Кнут Гамсун - У врат царства
Элина (подавленно). Нет, вы этого совсем не находите. (Отпирает дверь в кухню и зовет тем же тоном.) Войдите, пожалуйста.
Чучельный мастер (входить, несколько раз кланяется).
Элина. Благодарю вас, что пришли.
Чучельный мастер (кланяется). Прошу простить, если помешал.
Элина (указывает). Я думаю, лучше всего повесить сюда.
Чучельный мастер. Там наверху? Хорошо.
Элина. Вам не кажется, что здесь тоже висела птица?
Чучельный мастер (осматривая). Да. Там висело чучело большой птицы.
Элина. Так что совсем не будет странно, если мы туда опять повесим птицу. Как вы думаете, Йервен?
Йервен (у письменного стола рассеянно играет ножницами). Я думаю, что там раньше висело чучело птицы. Без сомнения. Во времена поэта Иргенса. (Кладет ножницы и медленно подходить к остальным.)
Элина. Я совсем не о том спрашиваю. Я лучше буду говорить с вами, господин Эндресен.
Бондесен. Бондесен.
Элина. Ах, простите! Постараюсь запомнить.
Йервен. Ничего, госпожа Карено; называйте его, как хо-тите. Называйте его Эндресен, он заслужил это и еще другие названия.
Чучельный мастер. Какую же птицу повесить? Скажем, орел?
Говинд. Конечно, орла.
Элина. Нет, ради Бога, что-нибудь поскромнее. Нет, я знаю, он не хочет орла. «Я не орел», — сказал он. Как вы думаете, господин Бондесен?
Бондесен. Н-да. Я не знаю его вкуса, но…
Элина. Голубь тоже не подходить. Т.-е. к нему. Я думаю, сокол.
Чучельный мастер (кланяется). Я только что хотел предложить сокола.
Йервен. Вы набиваете чучела птиц?
Чучельный мастер (кланяясь). Да, это мое ремесло.
Йервен. Это, вероятно, довольно трудная профессия.
Чучельный мастер. Искусство и ловкость. Конечно, работа должна быть тонко сделана.
Йервен. Надо стараться придать этим чучелам естественный вид.
Чучельный мастер. Как у настоящих птиц, да. Как у живых птиц. Надо набить им грудь, придать гордую осанку, вставить глаза, сообщить характерное выражение и дать им такое положение, чтобы казалось, что они сейчас полетят.
Йервен. Скажите, чем вы набиваете такую птицу?
Чучельный мастер. Пенькой, паклей. Один употребляет одно, другой — другое. Но без пакли никто не обходится.
Йервен. Я скоро приду к вам и закажу себе такую птицу.
Говинд. Ты?
Чучельный мастер (кланяется). Очень рад. Такая птица мо-жет заменить общество. Она стоит, как человек, и думает.
Йервен. Молча и глубокомысленно думает о разных вещах, да.
Чучельный мастер. Я могу устроить так, что в случае надобности они говорят. Стоит только нажать.
Йервен. Да? Я хочу такую, которая бы говорила.
Чучельный мастер. Научить их говорить IIo-человечески невозможно. Они издают только один какой-нибудь звук. Я так привык к ним, что могу предать этому звуку любой смысл. Тогда это доставляет очень много удоволь-ствия.
Элина (которая все время пыталась говорить). Итак, остано-вимся на соколе. Вы сказали, что у вас уже есть готовый.
Чучельный мастер. Он у меня в мастерской.
Элина. С распростертыми крыльями?
Чучельный мастер (утвердительно кивает). С распростер-тыми крыльями.
Элина. Прекрасно. Но вы должны принести утром.
Чучельный мастер. Будет исполнено. (Идет к двери. Йевену.) Если вам будет угодно приобрести птицу, то…
Йервен (мрачно). Я зайду.
Элина. Но не забудьте: крылья должны быть распростерты.
Чучельный мастер. У меня есть готовый и есть и другие. Крылья развернуты, как при полете. (Несколько раз кланяется.) Добрый вечер. Надеюсь, господа извинят. (Уходит.)
Элина. Добрый вечер. (Открывает дверь в кухню; ним.) Я вам сейчас заплачЩ. (Уходит.)
Йервен. Почему ты не подал руки своему коллеге, Бон-десен?
Бондесен. Какому коллеге?
Йервен (указывая движением головы на кухню). Вот этому.
Бондесен (к Говинд). Это опять была острота.
Слышно, как К а р е н о стучит в дверь спальни.
Говинд. Ты совсем забыли выпустить господина Карено. (Подходить и открывает).
Карено (входить; осматривается). Хотелось бы знать, чтС вы здесь делали?
Бондесен. Н-да, если бы вы знали! (Садится.)
Э л и н а входит.
Карено (жене). Я спросил, чтО здесь делали, и мне никто не отвечает.
Элина. Так и нужно. Тебе нельзя знать. (Проходит мимо него и садится.)
Карено. 3начит — тайна! Это другое дело.
Говинд (внезапно подбегает к нему и берет его за руку). Ах, бедный! Мы действительно жестоки к нему.
Карено (улыбаясь). Вы? О, нет.
Говинд. Но вы не должны огорчаться, мы сделали это без злого умысла.
Элина (бросив на нее взгляд). Господи, теперь эта начинает!
Бондесен (наклонившись вперед, прислушивается). Вы что-то сказали?
Ингеборг (войдя). Подать кофе?
Элина. Да, пожалуйста.
И н г е б о р г уходит.
Элина (к Говинд). Может быть, вы сядете с нами? Если только вам не трудно расстаться.
Г о в и н д садится около них.
И н г е б о р г входить с кофе, все садятся вокpyг круглого стола, и каждый получает чашку.
Элина (к Ингеборг). Спасибо, Ингеборг, можешь идти. (К Карено после ухода Ингеборг.) Не понимаю, зачем она здесь, стоить и таращит глаза.
Карено и Йервен уходят со своими чашками к письменному столу.
Йервен (искусственно-весело). Ты что-то сказал, Бондесен?
Бондесен. Нет.
Йервен. А мне показалось, что ты предложил мне сигару.
Бондесен. Сигару ты можешь получить, если только дамы разрешат курить. (Предлагает желающим портсигар.)
Карено. Ради Бога простите, что не могу вам предложить сигар. Вот огонь, Йервен. (Дает Йервену закурить, закури-вает свою трубку и прячет спички в карман. Ходит взад и вперед).
Элина. Разве ты не видишь, Ивар, что дpyгиe также хо-тят закурить?
Карено (не слышит).
Элина (Бондесену). Он ничего не видит и не слышит.
Бондесен. Пожалуйста. Я могу закурить здесь. (Встает и закуривает о лампу.)
Элина. Ай, не обожгитесь.
Бондесен (закуривая). В вас говорит совесть?
Элина. Почему?
Бондесен. Потому что вы не хотите, чтоб я обжегся еще сильнее.
Зли на. Не понимаю. Я такая бестолковая.
Бондесен. Прежде вы не соблюдали такой осторожности. Вы сидели здесь и с величайшим хладнокровием, превра-щали меня в пламя.
Элина (смеется). И вы с величайшим хладнокровием горели?
Бондесен. Вы ошибаетесь.
Элина. О, нет. Садитесь, господин Эндресен.
Бондесен. Вы даже не можете запомнить моего имени. (Садится.)
Элина. Ах, простите. Теперь я уж запомню.
Бондесен. Как вы искренно это сказали. Вы улыбнулись. И ваши губки были красны.
Элина (становится внимательной, смотрит на него; с жестом беспокойства). Давайте говорить о другом. (К Йервену.) Мне ка-жется, Йервен, у вас изменилось нaстpoeниe. Вы были так оживлены.
Йервен (с ножницами в руках). Я? Я думаю.
Элина. Да, думаете, но…
Йервен. Молча и глубокомысленно думаю о разных вещах.
Элина. Но, когда вы пришли, вы сказали, что весело.
Йервен (неожиданно). Ну да, почему же мне не быть веселым? Само собой. (Резко бросает ножницы на стол и чокается чашкой с Кapeнo.) Твое здоровье, Карено.
Карено. Твое здоровье. (Пьет; показывает ему несколько журналов в светлых обложках.) Ты читал?
Йервен. Не спрашивай, чтС я читал. Я ничего не читал. Я больше ничего не буду читать.
Говинд. Карстен! Ты так странно отвечаешь.
Карено (берет журналы). Кое-что здесь не так глупо. Последние новости. Мне кажется, это тебе пригодилось бы для твоей докторской диссертации.
Йервен (делает несколько резких шагов, останавливается). Ты второй раз говоришь об этой диссертации, Карено. Я не понимаю, чего ты хочешь. Ты как будто меня в чем-то подозреваешь.
Карено. Подозреваю? (Удивленно оглядывает остальных.) Hет, как вам это нравится?
Йервен (с возрастающим волнением). Если тебе угодно знать, диссертация кончена. Она уже отпечатана, и сегодня я получил за нее гонорар. Вот он. (Крепко ударяет себя по боковому карману.) чтО ты еще хочешь знать?
