Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)
На всякий случай я позвонил известному академику критических наук, псковичу, а по совместительству — переводчику с русского на иврит и обратно, Валентину Курбатову и спросил, что означает «Лехаим!»? «За жизнь!» — ответил Курбатов. «Узнаю тебя, жизнь, принимаю…», — присоединился к Курбатову Блок. Ладно.
Я тоже узнал, что Евгений Минин, до того как стать председателем, жил на Псковщине и в Белоруссии, даже был начальником цеха на Витебском заводе часовых изделий. А потом уж выпустил две поэтических книги, начал печататься в израильских, европейских, американских и российских журналах, издавать альманах «Иерусалимские голоса».
Приходит новое письмо. Минин сообщал, что готовится к изданию его книга «Сто пародий и кое-что ещё» (ныне она уже подоспела к читателю) на весь высший свет российской поэзии. И не только российской. И далее: мол, «хотелось бы видеть в том числе и вас. Не против ли вы???» Каков, оказывается Козьма! Интересно: он что, у «всего высшего света» разрешения спрашивал: «Не против ли???» Или — только у меня, у пермяка? Я-то ведь никогда не причислял себя «к высшему свету», а посему это предложение меня весьма позабавило, и ваш покорный слуга взорвался экспромтом:
Письмо вновь ополчившемуся гражданину Минину из Перми в Иерусалим
Я думал: Минин — он из Нижнего?
А он — из Иерусалима.
Ему легко обидеть ближнего —
хер положить на херувима.
С ним дружат вервие и лезвие,
и пот его недаром пролит —
на самозванцев от поэзии
он ополчение готовит.
Не зря, видать, уехал за море,
чтобы оттуда, из-за моря,
через четыре века заново
себя почувствовать Козьмою?..
И мне, что шёл к пермяцким идолам
от Богородицы Пречистой:
«Давай, — сказал, — к московским выдолбам
я заодно тебя причислю?..»
Мне не по бублику — в ту рубрику:
средь самозванцев — в самозванцы?
Я с…ть хотел на эту публику,
поскольку все они — зас…цы.
Но если всё же Минин выставит
меня, как вепря в бакалее,
я пушкой быть хочу, что выстрелит
и пепел по ветру развеет.
В ответ — по электронной почте — прилетел экспромт.
Из Иерусалима в Пермь от гражданина Минина россиянину Беликову
Напишет — думал — толику,
Коль занят он, поелику,
А он мне сделал колику —
Ну, погоди же, Беликов!
Наследства нету царского,
Но с мордою упрямою
Я даже без Пожарского
Могу всадить по самое…
Попасть ко мне не хочется?
Не стану я помехою,
Но все от смеха корчатся,
Признайтесь-ка: от смеха ли?
Пишу с улыбкой гордою —
Отлично мне поэтому —
Я — с неразбитой мордою
Столичными поэтами.
Стихи читаю новые,
Где строки поразительны:
На вахте Иванова я —
Поэты — будьте бдительны!
Не всякий Минин знаком с Ивановым. Хоть и работает по его вахтовому методу. Вот и витебско-иерусалимскому Минину лично с Александром Ивановым встречаться не довелось. «Иванов — хороший пародист, — сделал приписку Евгений, — но он не был просто поэтом. Мне кажется, это как-то сужало границы его пародийного поля. И у него не было возможностей инета. Я же практически слежу за русской поэзией по всему миру…» Минин давал понять: вы имеете дело с самим смотрящим за всей русской поэзией!.. И, дабы мы не приняли это открытие за сотрясание словес, прислал целый свод своих пародий, в котором зацементировал и меня.
Но с Мининым я ещё разберусь. Я Минину не Пожарский.
Исторический вариант
Навстречу Эсфири — Юдифь в платье из китайского шёлка.
В руках у Юдифи чёрная клеёнчатая кошёлка,
в кошёлке что-то большое, круглое, это, наверно,
кочан капусты. Или — голова Олоферна.
Вижу — навстречу Юдифь, в макияже, модная стрижка,
в руках кошёлка, в кошёлке лежит моя книжка.
Она манит историческим взглядом — дело скверно,
я же помню историю с головой Олоферна.
Только для страсти читать стихи в постели начну —
а Юдифь меня — по голове, то есть, по кочану.
А я без кочана, как Россия без Крыма,
так что прости, Юдифь, пройду-ка, милая, мимо,
поскольку много строчек нужно сложить в этом мире!
Шагай без меня, Юдифь с кошёлкой навстречу Эсфири…
Прозаическое
дождь в мюнхене стоял стеной и в зальцбурге стеной
когда ты плакал надо мной и плакал подо мной
в тракае ливень шёл стеной в паланге полный мрак,
когда в постели ты со мной лежал совсем не так
ты подо мною не рыдай всю простыню зальёшь
с тобой куда не поезжай повсюду дождь да дождь
париж неаполь амстердам как ветер по волнам
погода мчалась по пятам за что-то мстила нам
был заколдован этот круг и не хватало сил
а сбоку лечь мой милый друг ты не сообразил
Охренительная пародия
…а чтоб чему-нибудь случиться,
должна существовать частица
пространства-времени — хронон.
...........................................
в союзе атома с хрононом
причинно-следственная связь.
Как часто издаётся стон,
что так хреново время мчится,
а значит — где-то есть частица
пространства-времени — хренон.
За нами мчится по пятам,
проблемы — вот его примета,
со скоростью, конечно, Фета
хренон повсюду — тут и там,
везде найдёт — куда ни лазь,
и мы колотимся в испуге,
а Виктор ищет на досуге
причинно-следственную связь.
Продольно-поперечное
Живя продольно и отвесно,
с пером иль рюмкою в руке…
Кому не ясно, что извечно
мы все у времени в горсти.
Продольно жить и поперечно —
тут вам не поле перейти.
А жить отвесно после рюмки
я вам скажу — такая жуть,
и тех, кто пьют, как недоумки,
в могилу ждёт отвесный путь.
Я ж приспособлен капитально
творить, когда в квартире тишь,
Так и живу — горизонтально,
красиво жить — не запретишь.
Обводное
хаус холмс и пуаро
спорят до ночной звезды
кто из них возьмёт ведро
молча принесёт воды
В горнице моей светло
Это от ночной звезды.
Матушка возьмёт ведро.
Молча принесёт воды.
в горнице моей старо
вышел месяц молодой
хаус холмс и пуаро
не желают топать за водой
сочиняю их кляня
из-за этой ерунды
к матушке пошлют меня
чтобы принесла воды
Избитое
Ночами за дверью моею
избитые плачут слова…
Признаться могу я открыто,
стихи мои — просто фигня:
слова в них жестоко избиты,
но бил кто-то их до меня!
Подсказку принять я готова,
не знает ли кто-нибудь тут
места, где за битое слово
два слова небитых дадут?
На писательском фронте
На писательском фронте без перемен:
Плюнуть некуда — гении сплошь да пророки.
Не скажу, что ведут натуральный обмен,
Просто тупо воруют бездарные строки.
На писательском фронте скажу вам — бардак,
Даже страшно смотреть — ну ни рожи, ни кожи.
Строки тупо воруют — без криков и драк,
На меня не подумайте, что я такой же.
Не хожу я с бездарных поэтов толпой
Что читают стихи, потрясая тетрадкой…
Ой, гляди, пародист — видно, тоже тупой,
У меня утащил пару строчек украдкой.
Мечте навстречу
