Антология - Песни и романсы русских поэтов
А. У. Порецкий
Александр Устинович Порецкий родился в 1819 году в Петровске Саратовской губ., умер в 1879 году в Петербурге. Окончив факультет восточных языков Петербургского университета, Порецкий служил в разных канцеляриях, преподавал русский язык в Доме воспитания бедных детей и одновременно занимался литературной деятельностью. Он переводил с французского, печатал рецензии, писал стихи и книжки для детей (под псевдонимом Пчельниковой), издавал первый в России дешевый «народный» журнал — «Воскресный досуг». Сотрудничал Порецкий в журналах «Время», «Эпоха», «Гражданин». Стихотворения его появлялись в разных журналах с начала 1840-х годов, но отдельно не издавались.
561. Пойманная птичка*
«Ах, попалась, птичка, стой!
Не уйдешь из сети,
Не расстанемся с тобой
Ни за что на свете!»
— «Ах, зачем, зачем я вам,
Миленькие дети?
Отпустите полетать,
Развяжите сети!»
— «Нет, не пустим, птичка, нет,
Оставайся с нами:
Мы дадим тебе конфет,
Чаю с сухарями!»
— «Ах, конфет я не люблю,
Не хочу я чаю,
В поле мошек я ловлю,
Зернышки сбираю…»
— «Там замерзнешь ты зимой
Где-нибудь на ветке,
А у нас-то! В золотой
Будешь жить ты клетке!»
— «О, не бойтесь: в теплый край
Улечу зимою;
А в неволе — светлый рай
Будет мне тюрьмою!»
— «Птичка, птичка, как любить
Мы тебя бы стали!
Не позволили б грустить:
Всё б тебя ласкали».
— «Верю, детки; но для нас
Вредны ваши ласки,—
С них закрыла бы как раз
Я навеки глазки!»
— «Правда, правда, птичка, ты
Не снесешь неволю…
Ну так бог с тобой, лети
И живи на воле!»
Л. Н. Модзалевский
Лев Николаевич Модзалевский родился в 1837 году в с. Гари Гдовского уезда, Санктпетербургской губ., умер в 1898 году в Петербурге. По окончании историко-филологического факультета Петербургского университета Модзалевский работал инспектором-учителем педагогических курсов, преподавал в различных учебных заведениях. Автор многочисленных трудов по педагогике, Модзалевский не чужд был и литературе. Под псевдонимом Л. Гарского он сотрудничал в «Голосе», «Кавказе», «Семье и школе». Ему принадлежит либретто оперы Кютнера «Тарас Бульба». Стихотворения его отдельно не издавались.
562. Вечерняя заря весною*
Слети к нам, тихий вечер,
На мирные поля;
Тебе мы поем песню,
Вечерняя заря.
Темнеет уж в долине,
И ночи близок час;
На маковке березы
Последний луч угас.
Как тихо всюду стало,
Как воздух охладел!
И в ближней роще звонко
Уж соловей пропел.
Слети ж к нам, тихий вечер,
На мирные поля!
Тебе поем мы песню,
Вечерняя заря.
И. И. Гольц-Миллер
Иван Иванович Гольц-Миллер (1842–1871) — участник освободительного движения, состоял в студенческом революционном кружке П. Г. Зайчневского, за что был исключен из университета, арестован, а затем и выслан из Москвы. Стихи Гольц-Миллера с 1863 года печатались в «Современнике», «Русском слове», «Отечественных записках», «Вестнике Европы», но отдельно при жизни поэта не издавались. Лирика Гольц-Миллера — одно из характерных явлений русской революционно-демократической поэзии. Его стихотворения были популярны в среде передовой молодежи и привлекли внимание прогрессивно настроенных композиторов. На текст «Отверженной» романс написал М. Мусоргский (1865).
563. «Слу-ша́й!»*
Как дело измены, как совесть тирана,
Осенняя ночка черна…
Черней этой ночи встает из тумана
Видением мрачным тюрьма.
Кругом часовые шагают лениво;
В ночной тишине, то и знай,
Как стон, раздается протяжно, тоскливо:
— Слу-ша́й!..
Хоть плотны высокие стены ограды,
Железные крепки замки,
Хоть зорки и ночью тюремщиков взгляды
И всюду сверкают штыки,
Хоть тихо внутри, но тюрьма — не кладбище,
И ты, часовой, не плошай:
Не верь тишине, берегися, дружище:
— Слу-ша́й!..
Вот узник вверху за решеткой железной
Стоит, прислонившись к окну,
И взор устремил он в глубь ночи беззвездной,
Весь словно впился в тишину.
Ни звука!.. Порой лишь собака зальется,
Да крикнет сова невзначай,
Да мерно внизу под окном раздается:
— Слу-ша́й!..
«Не дни и не месяцы — долгие годы
В тюрьме осужден я страдать,
А бедное сердце так жаждет свободы,—
Нет, дольше не в силах я ждать!..
Здесь штык или пуля — там воля святая…
Эх, черная ночь, выручай!
Будь узнику ты хоть защитой, родная!..»
— Слу-ша́й!..
Чу!.. Шелест… Вот кто-то упал… приподнялся..
И два раза щелкнул курок…
«Кто и́дет?..» Тень мелькнула — и выстрел раздался
И ожил мгновенно острог.
Огни замелькали, забегали люди…
«Прощай, жизнь, свобода, прощай!» —
Прорвалося стоном из раненой груди…
— Слу-ша́й!..
И снова всё тихо… На небе несмело
Луна показалась на миг.
И, словно сквозь слезы, из туч поглядела
И скрыла заплаканный лик.
Внизу ж часовые шагают лениво;
В ночной тишине, то и знай,
Как стон, раздается протяжно, тоскливо:
— Слу-ша́й!..
А. А. Навроцкий
Александр Александрович Навроцкий родился в 1839 году, умер в 1914 году в Петербурге. Окончив Военно-юридическую академию, Навроцкий служил крупным чиновником военно-судебного ведомства. Он писал стихи, поэмы, стихотворные повести, романы и драмы на сюжеты из древнерусской истории. В литературно-общественной жизни занимал консервативные позиции, что особенно сказалось в его статьях, опубликованных в издававшемся им журнале «Русская речь» (1879–1882). При жизни писателя вышли в свет его сочинения: «Картины минувшего» (СПб., 1881), «Волны жизни» (СПб., 1894), «Светочи русской земли» (СПб., 1896), «Сказания минувшего» (СПб., 1897), «Россия. Сказания в стихах» (СПб., 1898). Поэзия Навроцкого в основном проникнута славянофильскими идеями. Его стихам свойственна псевдофольклорная стилизация. Однако произведения, навеянные народными преданиями и песнями о Степане Разине, составляют счастливое исключение. Кроме публикуемого текста в нелегальных песенниках печатались отрывки из драматической хроники «Стенька Разин»: «Воля-матушка…» и «То не на небе туча черная собиралася…», исполнение которых в качестве песен, впрочем, сомнительно.
564. Утес Стеньки Разина*
Есть на Волге утес, диким мохом оброс
Он с боков от подножья до края,
И стоит сотни лет, только мохом одет,
Ни нужды, ни заботы не зная.
На вершине его не растет ничего,
Там лишь ветер свободный гуляет,
Да могучий орел свой притон там завел
И на нем свои жертвы терзает.
Из людей лишь один на утесе том был,
Лишь один до вершины добрался,
И утес человека того не забыл
И с тех пор его именем звался.
И хотя каждый год по церквам на Руси
Человека того проклинают,
Но приволжский народ о нем песни поет
И с почетом его вспоминает.
Раз ночною порой, возвращаясь домой,
Он один на утес тот взобрался
И в полуночной мгле на высокой скале
Там всю ночь до зари оставался.
Много дум в голове родилось у него,
Много дум он в ту ночь передумал,
И под говор волны, средь ночной тишины,
Он великое дело задумал.
И, задумчив, угрюм от надуманных дум,
Он наутро с утеса спустился
И задумал идти по другому пути —
И идти на Москву он решился.
Но свершить не успел он того, что хотел,
И не то ему пало на долю;
И расправой крутой да кровавой рекой
Не помог он народному горю.
Не владыкою был он в Москву привезен,
Не почетным пожаловал гостем,
И не ратным вождем, на коне и с мечом,
А в постыдном бою с мужиком-палачом
Он сложил свои буйные кости.
И Степан будто знал — никому не сказал,
Никому своих дум не поведал.
Лишь утесу тому, где он был, одному
Он те думы хранить заповедал.
И поныне стоит тот утес, и хранит
Он заветные думы Степана;
И лишь с Волгой одной вспоминает порой
Удалое житье атамана.
Но зато, если есть на Руси хоть один,
Кто с корыстью житейской не знался,
Кто неправдой не жил, бедняка не давил,
Кто свободу, как мать дорогую, любил
И во имя ее подвизался,—
Пусть тот смело идет, на утес тот взойдет
И к нему чутким ухом приляжет,
И утес-великан всё, что думал Степан,
Всё тому смельчаку перескажет.
В. И. Богданов
