёс свои заботы,
С работы мчался, на работу,
Народ дела свои вершил.

Сдирая об асфальт подмётки,
Неслись юнцы и старики,
И, проклиная каблуки,
Старушки мчались и молодки.

И в нетерпении дрожа,
Прокладывая путь руками,
Неслись приезжие с мешками,
Сбивая с курса горожан.

Всё было, в общем, как всегда, —
Кипела жизнь, кипели страсти,
Над встречными взлетало «здрассте»
И улетало «досвида!..»

И среди всех, по тротуару,
Неторопливо, тяжело,
Шёл Человек, не очень старый,
Но очень, очень пожилой.

На этой личности неброской
Болтался старенький пиджак,
В руке топорщилась авоська,
Извечный спутник горожан.

На кончик носа сели крепко
Очки в оправе жестяной,
И голова в бесцветной кепке
Светилась щедро сединой.

Он шёл и шёл, ступая ровно,
Он шёл, и вдруг… замедлил шаг,
И встал, и тяжело дыша,
Стал оседать, сломался словно.

И рухнул на асфальт неловко,
Авоську выбросил вперёд,
Откинул голову на бровку,
Застыл… А мимо шёл народ.

Кипела жизнь, кипели страсти,
Всё было, в общем, как всегда.
Над встречными порхало «здрассте»,
И трепетало «досвида…».

Лишь кто-то взгляд скосил украдкой, —
Не зацепить бы, не задеть,
Остановился для порядка, —
Лежит, так надо поглядеть.

А интереса никакого, —
На что глядеть-то, милый друг?
Свалился кто-нибудь другой бы,
Такой, чтоб знали все вокруг!

Тогда б толпа, да охи-ахи,
Для разговоров тема есть!
А этот… в штопаной рубахе…
Какой-то прошлый, бывший весь…

А Человек на сером ложе
Собрался из последних сил
И в опрокинутых прохожих
Лицо бескровное вонзил.

И виновато улыбался,
Глазами по небу водил,
Как будто очень извинялся,
Что тротуар загородил.

А люди мчались — мимо, мимо,
Его спешили обойти,
Им было всем необходимо
Успеть, увидеть, ухватить…

Не опоздать, не проворонить,
Не упустить и не отдать.
Вперёд, не то другой обгонит!
Уж где там за чужих страдать…

Вперёд! Мелькают руки-ноги,
Левей-правей — свободен путь,
А этот… лёг среди дороги…
Отполз бы в сторону чуть-чуть!..

Лежит себе, коленки выгнул,
Другого места не нашёл.
Кто помоложе — перепрыгнул,
Кто поприличней — обошёл…

И чей-то голос незнакомый
Гремел в разгневанной толпе:
«Напился — так лежал бы дома,
А не умеешь — так не пей!..»

А он не пил. Не пил, ей-богу!..
Он это дело не любил,
А он устал, работал много,
Совсем об отдыхе забыл…

Лежал, недвижный и покорный,
Как будто лёг передохнуть,
И в памяти его проворно
Вся жизнь неслась… Весь долгий путь…

Мать померла от голодовки,
И в доме горе да нужда,
Отец в промасленной спецовке,
Весь почерневший от труда…

Потом завод, большой и шумный,
И не достанешь до станка, —
Росточком мал… Но мастер умный
На доски ставил паренька.

Потом уж сам учил мальчишек,
Потом любовь, потом жена,
Потом… тревожное затишье,
И огненный рассвет… Война!..

Потом окопы в полный профиль,
Сухарь, мороженый картофель,
Друзья, застывшие в снегу,
И злоба лютая к врагу.

Потом какой-то ад кромешный,
И отступленья бег поспешный,
И обороны дух стальной,
И вся Россия за спиной!

Потом атаки… Вот где страшно, —
Под пули в рост, в штыки, в ножи! —
Бывало, только в рукопашной
Решали — жить или не жить!..

И в бой плечом к плечу ходили,
А как иначе в бой ходить?
Тогда-то время находили
За друга жизни не щадить…

Потом погоны старшины,
И много, много дней войны…

Навеки в памяти остался
Тот городок в чужом краю,
В который первым он ворвался,
И раньше всех других нарвался
На пулемётную струю.

Потом госпиталей заборы,
Творят хирурги чудеса,
Потом коротким приговором
Такое грустное: «Списать»…

Потом Победа… Мир… Работа…
И высший токаря разряд…
В охоту, до седьмого пота,
Тогда трудились все подряд.

Потом уж внуки дружным хором
С утра до ночи: «Дед, купи!»
И так всю жизнь, работы — горы,
Ну где тут пить? Зачем тут пить?

Вот и сегодня — шёл со смены,
Да в магазин, да на базар,
Но стало вдруг темно в глазах…
А в цехе нет ему замены…
И что теперь жене сказать?..

Теперь уж, видно, не подняться, —
Постойте, помогите, братцы!..

И этот молчаливый зов,
Слышнее тысяч голосов,
Гремел набатом над людьми, —
Остановитесь, чёрт возьми!!!

И что-то в ком-то шевельнулось,
И в ком-то сердце вдруг проснулось,
И кто-то побежал звонить,
И кто-то щупал пульса нить…

И где-то камфара нашлась,
И валидол совали страстно,
И «помощь скорая» неслась,
Как белый ангел с бантом красным.

И врач мелькнул быстрее молний,
Раскрыл лежавшему глаза,
Потрогал пульс, вздохнул, промолвил:
«Скончался… Пять минут назад…»

Кипела жизнь, а он скончался,
Ушёл из жизни навсегда.
И город словно закачался
От огорченья и стыда!..

И сразу все остановились,
Как будто кончился завод,
Все лезли посмотреть, давились,
Старушки в стороне молились,
И головы склонил народ…

Ах, эти пять минут проклятых, —
От них порой зависит жизнь!..
Мы всё торопимся куда-то,
Мы от самих себя бежим…

В нас равнодушия микробы,
В нас безразличия черты,
А ну-ка оглянись, попробуй, —
Ужель совсем безгрешен ты?!

Каким бы ни был занят делом, —
Чужой беды не обходи,
Сегодня ты добра не сделал, —
А завтра сам добра не жди!..

Мы все — земли родимой дети,
Мы все — Народ, одна семья,
И ты, и я на белом свете
Живём не только для себя.

Еще живём для тех, кто рядом,
Об этом забывать не надо,
Об этом забывать нельзя!..

Обманули вы нас, облапошили,
Нет в вас совести, чести, стыда,
Вы — жульё, господа нехорошие,
Нехорошие вы господа…

Мы вас вовремя не уничтожили,
Вот в чём главная наша беда,
Только хватит вам злобствовать, пожили,
Нехорошие вы господа.

Ваше время вот-вот уж закончится,
Оживает российский народ,
Потому-то от злобы и корчится
Ваш бесстыжий, бессовестный сброд.

И уйдёте вы с наглыми рожами
В пустоту, навсегда, в никуда,
В никуда, господа нехорошие,
Нехорошие вы господа!..

А Россия на совести держится,
Добрым делом победы верша,
Да всё верит, всё ждёт да надеется
И шагает в века не спеша…