Антология - Песни и романсы русских поэтов
Л. И. Пальмин
Лиодор Иванович Пальмин родился в 1841 году в Петербурге, умер в 1891 году в Москве. Учился Пальмин на юридическом факультете Петербургского университета — до ареста в 1861 году. После освобождения он сотрудничал в «Искре» (1863–1868), а с 1869 года, живя в Москве, — в юмористических журналах «Будильник», «Стрекоза», «Осколки» и др., а также в «Деле», «Женском вестнике», «Русской мысли», «Наблюдателе», «Литературной библиотеке». Стихи Пальмина при его жизни издавались неоднократно: «Сны наяву», М., 1878 (2-е изд. — 1891), Собрание новых стихотворений, М., 1881, «Цветы и змеи», СПб., 1883. Известность приобрели также переводы Пальмина (с польского — А. Мицкевича, В. Сырокомли и др.). Многие стихотворения Пальмина 1860-х годов были близки по настроению демократическим кругам русского общества. Кроме публикуемых текстов в песенниках встречаются: «Утро», «Отчего иногда пред тобою…», «Регреtuum mobile», «Червонец и пятак», «Дитя», «Современные демоны», «Она».
566. Requiem*
Не плачьте над трупами павших борцов,
Погибших с оружьем в руках,
Не пойте над ними надгробных стихов,
Слезой не скверните их прах.
Не нужно ни гимнов, ни слез мертвецам,
Отдайте им лучший почет:
Шагайте без страха по мертвым телам,
Несите их знамя вперед!
С врагом их, под знаменем тех же идей,
Ведите их бой до конца!
Нет почести лучшей, нет тризны святей
Для тени достойной борца!
И. Ф. Федоров-Омулевский
Иннокентий Федорович Федоров (псевдоним — Омулевский) родился в 1836 году в Петропавловске на Камчатке, умер в 1883 году в Петербурге. Он учился в иркутской гимназии и был вольнослушателем юридического факультета Петербургского университета. Литературная деятельность Федорова началась на рубеже 1850–1860-х годов в «Веке», в «Искре» и других юмористических журналах. Сотрудничал он в «Современнике», «Русском слове», «Деле», «Женском вестнике», «Живописном обозрении», «Художественном журнале», «Наблюдателе» и др. Известность Федорову принес его роман «Шаг за шагом» («Светлов»; 1870). Его стихотворения вышли отдельным сборником: «Песни жизни», СПб., 1883. В поэзии Федорова ощутимо воздействие идей революционной демократии. Отношение Федорова к «родной песне» выражено в программных стихотворениях «Песня» и «Запевка». Поэту принадлежит цикл из 10 стихотворений — «Деревенские песни» (1867–1868), — написанный в фольклорном стиле, однако ни одна из этих песен в устный репертуар не вошла. В песенниках, кроме публикуемых стихотворений, встречается романс «Всё ближе клонятся к закату…». На стихи Федорова писали музыку Н. Галкин («Много птичек скрылось…»), А. Денисов («Когда в душе моей…»), К. Галковский («Сибирь») и другие малоизвестные композиторы.
567*
Если ты странствуешь, путник,
С целью благой и высокой,
Ты посети, между прочим,
Край мой далекий…
Там сквозь снега и морозы
Носятся мощные звуки;
Встретишь людей там, что́ терпят
Муки за муки…
Нет там пустых истуканов,
Вздохов изнеженной груди…
Там только люди да цепи,
Цепи да люди!
Светает, товарищ!..
Работать давай!
Работы усиленной
Требует край…
Работай руками,
Работай умом,
Работай без устали
Ночью и днем!
Не думай, что труд наш
Бесследно пройдет;
Не бойся, что дум твоих
Мир не поймет…
Работай лишь с пользой
На ниве людей
Да сей только честные
Мысли на ней;
А там уж что будет,
То будет пускай…
Так ну же работать мы
Дружно давай,—
Работать руками,
Работать умом,
Работать без устали
Ночью и днем!
Л. Н. Трефолев
Леонид Николаевич Трефолев родился в 1839 году в Любиме Ярославской губ., умер в 1905 году в Ярославле. По окончании гимназии (1856) он работал в редакции «Ярославских губернских ведомостей» (где появились и его первые стихи), а затем в губернской строительной и дорожной комиссии (1864–1870), продолжая быть одновременно редактором неофициальной части «Ярославских губернских ведомостей» (1866–1871), а с 1872 года — редактором «Вестника Ярославского земства». В 1860-е годы Трефолев сотрудничал в «Иллюстрированной газете», в «Дне», «Искре», а позже — в «Отечественных записках», «Деле», «Вестнике Европы», «Наблюдателе», «Русской мысли» и многих других изданиях. При жизни поэта появились его сборники: «Славянские отголоски», Ярославль, 1877; Стихотворения (1863–1894), М., 1894. В лучших произведениях Трефолева, написанных в традициях русской революционно-демократической поэзии, выражены глубокое сочувствие угнетенному народу и мечты о свободе. В своем творчестве он обращался также к народной поэзии, извлекая из «музыки народных песен» мотивы для своих стихов. Кроме публикуемых текстов в песенниках встречается «Песня о камаринском мужике» (с 1876 года), особенно распространенная в лубке.
569. Дубинушка* (Картинка из бывшего-отжившего)
По кремнистому берегу Волги-реки,
Надры́ваясь, идут бурлаки.
Тяжело им, на каждом шагу устают
И «Дубинушку» тихо поют.
Хоть бы дождь оросил, хоть бы выпала тень
В этот жаркий, безоблачный день!
Всё бы легче народу неволю терпеть,
Всё бы легче «Дубинушку» петь.
«Ой, дубинушка, ухнем!» И ухают враз…
Покатилися слезы из глаз.
Истомилася грудь. Лямка режет плечо…
Надо «ухать» еще и еще!
…От Самары до Рыбинска песня одна;
Не на радость она создана:
В ней звучит и тоска — похоронный напев,
И бессильный, страдальческий гнев.
Это — праведный гнев на злодейку-судьбу,
Что вступила с народом в борьбу
И велела ему под ярмом, за гроши,
Добывать для других барыши…
«Ну, живее!» — хозяин на барке кричит
И костями на счетах стучит…
…Сосчитай лучше ты, борода-грамотей,
Сколько сложено русских костей
По кремнистому берегу Волги-реки,
Нагружая твои сундуки!
Мы пьем, веселимся, а ты, нелюдим,
Сидишь, как невольник, в затворе.
И чаркой и трубкой тебя наградим,
Когда нам поведаешь горе.
Не тешит тебя колокольчик подчас,
И девки не тешат. В печали
Два года живешь ты, приятель, у нас, —
Веселым тебя не встречали.
«Мне горько и так, и без чарки вина,
Немило на свете, немило!
Но дайте мне чарку; поможет она
Сказать, что меня истомило.
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, водилась силенка.
И был я с трудом подневольным знаком,
Замучила страшная гонка.
Скакал я и ночью, скакал я и днем;
На водку давали мне баря,
Рублевик получим и лихо кутнем,
И мчимся, по всем приударя.
Друзей было много. Смотритель не злой;
Мы с ним побраталися даже.
А лошади! Свистну — помчатся стрелой…
Держися седок в экипаже!
Эх, славно я ездил! Случалось, грехом,
Лошадок порядком измучишь;
Зато, как невесту везешь с женихом,
Червонец наверно получишь.
В соседнем селе полюбил я одну
Девицу. Любил не на шутку;
Куда ни поеду, а к ней заверну,
Чтоб вместе пробыть хоть минутку.
Раз ночью смотритель дает мне приказ:
«Живей отвези эстафету!»
Тогда непогода стояла у нас,
На небе ни звездочки нету.
Смотрителя тихо, сквозь зубы, браня
И злую ямщицкую долю,
Схватил я пакет и, вскочив на коня,
Помчался по снежному полю.
Я еду, а ветер свистит в темноте,
Мороз подирает по коже.
Две вёрсты мелькнули, на третьей версте…
На третьей… О господи боже!
Средь посвистов бури услышал я стон,
И кто-то о помощи просит,
И снежными хлопьями с разных сторон
Кого-то в сугробах заносит.
Коня понукаю, чтоб ехать спасти;
Но, вспомнив смотрителя, трушу,
Мне кто-то шепнул: на обратном пути
Спасешь христианскую душу.
Мне сделалось страшно. Едва я дышал,
Дрожали от ужаса руки.
Я в рог затрубил, чтобы он заглушал
Предсмертные слабые звуки.
И вот на рассвете я еду назад.
По-прежнему страшно мне стало,
И, как колокольчик разбитый, не в лад,
В груди сердце робко стучало.
Мой конь испугался пред третьей верстой
И гриву вскосматил сердито:
Там тело лежало, холстиной простой
Да снежным покровом покрыто.
Я снег отряхнул — и невесты моей
Увидел потухшие очи…
Давайте вина мне, давайте скорей,
Рассказывать дальше — нет мочи!»
С. Д. Дрожжин
