Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2
3. «Домик в Коломне» (1934-1936). В сообщениях, рассылавшихся первый раз приглашаемым на собрания «Домика в Коломне», устроители его писали: «В Варшаве образовался литературно-исторический кружок под названием “Домик в Коломне”. Учредителями его являются Е.С. Вебер-Хирьякова, Л.Н. Гомолицкий и Д.В. Философов. Как видно из самого названия кружка, он не претендует на устройство многолюдных собраний. Домик маленький, а потому тесный. Но имя Пушкина обязывает к большим и широким темам. В творческой личности Пушкина чудесно сочетались начала национальные с началами всемирными. Поэтому, выступая под знаком Пушкина, “Домик в Коломне” утверждает всемирность как основную традицию русской национальной культуры...» К основному ядру кружка примкнули друзья-поляки: Рафал Блют, Иосиф Чапский и Георгий Стемповский (известный польский эссеист). На собраниях «Домика в Коломне» бывали: [польская литературная элита] известные польские писатели (М. Домбровская, А. Загурская, Т. Бреза, А. Рудницкий, Б. Митинский), поэты (Ю. Тувим, Подгорский-Околов, В. Слободник, И. Чехович, Р. Колонецкий, К. Флюковский и др.), литературный критик К. Заводинский, проф. Валицкий, проф. Татаркевич, философ Г. Браун и мн. другие.
Кружок устроил 13 докладов: 3.XI.34 Иосиф Чапский – «Башня из слоновой кости и улица»; 17 XI.34 Е.С. Вебер – о Лермонтове; 1.XII.34 Георгий Стемповский – «Раскольников и Наполеон»; 15.XII.34 – Р. Блют – «Мицкевич и современность»; 26.I.35 Л.Н. Гомолицкий – о молодой русской литературе в эмиграции; 16.II.35 Георгий Стемповский – о романах Мальро; 2.III.35 Вл. Слободник – прочел свои переводы «Домика в Коломне» и «Моцарта и Сальери»; 16.III и 16.IV.35 Д.В. Философов – «Иностранцы о России» – «De omni re scibili et quibusdam aliis»; 11.V.35 собеседование о готическом искусстве в Польше – вступительное слово Д.В. Философова; 26.X.35 Г. Стемповский – «Литература о неимущих»; 18.I.36 Е.С. Вебер – «Советский писатель»; 8.II.36 Болеслав Митинский – «Несколько слов о временной этике»[506].
Literární archiv Památníku Národního písemnictví (Прага). Архив В.Ф. Булгакова. Машинопись. Штамп о получении – Русский Культурно-Исторический Музей, 20 февраля 39.
118. Гомолицкий – Бему
7.XII.40
Дорогой Альфред Людвигович,
простите смелость мою: посылку Вам моих рукописей. Это два моих сборничка – единственные (все предыдущее не в счет)[507] и черновик большой поэмы (неоконченной)[508], которую, надеюсь, благословите. В сборничках большая часть вещей Вам известных, но в измененном и окончательном виде. Всё это наследство свое вручаю Вам – в Ваши руки предал душу свою. Всегда любил, всегда уважал Вас больше всех. Достиг ли Вас мой Арион – о зарубежной поэзии? Если нет – могу прислать. Напишите. Философов ушел, благословив – ушел через неделю Хирьяков.
Ваш любящий и уважающий
Л. Гомолицкий.
Машинопись, новая орфография.
119. Гомолицкий – Булгакову
7.XII.40
Дорогой Валентин Федорович,
Очень давно получил Ваше письмо и не мог на него ответить. Просьбу Вашу – Музея невозможно было исполнить: рукописей, о которых просите, здесь нет. Философов и Хирьяков умерли один после другого – расстояние между смертями неделя. Ф<илософов> ничего после себя не оставил. Х<ирьяков> свои воспоминания о Толстом перед смертью переслал, кажется, Ч<хеидзе> для какого-то сборника. И вот я – вместо того, чтобы исполнить Вашу просьбу – сам обращаюсь к Вам с просьбой своей: принять в Музей на хранение мои рукописи: два сборника стихов, подготовленные для печати (Цветник и Ермий вторая книга стихов – оба по 10 страниц машинного письма) и восемь глав большой неоконченной поэмы (26 страниц м<ашинного> п<исьма>). Их и пересылаю при этом письме Вам.
Радуюсь (как Вы приглашаете меня в своем письме), что дело Музея развивается, и желаю Вам успехов дальнейших. Искренне уважающий Вас
Л. Гомолицкий.
ГАРФ, ф. 6784, оп. 1, ед. хр. 48, л. 7. Собрание Русского Культурно-Исторического Музея. Машинопись, новая орфография. Письмо сопровождало отправку машинописи стихотворений.
120. Гомолицкий – Булгакову
22. II. 41
Дорогой Валентин Федорович,
только вчера получил Ваше письмо. П<отому> ч<то> Вы послали по адресу старому – редакции, а редакция давно не существует. Письмо совершило сложный круг, побывало в трех руках и все-таки нашло меня. Этим объясняется мое запоздание в ответе. Адрес мой теперь – домашний (кажется, Вы писали уже по нему) – Koszykowa 33 m. 53.
Спасибо за внимание к моим скромным делам – незаслуженное. Хотел бы просить Вас прислать краткое содержание Вашего доклада о моих писаниях – что каждому автору всегда поучительно. Ничего, конечно, не могу иметь против прочтения неизданных вещей, тем более что готовил их для печати. Я теперь с Божьей помощью довожу до конца упорядочение своих стихов, от юношеских начиная, и, если бы была возможность в будущем издать, видел бы издание в трех книжках: первая (главная) – состояла бы из Цветника (в том виде, как послал теперь Вам: Цветник (2 стих<отворения>), Притчи (22), Поэмы) и Ермия; вторая – из большой автобиографической поэмы в 10 главах (Вам я послал 8 глав и теперь дописал 10-ую; девятая пишется [в ней, между прочим, предполагаю описать смерть Философова]); третья – из стихов юношеских Отроческое (1920-25), двух циклов Сонце и Дом, объединенных под заглавием После Света (1926-33) и Разных Стихотворений (1933-38). Этим был бы подведен итог всему. Теперь можно начинать заново или перестать вовсе. Собираюсь, переписав, прислать всё это Вам в Музей – в надежде, что если не я (не удастся) осуществлю в таком виде издание, то, м<ожет> б<ыть>, кто-нибудь после меня заинтересуется моими скромными трудами.
Очень рад был узнать из письма и отчета о докладе, что словарь наш подвинулся столь далеко. Из варшавских стоит лиш (и это вполне беспристрастно) включить А.А. Кондратьева (бедный, теперь бежав с Волыни, клеит тут бумажные мешки для магазинов за 8 зл. в неделю), Г.В. Клингера, С.В. Барта (его книги: Камни. Тени 1934 (В<арша>ва), Душа в иносказаньи 1935 (Парабола), Письмена 1936 (В<арша>ва), Ворошители соломы 1939 (В<арша>ва)), А.С. Домбровского (роман Иван Калюжный, изд. Рус<ская> Кн<ига>. Таллинн)[509] – остальные дилетанты. Я перед войною самой издал книгу о зарубежной поэзии Арион (Париж) – не знаю, достигла ли она Вас. Издал бы Цветник, но не успел.
На могиле я часто бываю. Там у меня теперь не одна эта могила: оба Хирьяковы (Евгения Сем<еновна> и Ал<ександр> Мод<естович>) и могила моего деда, который был начальником Цехановского уезда[510]. На могиле Д.В. Ф<илософова> стоит низкий крест северный с крышей (как он просил в посмертном письме) с деревянной табличкой (только имя и даты) и кивотом с копией (мною сделанной) Ланского Нерукотворного Спаса[511]. Для меня эта могила как могила родного отца.
Искренне сердечно Ваш
Л. Гомолицкий.
Herrn
V. Bulgakov
Russisches Kultur-Historische
Museum
Prag II
Quergasse 2
Protektorat Tschechen und Möhren
L.Gomolicki
Koszykowa 33 m. 53
Warszawa
General Gouvernement
Автограф.
121. Гомолицкий – Булгакову
5. III. 41
Дорогой Валентин Федорович,
в дополнение к письму, которое недавно послал, отвечая на Ваше, посылаю на хранение в Музее свои юношеские стихи «Отроческое» и отрывки 10 главы «Совидца» (отрывки 9-й буду посылать по мере написания). В Отроческом есть план издания Стихов и поэм – на всякий случай, если самому мне не удастся его осуществить, а когда-нибудь и кто-нибудь заинтересуется моими писаниями. Редакция Цветника и Ермия последняя: как прислал Вам в январе (только в Ермии в примечаниях прошу вычеркнуть всю первую часть, относящуюся к названию книги; останутся примечания к поэмам Домик в Коломне и Встреча).
Получили ли Вы мой ответ? Рукописи мои одновременно послал тогда в январе также Альфреду Людвиговичу Бему. Если Вы встречаетесь с ним, – при случае узнайте у него: получил ли (не ответил), и передайте мой поклон. И еще просьба –: напишите – получили ли эту (с этим письмом) посылку («Отроческое»). Конечно, и без того буду рад весточке Вашей.
Сердечно Ваш
Л. Гомолицкий.
ГАРФ, ф. 6784, оп. 1, ед. хр. 48, л. 33. Собрание Русского Культурно-Исторического Музея. Автограф.
122. Гомолицкий – Булгакову
29.IV.41
Дорогой Валентин Федорович,
посылаю Вам ещо раз свои писания, проработанные немного и дополненные (черновой набросок девятой главы «Совидца»; проект десятой, что посылал Вам, анулируется; некоторые добавления в Цветнике III тома, примечания). Тут все так, как (если бы была возможность) можно было бы издать в трех книжках. Поэма Совидец остается неоконченной. Надо было бы ещо пожить, чтобы ее окончить. Открытку Вашу я получил и читал в газете сообщение о докладе. Спасибо за внимание к моей не стоющей того особе.
