Пётр Киле - Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма]
Между тем темнеет, и на Неве возгораются огни с разнообразной символикой и фейерверк.
В аллеях Летнего сада. Белая ночь. Гости и ряженые. Герольд и три юные женщины.
1-я ж е н щ и н а
Мы ныне музы, я надеюсь.
2-я ж е н щ и н а
Нас принимают за богинь.
3-я ж е н щ и н а
Нас принимают за служанок,
Блестящих самых и красивых,
И нам царица удивилась.
2-я ж е н щ и н а
За нами послан камергер
Прознать, кто мы, и опоить.
1-я ж е н щ и н а
Чтобы затем слегка ославить -
За красоту.
3-я ж е н щ и н а
Ну, хорошо.
Прознаем, что с ним будет вскоре,
Уж очень он любим царицей.
Юные женщины оборачиваются, и перед ними невольно останавливается камергер Монс.
М о н с
Красавицы! Я знаю вас, конечно.
Уж если вы не из богинь,
То, верно, из княгинь.
1-я ж е н щ и н а
Как жизнь твоя идет беспечно,
В амурах и делах...
2-я ж е н щ и н а
Да сердце гложет страх.
3-я ж е н щ и н а
Но власть влечет и злато тоже,
И мешкать здесь тебе негоже,
Как вору, что всегда-то гол, -
Кинь голову - на кол.
Монс в страхе убегает.
Г е р о л ь д
Какой несете вы здесь вздор!
Вы, что, сивиллы или музы?
1-я ж е н щ и н а
Фортуной вознесенный вор.
2-я ж е н щ и н а
Герольд! Иль ты забыл слова?
Как ночь светла! Без волшебства
Такое таинство в природе
Ведь не бывает; в этом роде
Твои слова здесь прозвучат
И чрез столетья пролетят.
Герольд не без опаски углубляется до конца таинственной в ночи аллеи и вдруг вздрагивает.
Г е р о л ь д
Там, в саду, в конце аллеи
Бог Амур, в ночи смелея,
С пьедестала вдруг взлетел,
С фонарем и пуком стрел.
Видит мать он не без страха.
Целомудренно светла,
Вся она во власти Вакха
И мечтательного сна.
Из Афин увезена,
В Риме сброшена в канаву;
Вновь отрыта, как на славу,
Пробудилась вдруг она.
Не стрела ль ее коснулась?
И, весельем возгоря,
Беззаботно улыбнулась
Над потехами царя.
- Сын мой! - молвила. - Откуда?
Я спала, спала любовь.
Сотворил не ты ли чудо -
Воскрешение богов?
- С рощ далеких Геликона
Снова лира Аполлона...
Приглашен и он на пир,
Что затеял на весь мир
Царь, строитель и кузнец, -
Сын сказал, - как мой отец.
- Здесь и Марс в большом фаворе, -
Рассмеялась мать, как в горе.
- Но любим здесь бог морей,
Царь - строитель кораблей.
И тебя призвал, царица
Сладких таинств и мечты,
Чтоб возвысилась столица
Ликом вечной красоты.
На дощатой галерее у Летнего дворца заиграл оркестр, и ряженые закружились в хороводе; к ним присоединяется и публика, в разгаре веселья и царь с царицей; хороводу тесно, и он растекается по аллеям.
Х о р ж е н ш и н
Как лед уходит по Неве,
Сияя в чистой синеве
И вод, и неба,
Под звон кифары Феба
Несется пестрый хоровод
По саду на просторе,
И выступает дивный грот
В ракушках весь, как в море
Жилище нереид;
И здесь же рядом шар стоит,
Готторпский глобус превеликий,
Весьма к тому же многоликий,
Со звездным небом изнутри,
С круговращением Земли.
Г е р о л ь д
Кто несется в хороводе,
Ростом высясь, со всех ног,
Свой средь знати и в народе,
Средь богов, ну, точно бог?
Да бежит-то он с царицей,
А за ними вереницей
Знать и люд мастеровой,
С кем трудился царь на верфи
И вступал с врагами в бой
За отечество и веру, -
Всех он ныне и созвал
На веселый карнавал.
Царь, проводив запыхавшуюся царицу до входа в грот, подходит к герольду с его свитой. Оркестр замирает, и хоровод, растекаясь по аллеям, распадается.
П е т р
Герольд! Я дал тебе двух трубачей.
А женщины, скажи, взялись откуда?
Г е р о л ь д
Не ваше ли величество прислали
Мне в помощь их, чтоб знал я речь свою?
Или ее величество - из фрейлин?
Они прекрасны и умны, но странны.
П е т р
Герольд! Сей праздник ныне завершен.
Герольд взмахивает жезлом, и трубачи подают соответствующий сигнал. Три женщины исчезают. Царь встречает у грота царицу, публика вереницей, прощаясь, уходит, и сад пустеет.
Г е р о л ь д
(оставшись один)
Ночь взошла зарею ясной.
Сад со статуей прекрасной
Просиял, как Рай земной.
(С изумлением.)
А высоко над Невой,
Будто жили там доселе,
Боги Греции воссели.
В просиявшем утреннем небе проступают скульптурные очертания античных богов и богинь.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Санкт-Петербург. Белая ночь. Летний сад. Скульптурная группа «Амур и Психея».
ПСИХЕЯ
С Венерой и Эротом ясно. Кем же
Впервые здесь Психея объявилась?
ЭРОТ
Психея – дочь царя, ты это помнишь?
ПСИХЕЯ
Ах, верно! У Петра с Екатериной
Росли две дочери красавицы!
Психея младшая – Елизавета,
Прекрасная, с прозванием Венера…
ЭРОТ
Посмотрим. Мы отправимся к ней в гости
В деревню под Москвой, где цесаревна
Уединялась от придворной жизни,
Жила как бы в изгнанье добровольном.
ПСИХЕЯ
Но как мы явимся без приглашенья?
ЭРОТ
Ах, это просто! Как комедианты!
На дороге у рощи берез проступают маски, вполне узнаваемые: Коломбина, Пьеро, Арлекин, Звездочет и Поэт. Оглядываются с удивлением и даже с испугом. Проносятся звуки музыки, весьма незатейливые, валторны и свирели, за березами на лугу девушки в сарафанах водят хоровод. Среди них выделяется высокого роста красавица, к которой подбегает красавец, одетый пастушком. Он показывает рукой на гостей за березами. « - Ваше высочество!» « - Что, Алексей?» «- Комедианты!»
Цесаревна Елизавета Петровна с видом барышни-крестьянки выходит из круга и бегом пускается за Алексеем Шубиным, ее пажом и прапорщиком Семеновского полка, который быстро прошел за березы, чтобы проследить, куда направились комедианты.