Важа Пшавела - Поэмы

Какие утесы кругом!
Какие безлюдные долы!
В глухом бездорожье таком
Не строят жилья новоселы.
Однако под сенью ветвей
Здесь хижина скрыта лесная.
Чинара склонилась над ней,
Ветвями ее осеняя.
Орешник и дикий копер
Хранят ее в чаще растений,
Но дальше, в окрестностях гор,
Людских незаметно селений.
Безмолвна древесная сень,
Лишь поздней порой урожая
Ревет там огромный олень,
Собратьям своим угрожая;
Да рвется с вершины обвал,
Да серна, спеша к водопою,
По выступу прыгает скал,
Да дятел колдует весною,
Да бьет в колокольчик фазан,
Наполнив окрестности звоном,
Да с песнею ветер-смутьян
Летит по долинам зеленым.
Привольный глухой уголок!
Одни только дикие звери
Здесь бродят и, словно цветок,
Растет сиротинка Этери.
Укрывшись в лесное жилье,
Цветет она, миром забыта.
Простая лачужка ее
Листами растений покрыта.
На низенькой кровле цветы
Лиловы, желты, синеваты.
Поет соловей с высоты,
Вдыхая цветов ароматы.
Поет он о милой своей,
Крылами во мраке колышет.
Как ночью поет соловей,
Этери печальная слышит.
Ах птичка, бормочет она,
Ах, милая пташка, откуда
Тебе эта песня дана?
Она настоящее чудо!
О, если б мне только узнать,
О чем твои дивные речи!
О, если б мне птицею стать,
Заботы забыв человечьи!
О, если бы, песней звеня,
Умчаться мне к жизни свободной!
Заела старуха меня,
Что делать с змеей подколодной!

Чуть глянет рассвет из окна
На сонные очи Этери,
Старуха, как уголь, черна,
Кричит и бранится у двери.

Давно на дворе рассвело,
Скучает по овцам лужайка.
Ты долго ли будешь назло
Валяться в кровати, лентяйка?
Кой черту тебя на уме?
Прости меня, господи боже!
Подохнет корова к зиме
И овцы от голода тоже.
Стара я, старуха, стара,
Болят, не согнутся, коленки.
О чем ты сутра до утра
Мечтаешь, уставивши зенки?
Коль слушать не хочешь добром,
Возьмусь я за палку, чертовка!
Вставай, разрази тебя гром!
За чем у тебя остановка?

Эх, трудно на свете одной!
Не помню с младенчества мать я.
С утра над моей головой
Старухины эти проклятья.
Приснилась бы матушка мне,
Она приласкала б сиротку.
Хоть раз бы увидеть во сне
Улыбку ее и походку!
И день я и ночь на ногах,
Томлюсь от ненастья и стужи.
И холод, и звери, и страх,
И брань, и побои к тому же.
Каких еще надобно бед
В моем положенье убогом,
Когда с появленья на свет
Забыта я господом богом!
Этери с соломы встает,
На сердце привычное горе.
Но, господи! весь небосвод
В ее отражается взоре.
Как взглянет, с огромных ресниц
Волшебное льется сиянье,
Минута, и склонится ниц
Пред нею любое созданье.
Степного джейрана стройней,
Идет она к двери несмело.
Косынка на шее у ней,
Овчиной закутано тело.
Ни пуговиц нету, ни бус
На этой убогой овчине,
Лишь хлеба вчерашнего кус
Лежит у пастушки в корзине.
За стадом овечек и коз
Этери бредет по поляне,
Двойными жгутами волос
Свой стан опоясав заране.
Пастушке моей не досуг
В лесу красоваться с косою:
Беда, коль заденет за сук,
Или обернется змеею!
А косы как гишер они!
Такие ты встретишь едва ли!
Не лучше ль, чтоб целые дни
Ей тело они обвивали?
И дева бредет не спеша,
И вяжет чулок поневоле…
О, как ты собой хороша,
Пастушка, ушедшая в поле!

Спасаясь в полуденный жар
В лесу, где река протекала,
Этери под сенью чинар
В глубоком раздумье стояла.
Вдруг слышит: в густом лозняке
Залаяла гончая свора,
Рожок затрубил вдалеке,
Послышались крики, и скоро
Мелькнул на опушке олень,
Пред смертным охвачен томленьем,
И юноша светлый, как день,
Промчался верхом за оленем.
Метнулась из лука стрела,
Олень повалился убитый
Пастушка моя замерла,
Кустарником тощим укрыта.
Но быстрый охотника взор
Уже заприметил находку.
Глаза незнакомец протер
И снова взглянул на красотку.
И в самом разгаре забав
Вдруг сердце его закипело,
Как будто, поднявшись из трав,
Огонь охватил его тело.
Сгорела она от стыда,
Ресницы пред ним опуская…
И прыгнул с коня он тогда,
И к ней подошел, восклицая.

Пастушка моя, не дрожи!
Одна среди белого света,
Зачем ты тут бродишь, скажи,
В лохмотья и шкуру одета?
Отнялся у бедной язык,
Стоит перед ним, и ни слова.
Охотник нахмурился вмиг,
Коснувшись меча золотого.

Скажи, кто отец твой, кто мать,
Не скажешь попробуешь стали.

Решил ты меня напугать?
Похвалят невежу едва ли!
Не слишком великая честь
На женщин с мечом ополчиться.
И чем я, несчастная, здесь
Могла пред тобой провиниться?

Откройся мне, милая, ты,
Наверно, живешь недалече.
Усталому слаще воды
Твои благодатные речи.

О чем мне тебе рассказать?
Забыла родное я племя.
Отец мой и милая мать
Погибли в военное время.
Я с мачехой скрылась в лесу,
Живу сиротинкою жалкой,
Овец и корову пасу,
Блуждая с пастушеской палкой.

Зачем же глядишь, как зверек?

Зачем отвернулась? Ужели
Плохое я вымолвить мог,
Обидев пастушку без цели?
Знать, тем ты, красотка, горда,
Что ликом ты сходна с луною.
Однако кой в чем без труда
Могу я сравниться с тобою.
Не пыль я, не жалкий отброс,
К тому же, господь мне свидетель,
Не враг я тебе, и всерьез
Мила мне твоя добродетель.
Открой же, красотка, уста,
Скажи свое имя, девица!
Быть может, его красота
С твоей красотою сравнится.

Что имя мое для людей?
Зовусь я с рожденья Этери.
У мачехи старой моей
Я редко бываю в доверье.
Лишь ругань одну да пинки
Доселе я в жизни видала.
Желаньям твоим вопреки,
Красы в моем имени мало.

Какая бездушная дрянь
Заставила девушку эту,
Как будто бездомную лань,
Скитаться по белому свету?
Поверь мне: с прекрасной луной
Ты схожа, моя дорогая.
Так будь же мне милой женой,
Царевною нашего края.
Я здешний царевич, я сын
Царя-самодержца Гургена.
Тебя я из этих долин
С собою возьму непременно.
Мой конь вороной, как стрела,
Умчит нас в столицу обоих,
Чтоб счастье свое ты нашла,
Блаженствуя в царских покоях.
О, как ты собой хороша,
Этери моя дорогая!
Молиться б тебе, не дыша.
Следы твоих ног лобызая!

Уж где мне блистать красотой!
Нет времени, витязь, на это.
Босая дрожу день-деньской,
В простую овчину одета.
И каждый отмечен мой шаг
Суровый рукой провиденья…

О, дай же мне, милая, знак,
Что ты не отвергнешь моленья.
Ужели насмешкою ты
Ответишь на пламень сердечный?
Как жаль мне твоей красоты,
Цветок чистоты безупречный!

Не то что женой твоей быть,
Я ног твоих вымыть не смею.
Как можно о том говорить,
Я толком понять не умею.
В одежде из шкуры овец
Тебе я, царевич, не пара:
Рассердятся мать и отец,
Глядишь и обрушится кара.
К тому же иной есть запрет,
Молясь пред небесной царицей,
Дала я когда-то обет
Остаться навеки девицей,
Бродить по долинам вокруг,
Пасти это бедное стадо…
Мне ветер единственный друг,
Цветы полевые отрада.
Вдали от людского жилья
Я выросла, словно растенье;
Как скалы окрестные, я
Не знаю, что значит ученье.
Чем легким житьем соблазнять,
Величьем и домом богатым,
Позволь мне тебя называть
Судьбою ниспосланным братом.
Взгрустнулось пастушке моей,
Наполнились очи слезами,
И хлынул на землю ручей,
И поле покрылось цветами.
Здесь каждый цветочек с тех пор
Зовется Этери влюбленной.
Влажен ты, цветущий простор,
Слезами любви окропленный!