Константин Ваншенкин - Примета

Сохранившееся качество —
Радоваться за других.
Стариковское чудачество
Жить при свете дел благих.

И ведь впрямь сквозь эти заросли
Бесконечной душной зависти.
Разрываемые вкось,
Проходить не довелось.

Замечательное качество —
Радоваться за других.
Вы не верите, но, кажется,
Вы задумались на миг.

В праздных блужданиях наших
В дымке прибрежной дуги
С треском взрывается вальдшнеп
Осенью из-под ноги.

В чащу кидается заяц.
Вас напугав заодно,—
Робок, но прыток на зависть,
Что нам известно давно.

Но и сквозь вашу ученость
Вас задевает порой
Дерева незащищенность
Пред топором и пилой.

Перелистан осенний задачник.
Все ответы в тетрадь внесены.
И зима скоро сунет в загашник
То, что прятать пора до весны.

Вот ледок затянул как коллодий
Мимолетные ранки земли.
И внезапных глубинных колотий
Отголоски до сердца дошли.

Он там сейчас, где вечно тьма,
Под редкой травкою осенней.
Но все еще идут тома
Его Собранья сочинений.

И, краешком задев зенит,
Непредсказуемо крылата,
В пространстве песенка звучит,
Им сочиненная когда-то.

Таинственна и стройна,
Пройдя решето отбора,
Задумчивая сосна
Стоит в стороне от бора.

Кора у нее в смоле,
Вся рыжая в отдаленье.
И сока в ее стволе
Повышенное давленье.

Эта липа — вековая.
Буря, в ярости своей
Елки с корнем вырывая,
Повредить не в силах ей.

Сколько долгий возраст длится
В дар отеческим местам?
Может быть, уже сто тридцать?
Может, близится к двумстам?

И представить даже тошно,
Что тех лет летящий дым
Распознать ты сможешь точно
Лишь по кольцам годовым.

Речка-сказка
Ликова.
Только ряска
Да трава.

Старый купол
За бугром.
Да проухал
«Илов» гром.

Зато быта
Полоса
Позабыта
В полчаса.

В росах травка
Вечерком.
Летит кряква
За чирком.

Несколько первых огней—
Это деревня Изварино.
Бывшая церковь. Над ней
Облако четко изваяно.

Помнишь — дороги нарез,
Поле, что сумраком залито?
И достает до небес
Леса зеленое зарево.

С Твардовским встречусь и с Бернесом,
Когда настанет мой черед.
Но глянут с малым интересом,
Все это зная наперед.

Скажу: ведь я из дальней дали,
Где свет ваш сильный не погас.
Спрошу: скажите, вы видали
Воспоминания о вас?

На миг ресницы дрогнут, словно
Иная жизнь коснулась их.
Слыхали, скажут. Безусловно.
Но только это для других.

Для любознательных в науках,
Что утром вышли из дверей.
Для наших правнуков и внуков…
А более для дочерей.

Что поделать! — хвори, старость,
И — обрублены крыла…
Весть об этом, разрастаясь,
Многих вместе собрала.

Из своей давнишней были
Он явился хмурым днем.
Все давно его забыли.
Смерть напомнила о нем.

Как она негаданно поблекла,
Как попала бедная она
Под увеличительные стекла,
Где морщина каждая видна.

За рекой померкнувшее поле,
И не шелестят уже крыла.
Тихая старушечка, не боле,
Здесь жила и так же умерла.

Но заметил кто-то, что при этом
На крутой спирали мировой
Вдруг — судьбой, стихами и портретом —
Почему-то стала молодой.

Жалко будет покидать
Эти дали, эти лица,
Всю земную благодать,
Что пока так щедро длится,
Жалко будет покидать.

Перетянет жесткий жгут
Нашей памяти отводы.
Но — ты слышал? — листья жгут.
Песня тянется сквозь годы,
И от жизни счастья ждут.

Мы живем стремительно, как все,
И, себе же не давая спуска,
На скупой газетной полосе
Видим спорт и новости искусства.

Сообщенья из-за рубежа,
Ранний сев у южного порога,
Фельетон, таблицу тиража,
Черную оградку некролога.

Умер милый Реваз Маргиани,
И возникли былые года
В том московском ночном океане,
И Арагви впадает куда.

Был стихами наш круг узаконен,
И весь вечер взрывался наш пыл.
Нонешвили и Миша Луконин,
Пал Григорьич, он тоже там был.

А Кайсын? То в позднейшей беседе
Оба мне объясняли потом,
Что вы близкие очень соседи,
Разделенные только хребтом.

Ах, Резо, как тебя называли,
Мы и позже видались не раз.
Не забыть на любом перевале
Твоих добрых, чуть выпуклых глаз.

Над горами, внезапно тревожа,
Одинокая встанет звезда.
Это так на тебя не похоже —
Просто взять и уйти навсегда.

Где-то в море глухой огонек,
Словно в поле,
Лишь стемнело, вниманье привлек
Поневоле.

Здесь поблизости нет маяка.
Тьма морская.
Он ее оживляет слегка,
Чуть мигая.

Это шхуна, что в дрейфе лежит,
А на баке
Огонечек сигнальный дрожит
В полном мраке.

Но избавиться я не могу
От обмана,
Будто он на другом берегу
Океана.

А пока вы смеялись счастливо,
Загорали, ныряли на дно,
Неожиданно возле залива
Пали сумерки, стало темно.

После длительной солнечной ласки
Так внезапен был мрака накат,
Что свои полотенца и ласты
Собирали уже наугад.

Лишь прибоя размеренный голос,
Да усталому взору видны
То ли позднего паруса конус,
То ли гребень высокой волны…

Темнота приходит сразу,
Будто кто-нибудь тайком,
Но по явному приказу
Нам глаза прикрыл платком.

Темнота стремглав ложится
На земную благодать.
Заблудилась в небе птица —
Ничего ей не видать.

Рассвет. Густые росы.
Работа вправду дерзкая:
В Крыму срезают розы
Замедленного действия.

Вот только б дотерпели
Близ самолетных ребрышек
До той заветной цели,
До рынка, до Черемушек.

Коснулся «Ил» бетона.
И сделано все начисто.
Но каждого бутона
Свое движенье начато.

Да не волнуйтесь, что вы.
Когда такие новости!
Они вполне готовы —
Уже не остановите,

…Невеста смотрит мимо.
Глаза пока что детские.
Она сама как мина
Замедленного действия.