Николай Языков - Стихотворения
15
Уж догорел прекрасный день
За потемневшими горами;
Уж стелется ночная тень
Над благовонными брегами,
Над чистым зеркалом зыбей
И над шумящими толпами
Развеселившихся друзей;
Светило кроткое ночей
То прячется, то выбегает
Из тонкой сети облачка
И светом трепетным слегка
Леса и долы осребряет.
16
А праздник радости кипит,
Не утомясь, не умолкая;
Туманный берег озаряя,
Костер сверкает и трещит.
И в тишине красноречивой
Не побежденная вином
Толпа стоит перед огнем;
Огонь растет и блещет живо
Над разгоревшимся костром,
И вот багряными струями
Восстал высоко, зашумел;
И дым сгустился, почернел,
Слился огромными клубами
И по дубраве полетел!
17
При громе буйных восклицаний
Студенты скачут чрез огонь, —
Так прыгает ученый конь,
Так прыгают младые лани
Через пучину, через ров;
Одежда гнется, загораясь,
И с треском локоны власов,
То развиваясь, то свиваясь,
Во мраке дымчатых столбов
Блестят, как огненное знамя,
На беззаботных головах.
Один промчался через пламя,
Другой запнулся в головнях —
Готов упасть — он упадает,
Но встал и вышел из огней —
И хохот радостных друзей
С улыбкой гордою внимает.
18
И вот иная красота!
Дары забавы благородной!
Рукой отважной и свободной
С плеча нетвердого снята,
Чернея в зареве багровом,
Одежда легкая летит —
Падет, и сумрачным покровом
Костер удержан и покрыт,
Огонь редеет, утихает,
И вдруг сильней, ожесточен,
Ее обхватывает он,
Ее вертит и разрывает.
19
Но полночи угрюмой сон
Лежит по стихнувшим долинам;
Конец студенческим картинам.
Питомец вольности живой,
Питомец радости высокой
Спешит задумчиво домой
И на кровати одинокой
Вкушает сладостный покой.
Суета сует и всяческая суета!
Соломон.
9 мая 1824
Дерпт
Липы
И вымыслы нравятся, но для
полного удовольствия должно
обманывать себя и думать, что
они истина.
Карамзин
1
На пурпуре ленивки драгоценной
Красноречиво, пышно развалясь,
Князь Петр Ильич Хрулев уединенно
Курил гаванскую сигару. Князь
Глядел сурово, думал беспокойно:
Табачный дым небрежно и нестройно
Из-под усов на воздух он бросал;
Обыкновенно ж он его пускал
Отчетисто, красивыми кружками.
Что ж занимало голову его?
На поприще служенья своего
Блистает он чинами и звездами,
Он и богат, и знатен, и силен,
Чего ж ему, о чем же думал он?
Быть может, он воспоминал тоскливо
Прекрасные, былые дни свои
И молодость, когда он цвел счастливо
Избытком сил, для жизни и любви;
Когда он бойко, славно рисовался
Перед полком; иль негой упивался
В шуму высоких, царственных потех,
Где он имел решительный успех
У первых лиц, где был он несравненно
Умен, и мил, и ловок, и остер,
И привлекал к себе огнистый взор
И сладку речь красавицы надменной.
Быть может, он воспоминал те дни
И думал: "Ах, зачем прошли они!"
Они прошли как сон пустой; а ныне
Куда судьба его перенесла!
Он здесь один, и словно как в пустыне,
И кучами кругом его дела
Прескучные; он толку в них не видит
И знает, что добра из них не выдет;
Тoска ему, невыносимо дик
Его большой бузанский пашалык:
Сама его столица как могила.
Здесь он завял и сердцем и умом
В глуши. Да нет, он думал не о том.
Забота в нем кипела и бродила
Важнейшая: он преисполнен был
Дум глубочайших. Вот он позвонил.
И перед ним, нагнувшись и блистая,
Лакей как тут. "Крумахера ко мне!"
Лакей ушел. Забота вот какая
Смущала князя: в этом Бузане,
Где все еще и пошло и уныло,
Полезно бы, прекрасно б даже было,
Притом же и не слишком мудрено,
Бульвар устроить! Так и решено.
Покончена работа черновая,
Лишь осенью деревья насадить;
Но вдруг приказ: бульваром поспешить!
И чтобы он к шестнадцатому мая
И непременно весь отделан был.
Об этом князь бумагу получил
За чаем; он задумался над нею:
"Срок очень мал! Всего-то восемь дней!
Так как мне быть, когда же я успею?
Где я возьму такую тьму людей?
Бульвар велик; нет, это слишком скоро!
Стоят жары, теперь садить неспоро,
Деревья будет нужно поливать
Весь день, — да где их столько и набрать?
Лес за семь верст! И лес какой же? Хвойный!
А липы редки в этой стороне,
А нужны липы; что же делать мне?
Ну как тут быть?" Князь думал беспокойно,
И мысли в нем, одна другой черней,
Как волны вод, когда ревет Борей.
Вошел Крумахер. Чинно поклонился.
Князь объяснил ему и прочитал
Бумагу. Тот ничуть не удивился
Разумному приказу и сказал:
"Так надобно, не мешкая, за дело,
И чтоб оно без устали кипело, —
Прикажете, я завтра же начну
Распоряжаться, мигом поверну
Работу к спеху: множество народу
Cобьем из подгородных деревень;
Велим ему работать целый день
Вплоть до ночи, возить к деревьям воду,
И для поливки буду высылать
Моих пожарных". — "Трудно лип достать,
Их сотни с две потребно для бульвара", —
Заметил князь. — "И это ничего:
Нас липы не задержат; сад у Кнара
Весь липовый; достанем у него.
И липы все, как на подбор, прямые
И чистые; ну, именно какие
Нам надобно. Я сам к нему зайду,
И завтра же; есть липы и в саду
Жернова, их мы тоже пересадим
На наш бульвар, и будет он как раз
У нас готов. Могу уверить вас,
Не беспокойтесь: славно дело сладим!"
И князь сказал: "Поди же торопись,
Любезнейший, и всем распорядись".
Ушел Крумахер. Князь легко и плотно
Поужинал, потом на ложе сна
Лег и заснул, как отрок беззаботный.
Какая ночь: весенняя луна
То, ясная и яркая, сияет
В лазурном небе; то она мелькает
В летучих и струистых облаках,
Как белый лебедь, спящий на волнах.
Какая ночь! Река то вдруг заблещет,
И лунный свет в стекле ее живом
Рассыплется огнем и серебром;
То вдруг она померкнет и трепещет,
Задернута налетным облачком.
Земля уснула будто райским сном.
Вот лунный свет прекрасной вешней ночи
И в спальне князя весело блестит,
Его целуя и в уста и в очи;
Сон видит князь: с министром он сидит
И объясняет складно и подробно,
Как было трудно, вовсе неудобно,
В такую пору, только в восемь дней,
Бульвар устроить: и согнать людей,
И лип найти, и подвозить к ним воду,
Песок возить, укатывать катком;
Но он таки поставил на своем
И, так сказать, преодолел природу.
Бульвар готов, а прежде тут была
Пустая площадь и трава росла!
И видит князь, как он министра водит
По дивному созданью своему:
Министр доволен, весело он ходит,
Все хорошо, все нравится ему,
Все сделано отлично, превосходно,
Как надобно, и князя всенародно
Он тут же и не раз благодарит,
И князь в восторге. Он едва стоит;
Он очарован ласковым воззреньем
Вельможных глаз на слабый, малый плод
Его трудов, усилий и хлопот;
Он поражен приливом и волненьем
Сладчайших чувств; он ими поглощен
2
