Василе Александри - Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница
— Господин Ницэ Гицеску.
В то время как Гицэ не знал, что и подумать, задетый за живое Ницэ сказал:
— Разрешите, господин директор, тут, должно быть, произошла ошибка. Вы, наверное, не совсем внимательно просмотрели образцы.
— То есть как это так? — строго спросил директор, председатель комиссии.
— Слава богу, уж мы-то знаем, что каждый из нас умеет… Должно быть, не Ницэ Гицеску, а Гицэ Ницеску.
— Сударь, вы ведете себя неблагопристойно! Прекратите! Вы меня поняли? Я правильно сказал: выдержал господин Ницэ Гицеску.
Однако строгость господина председателя комиссии не произвела должного впечатления; Ницэ не оробел. Он держал себя весьма вызывающе и закричал еще громче:
— Это невозможно, господин директор! Вы ошиблись! Проверьте-ка образцы!
Слова «проверьте-ка образцы!» произвели странное впечатление на начальника. Казалось, ему импонировал апломб Ницэ, и он сказал:
— В конце концов еггаге humanum est[145]. Посмотрим образцы…
С этими словами директор достал из кармана конверт, хорошо известный товарищу Ницэ, и извлек из него письмо. Просмотрев его внимательно, он, мягко улыбаясь, заговорил:
— Знаете, вы оказались правы. Да, так оно и есть. Видите ли… я… перепутал… Действительно победил господин Гицэ Ницеску.
— Вот это правильно! — с чувством глубокого удовлетворения подтвердил Ницэ Гицеску.
Господин директор с важностью удалился, притворив за собой дверь.
1900
ЦЕПЬ СЛАБОСТЕЙ
Перевод И. Константиновского
И у меня есть слабость, я ведь тоже человек! Желания моего милого друга Мари Попеску для меня закон, которому я подчиняюсь с тем большей охотой, что она никогда не злоупотребляет своей безграничной властью над моей персоной. Вот и на этот раз — разве она многого просит?
Уважаемый друг!
Я знаю, что Вы в хороших отношениях с преподавателем Костикэ Ионеску и он ни в чем Вам не откажет. Я буду Вам очень благодарна, если Вы добьетесь от него семерки по латинскому языку для Митикэ Дэскэлеску, ученика четвертого класса гимназии X. Иначе этот мальчик, мой близкий родственник, снова останется на второй год, что будет большим несчастьем для его родных, весьма уважаемых людей, и крайне меня огорчит.
С наилучшими пожеланиями Ваш добрый друг
Мари Попеску.+
О, в какую чарующую форму ты умеешь облекать свои приказы! И как замечательно все складывается! У Ионеску — своя слабость, он ведь тоже человек! Он искренне привязан ко мне и не может ни в чем мне отказать. Мигом нанимаю извозчика и спешу к преподавателю латинского языка.
— Костикэ, дорогой, я уверен, что ты мне не откажешь, я знаю, что всегда могу рассчитывать на твою дружескую помощь, ни секунды не сомневаюсь в том, что и на этот раз, так как речь идет о деле, которое чрезвычайно меня интересует, — понимаешь? Я не стал бы обращаться к тебе, не будь я заранее уверен, что ты и на этот раз окажешь мне услугу, — ведь я так уверен в твоей дружбе, а ты в свою очередь… Одним словом…
— Одним словом, — говорит Ионеску, — мне все ясно… Незачем было начинать так издалека. Ты пришел просить за какого-то бездельника, моего ученика!
— Он вовсе не бездельник, Костикэ; он из очень хорошей семьи и мой родственник.
— Уж наверное лентяй и свинтус!
— Неправда, Костикэ. Он хороший мальчик… Ты мне не откажешь, я знаю, что могу рассчитывать на твою дружескую помощь и ни минуты не сомневаюсь, что и на этот раз, ведь этот вопрос очень…
— Довольно! Ты ведь знаешь, что я тебе друг: к чему же эти общие места? Какую отметку ты просишь для бездельника, твоего протеже?
— Семерку, дорогой Костикэ!
— А если он осел и ничего не знает?
— Вот те на! Не знает! Будто он первый или последний, который выдержит экзамен, не зная ни черта… Умоляю тебя, Костикэ! Если бедный мальчик останется на второй год, это будет большим несчастьем для его семьи — такой почтенной семьи, — и очень меня огорчит.
— О, непреодолимая сила дружеского долга! — говорит Костикэ. — Как ты умеешь просить! Ладно! Будь по-твоему; я на этот раз поставлю твоему дурню семерку.
— Спасибо, дорогой Костикэ, я буду очень обязан.
— Как его зовут?
Я выворачиваю карманы, ищу письмецо Мари Попеску и… не нахожу…
— Подожди минутку! — говорю я учителю.
Вылетаю как стрела, вскакиваю на извозчика, мчусь домой. Письма нет и здесь. Лечу к Мари Попеску.
— Милый друг, дело на мази, преподаватель обещает нужную отметку, но мне необходимо узнать, как зовут вашего протеже. Как его имя?
— Оно было в письме.
— Да, но ваше письмо затерялось в моих бумагах, а дело спешное; чтобы не тратить время на поиски, я приехал к вам. Как его зовут?
— Ей-богу, не помню, — говорит моя очаровательная приятельница. — По правде сказать, госпожа Преотеску, моя хорошая подруга, которой я ни в чем не могу отказать, просила меня написать вам, зная, что вы дружите с господином преподавателем Костикэ Попеску, который очень к вам привязан и ни в чем не может вам отказать…
— Что же нам делать?
— Отправляйтесь к госпоже Преотеску и узнайте, как зовут ученика, за которого она просила попросить вас.
— Целую ручки!
Еду к госпоже Преотеску…
— Госпожа Преотеску, я беспокою вас вот по какому делу: вы просили мою приятельницу Мари Попеску за своего знакомого мальчика, с тем чтобы она замолвила за него словечко передо мной, а я в свою очередь перед учителем господином Ионеску…
— Да!
— Как зовут мальчика?
— Разве Мари вам не написала?
— Написала, но я потерял письмо, а мадемуазель Попеску забыла его имя и послала меня к вам.
— Ко мне? По правде сказать, я тоже не помню, потому что имя было написано на бумажке, которую я оставила у Мари; но мы можем узнать это имя у госпожи Дьяконеску, она живет поблизости; это она меня просила, зная, что Мари меня любит, а вы ни в чем не откажете Мари, а преподаватель Костикэ Ионеску ни в чем не откажет вам.
— Что же нам делать?
— Посидите минутку, я пошлю за госпожой Дьяконеску; она живет рядом.
Госпожа Дьяконеску не заставила себя ждать. Но, увы, она тоже не знала имени нашего молодого протеже: записку с его именем она отдала госпоже Преотеску.
— Как быть?
— Бегите к госпоже Икономеску!
Отправляюсь к госпоже Икономеску. Оттуда к госпоже Сакелэреску. Потом к Пискупеску. Наконец-то напал на первоисточник: ученик оказался племянником госпожи Пискупеску, сыном ее сестры, госпожи Дэскэлеску: Митикэ Дэскэлеску.
Госпожа Пискупеску ни в чем не может отказать госпоже Дэскэлеску, госпожа Сакелэреску — госпоже Пискупеску, госпожа Икономеску — госпоже Сакелэреску, госпожа Дьяконеску — госпоже Икономеску, госпожа Преотеску — госпоже Дьяконеску, мадемуазель Попеску — госпоже Преотеску, я — Мари Попеску, а мне — Костикэ Ионеску… Отправляюсь к Ионеску.
— Дорогой Костикэ, выручай меня! Я уверен, что ты мне не откажешь, я знаю, что всегда могу рассчитывать на твою дружескую помощь, и ни минуты не сомневаюсь…
— Прекрати болтовню, дружище…
— Поставь ему семерку, как ты обещал.
— О ком ты говоришь?
— О Митикэ Дэскэлеску!..
— Митикэ Дэскэлеску!.. Что-то я не помню такого ученика.
— Не может быть!
— Сейчас посмотрим.
Он перелистывает классный журнал.
— У меня нет ученика по имени Митикэ Дэскэлеску, ты перепутал; наверное, он в каком-то другом классе.
На этот раз я бегу прямо к госпоже Пискупеску.
— Госпожа Пискупеску, в какой класс держит экзамен ваш племянник?
— В седьмой!
— Отлично, — говорю я.
Бегу обратно, к Ионеску.
— Он в шестом классе, этот Митикэ Дэскэлеску.
— Тогда это не у меня, а у Джеорджеску; ты с ним знаком?
— Нет. Но ты-то его знаешь? Ведь он твой коллега.
— Разумеется, мыс ним очень дружим, и он мне ни в чем не откажет-.
— Тогда я прошу тебя… Я ведь знаю, что всегда могу рассчитывать на твою дружбу, и ни минуты не сомневаюсь…
— Опять?.. Ты ведь приехал на извозчике, так вези меня поскорее к Джеорджеску!
Мы едем вместе. Я остаюсь на улице, Ионеску входит в дом. Через несколько минут он возвращается.
— Тебе повезло, мы приехали вовремя. Еще четверть часа — и он унес бы журнал в гимназию, а у твоего протеже была тройка.
— А теперь?
— Теперь у него семерка.
«Вот, — подумал я, — какое значение могут иметь несколько минут опоздания: наш Митикэ Дэскэлеску остался бы на второй год, хотя он любимец своей матушки, госпожи Дэскэлеску, которая сестра госпожи Пискупеску, к которой привязана госпожа Сакелэреску, которая дорожит госпожой Икономеску, к которой привязана госпожа Преотеску, которой бесконечно дорожит прелестная Мари Попеску, к которой привязан я, к которому…»
