М. Ножкин - Точка опоры

Повезло мне в жизни, знаю это.
Повезло родиться в тех краях,
Где на баррикадах Власть Советов
Утверждала Родина моя.

Повезло мне вовремя родиться,
Главные события застать,
С детства в дело общее включиться,
Новую Историю листать.

Паренёк с московской Красной Пресни,
Я в искусство от станка пришёл,
Жизнь свою в кино нашёл! И песню,
Песню я свою в кино нашёл.

Песня эта — верная подруга,
Я люблю мотив её живой, —
Три танкиста, три весёлых друга,
Экипаж машины боевой!..

С ней мы в «Трактористах», как известно,
Повстречались, вроде на бегу,
Только с той поры я с этой песней
На день разлучиться не могу.

Я душою с нею породнился,
Сорок лет мы с ней плечом к плечу,
Я за эти годы изменился,
А она — не старится ничуть!

Не страшны ни годы ей, ни моды,
Потому что песня хороша,
И живёт она в душе народа,
В памяти былое вороша…

А былого было — не измеришь,
Сквозь огни и годы нас несло,
Вспоминаешь — сам себе не веришь,
Что вообще такое быть могло.

Огненный Карельский перешеек,
Халхин-Гола красный небосвод,
А потом — предел людских лишений —
Ад кромешный, сорок первый год!

Против мрака, против силы дикой,
Поднялась живой стеной Страна,
Встали все, от мала до велика, —
Началась священная война!

Сквозь огонь войны с бойцами вместе
Шли вперёд их верные друзья —
Песни, боевые наши песни,
Среди них — любимая моя!

Пели их в окопах и в каптёрках,
В небе, на земле и на волне,
Как известно, сам Василий Тёркин
Пел о трёх танкистах на войне.

И бывало, где ни покажись ты,
И в тылу, и на передовой, —
Ну, Крючков, давай о трёх танкистах,
Николай, о трёх танкистах спой!

Как не спеть? Поёшь что мочи хватит,
Только голос слаб, как ни ори,
Но зато солдаты так подхватят,
Хоть в Большой театр их бери!

Пехотинцы и артиллеристы,
Лётчики, сапёры, моряки —
Вспоминали все о трёх танкистах,
Эта песня всем была «с руки».

Всем пришлась по сердцу да по нраву,
Потому что все стремились в бой,
За Отчизну — в бой святой и правый,
В смертный бой, совсем не ради славы,
Ради жизни! Ради нас с тобой!

На войне короткие привалы,
Закурил, винтовку снял с плеча,
Кипятку хлебнул — и легче стало,
И вот тут как раз солдат бывалый
Трёх танкистов вспомнит невзначай.

И гармонь откуда-то возьмётся,
И припев подхватят дружно все,
И лихая песня раздаётся
Эхом на нейтральной полосе.

И повеет предвоенной тишью,
И о доме сердце защемит, —
Что-то, мол, родные мне не пишут,
Думают, должно быть, что убит…

Только жив он, наш солдат стожильный,
Всем смертям назло он будет жить,
Будет жить, не думая о жизни,
Будет жить затем, чтоб победить.

Чтобы отомстить за всё фашистам,
Чтоб загнать навеки в глубь веков!..
Сколько ж не вернулось их, танкистов,
Пехотинцев и артиллеристов,
Лётчиков, сапёров, моряков?..

Сколько ж ими песен недопето,
Сколько ж их замолкло навсегда?!
Помним, вечно помним мы об этом,
И не позабудем никогда.

Песня — неразлучная подруга
Человечьей памяти живой,
Три танкиста, три весёлых друга,
Экипаж машины боевой.

Все, кто чудом выжили, вернулись,
На плечах Победу принесли,
С головой в работу окунулись
И с разрухой битву повели.

И лихие, бравые танкисты
Пересели вмиг на трактора,
Началась опять у трактористов
Посевная, славная пора.

День и ночь, не ведая досуга,
Бой за хлеб вели, великий бой
Три танкиста, три весёлых друга,
Экипаж машины боевой.

И летела вслед за ними песня
По родной, ожившей стороне,
И гремела с тракторами вместе
На суровой, мёрзлой целине.

А потом шагала по Сибири,
Вместе со строителями шла,
В общем, песню эту полюбили,
В фонд людской души она вошла.

И Гагарин, наш земляк лучистый,
Эту песню тоже брал с собой,
И летели к звёздам три танкиста,
Экипаж машины боевой.

И сегодня песню эту знают,
До сих пор мы с ней в одном строю,
До сих пор повсюду вспоминают
Песню разлюбезную мою.

Даже дети, как меня заметят,
Так за мной и тянутся толпой, —
Дядя Коля, спой ты нам про этих,
Ну, про трёх танкистов ты нам спой!

И стою, пою, и подпевает
Шумная ватага — детский хор,
И несётся песня боевая
Пусть не на весь мир, но на весь двор!

Для меня дороже песни нету,
Я ей, словно правдой, дорожу,
Я давным-давно по белу свету
Вчетвером с танкистами хожу.

Льётся песня, верная подруга,
Будоражит душу старичков,
Три танкиста, три весёлых друга,
А четвёртый — Николай Крючков!

Над российским, над родным простором
Льётся песня звонкая моя,
Три танкиста, словно мушкетёры,
А Крючков им, словно д'Артаньян.

Мы с семьёй за стол садимся кругом,
Дети, я, жена, а за женой —
Три танкиста, три весёлых друга,
Экипаж машины боевой!

Как её услышу — сердце тает,
Молодость опять в груди поёт,
Эта песня добрая, простая
Мне стареть, признаюсь, не даёт!

(Поёт.)

На границе нынче всё в порядке,
Много лет мы мирно спать могли,
Нам на смену крепкие ребятки
С современной техникой пришли.

Только знайте, если будет туго,
Мы опять готовы в смертный бой,
Три танкиста, три весёлых друга,
Экипаж машины боевой!

Бывает так: из синевы рассветной,
Когда на солнце мгла ночная тает,
Морской тропой подкравшись незаметно,
Вдруг ураганный ветер налетает.

На протяженьи многих километров,
Взлохматив волн метровых шевелюру,
В секунду тридцать с лишним метров
Он пробегает спринтерским аллюром.

Он вспугнутыми чайками кружится,
С землёй мешает мели и откосы,
Он белопенным кружевом ложится
На гордые прибрежные утёсы.

Он рвёт листву в аллеях и бульварах,
Горланит так, что слышат и глухие,
Пронизывает молодых и старых
Разгневанным дыханием стихии!

Муштруя в небе облачное стадо,
Он восьмибалльной злостью закипает
И, миновав заборов баррикады,
Песком колючим город засыпает.

Врывается в уют мещанской тиши,
Свирепствует в обломовских глубинах,
В азарте опрокидывает крыши,
Прохожего сгибает вполовину.

Не знает он параграфов, приказов,
Он выше гор общественного мненья,
Не подчинялся никому ни разу,
И впредь не подчинится, без сомненья!..

И я, вцепившись в мрамор балюстрады,
Спешу напиться ураганной силы,
Спешу подпеть неистовым руладам,
Чтоб ураганом песнь мою носило!

Чтоб вольная на крыльях урагана,
Неслась она надеждой к человеку.
Была б дороже золота с ураном
В тревожный полдень атомного века.