KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Олег Хлебников - На небесном дне

Олег Хлебников - На небесном дне

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Олег Хлебников, "На небесном дне" бесплатно, без регистрации.
Олег Хлебников - На небесном дне
Название:
На небесном дне
Издательство:
-
ISBN:
-
Год:
-
Дата добавления:
2 июль 2019
Количество просмотров:
102
Возрастные ограничения:
Обратите внимание! Книга может включать контент, предназначенный только для лиц старше 18 лет.
Читать онлайн

Обзор книги Олег Хлебников - На небесном дне

У Олега Хлебникова сложилась книга, которую он сам назвал романом в поэмах. Сложилась как жизнь. Как сказал двадцать с лишним лет назад Давид Самойлов – «в стихах Олега Хлебникова есть картина мира». Судьба лирического героя (вряд ли он многим отличается от автора) и судьбы окружавших его людей складываются на фоне отечественной истории. Да они сами и есть эта история. И тот совсем ближний круг, кого автор считает братьями – Юрий Щекочихин, Александр Аронов, «Толик, Андрюшка, Пашка»… И соседи по поэме «Улица Павленко» в Переделкине: Борис Пастернак, Корней Чуковский, Булат Окуджава, Арсений Тарковский, Иосиф Бродский, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко – «И слово друг / вместе с отцом и сыном / троицу составляло…».
Назад 1 2 3 4 5 ... 13 Вперед
Перейти на страницу:

Олег Хлебников

На небесном дне. Роман в поэмах с комментариями

© Олег Хлебников, 2013

© «Время», 2013

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru), 2014

От автора

Этот «роман в поэмах» писало время. Почти тридцать шесть лет писало. Я пытался только уловить всхлипы и гул времени, которого, как известно, вроде бы и нет. И – по возможности – перевести всё услышанное и недослышанное на русский – по Блоку, преодолевая бездну своей оглушительной бездарности.

Что получилось, судить не мне. Но знаю, что точно удалось: вместить в строчки – хуже-лучше – полвека собственной, как-то осознанной жизни, происходившей не в пустоте, а в стране, которая приходила в себя после большевистского изнасилования и сталинского террора. До сих пор не пришла.

Плюс к тому какие-то протуберанцы совсем уж прошлого и будущего…

Существует документальная проза. Возможна ли документальная поэзия? Не знаю. Но «На небесном дне» – попытка именно в этом роде. Непроизвольная. Просто не умею писать о том, чего не было или не могло бы, по моему мнению, быть.

Очень не люблю (определение Мандельштама) «переводы готовых смыслов» и, только когда «несёт» неизвестно куда, начинаю чувствовать поэму.

Писать поэмы в наше время кажется безумием. Когда стихи-то не читают! Но именно поэтому интересно. Вопреки и благодаря.

Когда находишься внутри поэмы, испытываешь счастье. Это путешествие в другой мир, который, может быть, тебе всего лишь казался, но, воплощённый в слове, уже существует.

Строить миры – задача не только Творца, но и любого творящего что-то. Даже, наверно, любой твари. Началось с ветхого Адама, дававшего предметам и явлениям имена.

И вот – очень хочется сохранить имена. Тех, кто дорог. Я не умею и не хочу – на мраморе или граните. Более прочным материалом кажется мне слово.

А ещё есть робкая надежда, что те несколько жизней, которые уже прожил лично я и которые отразились в этих поэмах, захотят прожить, в них погрузившись, хотя бы несколько читателей.

Кстати (крючок для читателя), это самый простой способ продления собственной жизни! Продления на другие – воспринятые и прочувствованные.

Беда, увы, с восприятием стихов. Их у нас в последние много лет разучились читать – надо бы снабжать, как ноты, разными знаками: крещендо, диминуэндо… Надо бы предложить издателям с этими знаками стихи печатать…

Но нет более ёмкого способа передачи информации – эмоциональной, прежде всего, – чем стихи. В этом смысле книжка, которая перед Вами, только кажется тоненькой.

Прошу Вас, читатель, ударяя при чтении правильно, попытаться прожить вместе со мной лишние полвека. Спасибо.

А комментарии – это для тех, кто захочет узнать что-то не вместившееся в стихи про реальных героев поэм или про обстоятельства их (поэм) появления на свет.

Переулок

Пролог

Переулочек, переул…

Горло петелькой затянул.

А. Ахматова

1

Детдома и ларька соседство —

один из переулков детства,

где до сих пор покоя нет,

где время в склянках, время в банках,

в расспросах, слухах, перебранках —

меняется на горсть монет,

где моё детство побывало,

вставало в очередь, играло

ледышкой около ларька

и на детдомовские окна,

всегда затворенные плотно,

глядело из-под козырька,

где из пословиц миллиона

«Болтун – находка для шпиона» —

всего одну запомнил я,

где дядьки в кожаных ушанках

и тётки в сизых полушалках

искали крайних

                    и края

неведомые представляли,

края, простёршиеся дале, —

за телевышкой, за горой…

края, где я ни разу не был,

где явно закруглялось небо,

срастаясь с дымкой городской…

Такой обычный переулок,

где каждый шаг бывает гулок

и каждый шаг неповторим,

пространство, что в себя вместило

людские судьбы – судьбы мира,

и всё не расстаётся с ним…

2

В проулке за детдомом старым,

у пункта по приему тары

толпится, как всегда, народ —

что принимают, всё сдаёт.

Бездумно-мудрые старухи

иконно складывают руки.

Коричневые сумки их

полны бутылок дармовых.

У ног мешок со стеклотарой —

какой-то человек усталый

стоит, касаясь головой

клочка проблемы мировой.

А девочка с двухлетней дочкой —

со стеклотарой непорочной —

проблемы не касается:

дочь за подол цепляется.

У Марьивановны в авоськах,

как будто капельки на вёслах,

блестят стекляшки. Вся она,

как в мысли, в них погружена.

С ней рядом отставной полковник.

Чтоб миру о себе напомнить,

пришёл, принёс бутылок пять

как повод в очереди встать.

И вот – по очереди этой,

как кистью, временем задетой,

по очереди по живой,

текущей поперёк и вдоль,

передаются факты, мненья,

сомненья и опроверженья…

3

Стояние в очередях

не столь способствует мышленью,

скорее – семечек лущенью

и мутной мудрости в очах.

Стояние в очередях

ведёт к такому разговору,

который вспыхивает скоро

и увязает в мелочах.

И снова – лишь один зачах —

другой подобный возникает.

Такой порядок вызывает

стояние в очередях.

Рассказ – сочувственное «ах!»,

лихая шутка, злая ссора…

Моя пожизненная школа —

стояние в очередях.

Не различить издалека

очередей предназначенье…

Как терпеливо их теченье! —

как среднерусская река.

4

…И Марьивановна сказала:

– Уж больно ящиков-то мало, —

вздохнула, – могут не принять

посуду… —

                  замерла опять.

Забеспокоились старухи.

Одна шепнула:

                         – В одни руки

больше пятёрки не дают!

Остатки задарма берут!..

– Эх, мать! – прищурился полковник

светло, как довоенный школьник. —

Всё вам дадут. Без па-ни-ки!.. —

И засмеялись мужики.

И тут повеяло годами

иными. Из далёкой дали

какой-то силуэт возник,

иным очередям двойник —

в будённовке, косоворотке…

Нет, в гимнастёрке и пилотке.

Сначала встал за кипятком…

За кашей кирзовой – потом…

Вот – превратился в инвалида

в шинельке, офицерской с вида.

За ним в колонну встали вдруг

солдатки, дети, бабка, внук…

И как-то стало очевидно,

что лезть без очереди стыдно.

5

Но что же стало с переулком?

Раздвинулся? Совсем пропал?..

Наполнился гуденьем гулким

и – площадью базарной стал.

Из деревень пришли подводы.

К прилавкам встали кустари.

Толпа заполнила проходы.

И крики «Налетай! Бери!» —

как сизари, с земли взлетели!

Старьёвщик пел: «Берём старьё…»

И пайщик для своей артели

брезгливо выбирал сырьё.

Вот водовоз с дощатой бочкой!

А вот и Марьиванна с дочкой:

то ль продавала, то ль брала,

то ль на смотрины дочь вела.

– Хошь лясы, хошь ножи поточим! —

кричал точильщик тощий очень.

И удирал, не чуя ног,

малец, стащивший пирожок…

Детдом —

вновь делался трактиром.

И высилась над этим миром,

как поминальная свеча,

пожарная каланча —

которая потом сгорела

дотла.

Но разве в этом дело?

6

Другие времена мелькнули —

вдогонку просвистели пули.

Другие люди в свой черёд

пришли. Нет – в очередь скопились,

«Кто крайний?» – справились, столпились

и ждут, когда до них дойдёт…

А где же тот красноармеец,

в будённовке? Где тот лишенец

с извечным «Налетай! Бери!» —

страдавшие душой и телом

за правое, конечно, дело —

за угнетённых всей земли?

Где морячок с мечтой раздольной

о революции – не больно

какой, а сразу – мировой?..

С красноармейцем где-то вместе —

там, на ветрах, гремящих жестью,

застыли —

               там, в эпохе той…

А где старьёвщик непременный?

Что ж не дождался перемены

в делах? Ему б сейчас старьё

давали даром! Не дождался.

В годах голодных затерялся.

Сменил занятие своё?

А многие из той окрошки

здесь. Инвалид – на «запорожце».

А вот артельщик – на «форде»…

Связать всё это воедино! —

какая странная картина

коловращения идей

получится… Но это трудно.

И мудренее ночи утро.

А к переулку ночь идёт.

Ведь даже в маленьком пространстве,

вернувшись из далёких странствий,

свершает время свой полёт…

7

Над переулком вечер засинел.

Назад 1 2 3 4 5 ... 13 Вперед
Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*