Алексей Слаповский - Мои печали и мечты (Сборник пьес)
МАТВЕЙ. Пусть сидят, знакомятся. Хотя нет, родители должны быть под контролем. Завезу домой. Ты зачем ее позвала вообще?
НИНА. Так получилось. Она сама сказала: жаль, говорит, что я с твоими родителями еще не знакома. Ну, и неудобно было не пригласить.
МАТВЕЙ. Слушай, давай закроем дверь и… Мне пять минут хватит. Типа разминка. А потом у меня уже как следует.
НИНА. Я так не могу. Родители за стенкой, а мы тут…
МАТВЕЙ. А в «Сосновой роще», в пансионате…
НИНА. Опять ты вспомнил!
МАТВЕЙ. Хорошо было. Твоя подруга вообще рядом спала, а тебе по фиг.
НИНА. У меня тогда голову снесло. И она пьяная была, спала, как мертвая.
МАТВЕЙ. Ладно, потерпим. Получается, что мы будем совсем как жених и невеста.
НИНА. А разве нет?
МАТВЕЙ. Нет, ну да, но терпеть не могу. Разговоры эти… Типа, любите друг друга, рожайте детей.
НИНА. И что в этом плохого?
МАТВЕЙ. Я сам соображу насчет любить и рожать. Просто получается, что мы уже как бы официально.
НИНА. Постой. Мне что-то вот это вот не нравится, что ты говоришь. Ты боишься, что если родители познакомятся, тебе неудобно будет назад, что ли? Передумать, в смысле? Или ты уже передумал?
МАТВЕЙ. Ничего я не передумал.
НИНА. А что ты тогда имеешь в виду? Ты говоришь — официально. А ты как хочешь? Или никак? Спасибо, объяснил. (Садится на постель, обняв колени руками и отвернувшись от Матвея).
МАТВЕЙ (подсаживается сзади, обнимает). Не надо за слова цепляться. Нин. Нина. Нин, хватит.
НИНА. Не трогай меня!
МАТВЕЙ. В чем дело, я не понял? Что я такого сказал?
НИНА. Вот и думай, что ты сказал. Догадаешься — скажешь.
Матвей встает, идет к окну. Смотрит, приоткрыв штору.
Освещается кухня: Михаева и Наталья у плиты.
НАТАЛЬЯ. Мороженая утка, Алевтина Сергеевна, это лотерея. Не знаешь, какая будет. Поэтому надо брать не мороженую, при этом средней жирности.
МИХАЕВА. Это-то я знаю…
НАТАЛЬЯ. А главное, готовить не на противне, видите, а на решетке, видите? Лишний жир стекает. Но чтобы не засушить, надо контролировать. А яблоки свой сок дают.
МИХАЕВА. На решетке — это надо попробовать. Мне интересно, вам Нина что-то говорила, когда они свадьбу хотят?
НАТАЛЬЯ. Весной, наверно.
МИХАЕВА. То есть конкретно нет?
НАТАЛЬЯ. А Матвей?
МИХАЕВА. Он вообще ничего не говорит.
НАТАЛЬЯ. Но жениться он решил или еще нет?
МИХАЕВА. Как я поняла, решил. Но не говорит.
НАТАЛЬЯ. Я, в принципе, думаю, что можно бы подождать. Нине два года учиться еще.
МИХАЕВА. Это понятно. Но это ее инициатива, насколько я поняла. Это естественно, девушка больше хочет семью, чем мужчина.
НАТАЛЬЯ. Не знаю. Вообще-то Матвей ей предложение сделал.
МИХАЕВА. Наталья Григорьевна, мы с вами женщины, мы понимаем, как это бывает! Мужчина делает предложение тогда, когда женщина от него ждет. В смысле девушка.
НАТАЛЬЯ. Ну, не толкала же она его.
МИХАЕВА. Я психологически имею в виду. Ну, как в школе ученики, они тоже ведь знаете… Дети вообще, это… Это такая дипломатия. Они хитрые, они просчитывают, когда я хочу их вызвать. И сами руку тянут.
НАТАЛЬЯ. То есть вы считаете, что наша Нина вашего Матвея…
МИХАЕВА. Не пригорит у вас?
НАТАЛЬЯ. А я сейчас выключу, и пусть потомится. Я, кстати, сама вообще практически птицу не ем. Как-то с детства не люблю. Но Владислав Дмитриевич любит. Говорит, Новый год без утки — не Новый год.
МИХАЕВА. А он кем трудится?
НАТАЛЬЯ. Стоматологом. Матвей разве не говорил?
МИХАЕВА. Неоднократно спрашивала. И про вас. Ну, интересно же. А он говорит: хорошие люди. И все.
НАТАЛЬЯ. Да, он у вас такой… Таинственный. Каким он бизнесом занимается?
МИХАЕВА. Обычным, что-то там такое… Продукты питания, в этом духе.
НАТАЛЬЯ. А я по коммунальной части. В районном управлении.
МИХАЕВА. Хорошая работа.
НАТАЛЬЯ. Ничего хорошего, одни проблемы. Ну что, пора за стол? (Идет в гостиную, Михаева — за ней).
Освещается комната Нины: она подходит к Матвею, обнимает его. Он тут же поворачивается, целует ее, обнимает, шарит руками по телу.
МИХАЕВА (в гостиной). Дети, к столу!
По телевизору по — прежнему ретро — шлягеры. Наталья берет пульт, выключает телевизор.
КУЛИЧЕНКО. Я смотрю вообще-то.
Нина и Матвей наконец отрываются друг от друга и идут в гостиную.
Все рассаживаются за столом.
НАТАЛЬЯ. Берите сами, кому что нравится.
МИХАЕВА. Матвей, поухаживай за Ниной.
НИНА. Я сама. (Накладывает и себе, и Матвею).
КУЛИЧЕНКО. Вино, водки, кому что? Коньяк еще есть.
МАТВЕЙ. Я за рулем.
НИНА. Я тоже не буду.
Матвей наливает себе и Нине сок из пакета, Куличенко — то, что просят.
МИХАЕВА. Вина немножко.
НАТАЛЬЯ. Коньяку плесни чуть-чуть.
КУЛИЧЕНКО. А я водочки.
МИХАЕВА. Я по телевизору слышала, это самый вредный алкогольный напиток.
КУЛИЧЕНКО. Это хорошо — помру быстрее!
МИХАЕВА. Вы такие вещи говорите…
НАТАЛЬЯ. Это он так шутит. Ну? Владислав, скажи тост.
КУЛИЧЕНКО (встает со стопкой в руке). Ну что же… Прошедший год был большим на события… И как печальные, так и радостные. И вот в качестве кульминации мы встречаемся, как родители наших детей, которые решили пожениться, я надеюсь, если я правильно понял. Да еще под Новый год. Алевтина…
НАТАЛЬЯ. Сергеевна.
КУЛИЧЕНКО. Да, извините. Алевтина Сергеевна! Мы рады, что наша Нина встретила вашего замечательного Матвея, который… Да, главное! (Нине и Матвею). Когда поженитесь, не откладывайте с детьми. Потому что сегодня мы живем нормально, а завтра…
НАТАЛЬЯ. Не каркай, пожалуйста.
НИНА. Вот именно. И пока еще никто не женится.
НАТАЛЬЯ (поднимает бокал). За знакомство!
КУЛИЧЕНКО. Вообще-то я тост не закончил.
НАТАЛЬЯ. Ну и заканчивай, а то целую лекцию тут.
КУЛИЧЕНКО. Короче, за нашу, действительно, встречу, за знакомство и…
МАТВЕЙ. Ура!
Чокаются, приступают к еде. Долгое молчание. За окнами новый взрыв шума. Все, кроме Матвее, увлеченного едой, смотрят в сторону окон. Шум стихает.
МИХАЕВА (встает с бокалом). Теперь я хочу… В качестве алаверды. Я, как педагог с уже длительным, чего греха таить, стажем, знаю по своему опыту, сколько на свете моральных уродов. Смотришь на некоторых детей и думаешь: кто ж вас, таких дебилов, родил? Знакомишься с родителями, а они еще хуже.
Наталья и Куличенко переглядываются.
Но, несмотря на это, и дети, и большинство людей вообще — это хорошие, это очень прекрасные люди. А мне вообще на это везет. И муж мой, папа Матюши (гладит Матвея по голове, тот уклоняется), был замечательный человек… (Вытирает пальцем левый глаз).
НАТАЛЬЯ. А давно он?
НИНА. Лет десять назад. Я вам говорила.
КУЛИЧЕНКО. Да, я помню.
НАТАЛЬЯ. В самом деле, я тоже… Извините.
МИХАЕВА. Одиннадцать. А все равно сердце болит… Вот… И сыном я горжусь. И коллектив у нас отличный. То есть, если смотреть на жизнь по-черному, она и кажется черной, а если смотреть с оптимизмом, то и люди покажутся другими. Я к тому, что мне опять повезло, я опять познакомилась с хорошими людьми, то есть с вами.
КУЛИЧЕНКО. Не факт. Вы нас не знаете, а вдруг мы, например…
НАТАЛЬЯ. Куличенко, давай потом будешь шутить, а? Мораторий давай на тебя сделаем до Нового года.
НИНА. Вот именно. Не все поймут.
КУЛИЧЕНКО (поднимает руки). Сдаюсь. Видите, Алевтина… А давайте по именам, мы же еще молодые люди, у нас вся жизнь впереди! Мне у молодежи современной нравится, они всех на «ты». Хорошо?
МИХАЕВА. Я не против. В общем, за вас, за вашу Ниночку, за этот гостеприимный дом, в который я рада, что попала. С наступающим!
Чокаются, выпивают, едят. Опять долгая пауза.
КУЛИЧЕНКО. А вот интересно, все-таки дети в школе сейчас намного хуже, чем в наше время, или нет?
МИХАЕВА. Никакого сравнения. Чтобы, когда я начинала, школьники пиво пили — никогда! Наркотики, я и слова такого не слышала. А венерические заболевания в двенадцать лет, это что?
КУЛИЧЕНКО. Всегда это было, просто не говорили. Но пиво и наркотики — это да, тут вы правы.
На улице — взрыв голосов, крики, какие-то хлопки.
(Вынужден повысить голос почти до крика). Нация гибнет!
МИХАЕВА. Мне хуже всех, я же русский язык и литературу преподаю. А дети не читают и поголовно безграмотные.
КУЛИЧЕНКО. Вот вам и дети, наше будущее. Судя по детям, будущее наше печальное. (Кивает за окно). Вон они там, веселятся. Половина — школьники!
НАТАЛЬЯ. Они там, мы здесь, хватит об этом!
