Джон Донн - Английская лирика первой половины XVII века

На днях я вышел в поле — провести
На воздухе часок,
Там как-то летом встретил, я цветок
Предивной красоты…
Но стужа снегом замела кусты
И землю ту,
Что видел я в цвету.
Я ж, видимостью, белой пеленой
Не обольщен,
Подумал: «Что ж, мы встретимся еще
С иной весной,
Пусть расставанье с этой — в год длиной,
Другой в свой срок
Увижу я цветок».
Все ж палку поднял я, пошел назад
И раскопал
То место, где он прежде расцветал,
И бросил взгляд
Там зелен, свеж и, как затворник, свят
Он невредим
Лежал, для нас незрим!..
В догадках и сомненьях, изумлен,
Я потонул,
Одно поняв: он там себе вернул
Все то, чем он
Здесь, на ветру, был прежде обделен,
С теченьем дней
Став ярче и юней.
Потом я вновь накрыл его взамен
Пелен — листвой
И, про последний час подумав свой,
Поник, смятен,
И прошептал: «Умерший, ты блажен!
Спи — сам покой
Склонился над тобой!»
Но кто же сею верою согрет?
Кто примет весть
От корешка? Он спит всю зиму здесь,
И крыльев нет
Взлетев, увидеть истину и свет,
И рад любой
Попрать его стопой…
О Ты! чей дух когда-то мертвеца
Воспламенил,
Животворил, высиживал, кормил
Его — птенца
Без образа, без имени, лица,
В земной судьбе
Дай следовать тебе,
Чтоб в мире масок и теней, ведом
Святой тропой,
Я одолел к заре вслед за тобой
Крутой подъем,
О Ты — незримый, дышащий во всем,
Молю — яви
Дар мира и любви.
Отсюда, где печальный сон царит,
Веди меня
Туда, где свет и где блаженство дня
Всю боль смирит,
Там явишь мне, что тот в тебе сокрыт,
Чей бедный прах
Я вспоминал в слезах!..

В мир света навсегда они ушли,
И мне здесь тяжко одному,
Лишь память их, как яркий свет вдали,
Мою пронзает тьму.
Она горит в груди, как между туч
Сверкают звезды и темный час,
Как над холмом блестит последний луч,
Когда закат погас.
Я их во славе зрю на небесах,
И свет моих неярких дней
Пред их зарей сияющей иссяк
Стал бледного бледней.
Святая кротость, упованья дар
О, сколь высок ваш горний путь!
Вы мне, остывшему, хотите жар
Былой любви вернуть…
О смерть, о воздаянья щедрый клад.
Тебе во тьме дано гореть!
И то, что недра мрачные таят,
Извне нам не узреть.
Гнездо пустое пред тобой: исчез
Его покинувший птенец,
Но как узнаешь: выбрал темный лес
Иль поле сей певец?..
Как ангел, озаряя нас во сне,
Душе нежданно шлет призыв,
Так светлые мечты восходят, мне
Мир Славы приоткрыв.
Когда звезда могилой пленена,
Она во тьме едва горит,
Но, обретя простор, взойдет она
И сферы озарит.
Пусть, Отче Славы, будет возвращен
Мой дух, что долго пленным жил,
Из мира, где он был порабощен,
В обитель светлых сил!
Иль сделай, чтоб, когда я в рысь взгляну.
Мне взгляд не помрачала мгла,
Иль уведи меня в ту вышину,
Где видно без стекла!..

О ты, цветущий в сей низине, ты,
Чье торжество мгновенней метеора!
Взгляд оторви от бренной красоты
И пользу извлеки из разговора!..
К нечестью в юные года
Я направлял свой шаг
И шел, не ведая стыда,
К паденью и во мрак.
Я упустить боялся миг
И средь мирских пучин
Все наслаждения постиг,
Все игры изучил.
С огнем играя, на позор
Я отдал жизнь свою,
Не знал, что полыхнет костер
И душу опалю.
Рассвет в тумане длился мой,
В мечтах, средь сладких нег.
Лохмотья с золотой каймой
Носил мой юный век.
В сады, к ручьям меня влекло,
Я собирал букеты,
Венчал я розами чело,
Я тратил жизнь на это!
И вдруг, успехом опьянен,
Я встретил мертвеца.
Узрев мое тщеславье, он
Остановил юнца:
«Глупец, напрасно сил не трать:
Что в полдень срежешь ты,
Обречено навек завять
С приходом темноты…»
…Сорвешь цветок — и он умрет… О, ты
Оставь расти, не убивай цветы,
И свой венок нетленный ты найдешь
Там, где ни ветер не страшит, ни дождь!..

Когда чудесный год
Спасенья вашего придет, когда
От зимней неподвижности и льда
Сердца оттают ваши и сойдет
Вновь ангел, что с людьми свиданья ждет,
Чей вещий зов из купины
Услышать вы должны,
И светлый Голубь сам,
Что столько весен встарь от вас сокрыл
И вверил небесам,
Раскинет сень парящих крыл
Над вами, и, живых испивши вод,
Сухое древо снова расцветет!..
Мечтой одной
Я полн: хочу дожить до этих дней,
Когда к маслине прирастут родной
Те ветви, что без сока и корней
Измучились в былые времена,
Как с мужем разлученная жена.
О, близок этот срок!
Ведь ваш упадок мрачный отлучил
Светило, озарившее Восток,
От вас!.. Его целящие лучи
Другим светили. Вы же в слепоте
Отвергли свет, сиявший на кресте…
Но ныне нам гласят
Знаменья: полнота времен грядет,
И Солнце, пережившее закат
У вас, над вами вновь оно взойдет,
И вспыхнут, отразив его лучи,
Мамврийские, Есхольские ручьи!..
И вскоре Он,
Кем Сын единородный из любви
Был отдан, чтобы в нем был мир спасен,
Чей Дух скорбит, что заблудились вы,
Он, вспомнив старую свою любовь,
С сердец ослепших совлечет покров!..
В вас вера на земле жила, пока
Вы были родом царственным, в чести:
Вначале божья верная рука
На вас явилась, чтобы вас спасти,
Как первенца. Но вы, свои сердца
Окаменив, противились любви,
И младший сын был призван, чтоб Отца
Ко всем народам ревновали вы…
Таков с людьми Ты, праведный Отец!
Твои дары обходят круг времен
И возвращаются, чтоб наконец
Был найден блудный сын и исцелен!..

Сквозь девственный покров,
Твой полдень скрывший (ибо мы должны
Жить отраженным блеском светлячков,
Как лик луны),
Свет Никодиму воссиял,
Он Бога своего познал.
О, сколь блажен он был,
Когда в юдоли тьмы и слепоты
Увидел, как зарю целящих крыл
Раскинул Ты,
И, что не видано с тех пор,
Вел в полночь с солнцем разговор!
О, где же он найти
Тебя в тот час немой и мертвый смог?
В какой святой земле мог возрасти
Такой цветок,
Чья чудотворная листва
Таит величье божества?
Не золотой престол,
Не херувим, не рукотворный храм
Господь все то, что к жизни произвел,
Вмещает сам,
И лес дивится, изумлен,
Но впали иудеи в сон…
О ночь! Сей мир умолк,
Порыв стремлений суетных погас,
И духи бдят, чтобы никто не мог
Встревожить нас.
Молитв Христовых славный час,
Колоколов небесных глас!
В молчанье Бог парит,
И локоны его увлажнены
Ночной росой. Он кротко говорит
Средь тишины,
И внятен духам зов его,
И души единит родство.
Когда б шум дней моих
Смолк, — я вошел бы в твой ночной шатер,
И услыхал, как ангел, кроток, тих,
Крыло простер,
Я воспарил бы в глубь небес,
И не блуждал бы боле здесь,
Здесь, где слепящий свет,
Где все бессильно — и лишает сил,
Где я блуждаю — и утратил след,
И путь забыл,
Ловя неверные лучи
И видя хуже, чем в ночи…
О Боге говорят
Во тьме слепящей обитает Он…
Слова темны: ведь говорящих взгляд
Столь помрачен…
О, в сей ночи и я бы с ним
Мог обитать — сокрыт, незрим!..

Пурпурный, траурный родник,
Ты — первомученика крик,
Которым вечно окликаем
Кровавый Каин!
Красна струя и в поздний час,
Хоть ранним утром излилась!..
Но если мог
Сей глас (хоть слаб и одинок)
Вопить немолчно, без конца,
Тревожа в небе слух Творца,
Какой же гром рождает тот,
Чьим жертвам уж потерян счет,
Кем крови даже не струя
Пролита — целые моря?!
Их волны не смыкают глаз,
В их бездне слышен бездны глас,
И шум — биенье многих вод
У вечных плещется ворот,
И вопли мести слиты в гром,
И души жертв под алтарем
Единым криком, полным боли,
Кричат Всевышнему: «Доколе?!.»
Святой судья!
Для добрых благо — власть твоя,
Ее уставами храним,
Тот счастлив, кто живет по ним!
Я говорю Тебе, клянясь
Душой, которую Ты спас
От рук убийц, и клятвой той
Плачу за милосердный твой
Свет, — лишь последовав ему,
Я одолел и смерть, и тьму!
Пусть крови сей поток
Исполнен мести и жесток,
Он детски-кротким может стать,
Прощать, молиться и рыдать
О тех, кем пролит он, чтоб крик
О мести неба не достиг!
Да, кровь нас с небом примирит,
Кровь эта лучше говорит,
Чем Авелева: та и днесь
На землю призывает месть…
Но Сын Твой учит нас молиться,
Чтоб были прощены убийцы!..