Станислава Пшибышевская - Дело Дантона. Сценическая хроника.
ДЕЛАКРУА. Уникальный шанс! Смелей!
БУРДОН (тихо). А и вправду давно пора…
КАМИЛЛ. Надо сейчас же! Еще сегодня!
…..ФИЛИППО (убежденный). Да. Вы правы.
ВЕСТЕРМАН. Вот видите – а Дантон между тем не хочет.
Всеобщее изумление.
…..КАМИЛЛ. Помилуй, Жорж! Но почему?
ДЕЛАКРУА. Знаешь ли… ты меня поражаешь.
БУРДОН. Ну… У Дантона должны быть веские причины…
…..ДАНТОН. Я сказал: нет.
Минутная пауза.
ФИЛИППО. В таком случае вы трус.
ДАНТОН (вскакивая на ноги). Что ты сказал?..
ФИЛИППО. Что ты струсил.
Дантон бросается к нему. Филиппо ждет, не двигаясь с места. Другие становятся между ними.
ДАНТОН (овладев собой). Подобная инсинуация не может меня задеть: она чересчур нелепа. Филиппо – почтенный ученый, но он никогда не сталкивался с массами. А потому не знает, что восстание никто не может контролировать. Секции, коль скоро их направят в Тюильри, могут внезапно обрушиться на Конвент, разнести Комитеты – а военачальник смотрел бы на это, бессильный что-либо предпринять.
ФИЛИППО. Вы клевещете на блестящую дисциплину и гражданскую сознательность парижских секций!
ДАНТОН (мирно). Нет, я знаю массы. Одним словом, друзья, я не согласен на государственный переворот, как это справедливо назвал Филиппо. Мы должны сосредоточить силы на чисто парламентской атаке. Мы должны открыть глаза общественности и Конвенту на правонарушения Комитета. Мы должны вести атаку изо дня в день, пока единый вопль негодования не вырвется из ста тысяч глоток, пока разбуженный нами народ не свалит нового тирана.
ДЕЛАКРУА (предостерегающе). Ой, Дантон… осторожней! Одного неверного шага достаточно, чтобы утратить власть над Центром! А ведь это наш главный козырь! Если мы его лишимся… то что тогда?
ВЕСТЕРМАН (лихорадочно). Вот и я то же самое говорил!
Дантон бросает на них обоих свирепый взгляд.
ДАНТОН. Да! Филиппо прав: Комспас трогать нельзя… пока что. А посему, друзья, будем атаковать его не напрямую, а опосредованно, через Комитет безопасности. План кампании у меня готов. Бурдон, завтра ты откроешь огонь. Потребуй тщательной ревизии личного состава Комбеза. Ты должен добиться ареста их главного агента, Эрона.
Ах, друзья, деспотизму не так-то просто будет заглушить наш голос. Люди поддержат нас, ибо знают, что в нас Свобода обрела своих последних защитников. Дерзайте, товарищи!
БУРДОН (бормочет). Ну-ну, дерзать… мы должны подвергать себя опасности, атаковать Комитеты в открытую… а сам-то он если и выступит иной раз в Конвенте… то непременно в пользу тех же Комитетов.
ДАНТОН (прищурившись). Ты что-то сказал, Бурдон?.. Я не расслышал?..
БУРДОН (смущенно). Нет… я ничего…
ДАНТОН. Ты что, хочешь, чтобы любой ребенок видел наши планы насквозь?.. (Переменив тон, обращается ко всем.) Как только Конвент очнется и стряхнет позорное ярмо горстки узурпаторов, Республика будет спасена. И тогда мы вольны будем вернуться в тень анонимного, скромного существования. Тишина и покой среди всеобщего счастья будут нам единственной, но сладостной наградой.
В продолжение этой речи многозначительно подмигивает Вестерману. Гости собираются уходить.
ФИЛИППО (берет шляпу, подает Дантону руку). Быть может, я ошибался. Если это так, то беру свои слова обратно.
ДАНТОН (крепко пожимает протянутую ладонь). Я уважаю вас и радуюсь, что мы обрели столь доблестного товарища.
Провожает его до двери. За ним выходит Камилл, последними – Делакруа и Бурдон.
ДЕЛАКРУА (тихо). Ох… что-то не нравится мне затея нашего Верховного Судьи…
БУРДОН. Оставь его в покое. Уж он-то получше нашего знает, чего ему нужно.
ДЕЛАКРУА (качает головой). Но рисковать своим положением в Конвенте!.. (С внезапной подозрительностью.) Ах… если только не… (Выходит, недоверчиво глянув на Дантона.)
ВЕСТЕРМАН (с горячностью кидается к возвращающемуся Дантону). Ну?.. Ты передумал?!.
ДАНТОН. Нет. Но ты вот что сделай – сойдись-ка покороче с самыми толковыми офицерами Революционной Армии, хоть ее и распускают. Из бывших солдат этой армии вы помаленьку сколотите кучку надежных людей, обладающих определенной военной выучкой. Я могу оплатить нескольких агентов… И не теряй контакта с народными обществами, хотя их тоже наверняка упразднят.
ВЕСТЕРМАН. Ага, стало быть, ты таки не отступаешься от…
ДАНТОН. От диктатуры? Отступаюсь. Этого с меня довольно. Надоело. (Пауза.) Однако хорошо иметь под рукой горсточку вооруженных людей… на всякий случай.
ВЕСТЕРМАН (чуть погодя, задумчиво, тихо). На всякий… случай…
ДЕЙСТВИЕ II
Зал заседаний в Comité de Salut Public[25]. Председательствует Колло д’Эрбуа. Барер, Бийо-Варенн, Карно, Ленде, Робеспьер, Сен-Жюст и секретарь.
КОЛЛО (в ответ на просьбу Бийо). Вам слово.
БИЙО (не встает, чувствует себя непринужденно. Говорит самым будничным тоном, глядя на свою руку, поигрывающую пером на столе). Коллеги, вот уже три месяца некая партия систематически добивается свержения правительства. Все более частые и дерзкие атаки подрывают наш авторитет. Вы знаете, что у Десенна нашли номер известно какого издания, в котором автор фактически призывает к вооруженному восстанию против нас, Комитета спасения. А вчера их бесстыдство дошло до того, чтобы попытаться протащить декрет, парализующий Комитет безопасности. Пора положить этому конец. (Пауза. Внезапно он перестает играть пером.) Коллеги, я обвиняю Дантона и его фракцию как сборный пункт контрреволюционных элементов во Франции. Мы должны их обезвредить.
Гробовая тишина.
РОБЕСПЬЕР (тут же). Что?! Тебе хотелось бы лишить Революцию ее виднейших деятелей?!
Чары рассеялись. Возбуждение, вызванное двойной сенсацией.
…..ЛЕНДЕ (contra[26]). Действительно, это безумие!
КОЛЛО (pro[27]). Но Дантон никакой не дея…
БАРЕР (нерешительно). Бийо как разойдется, так никакого удержу…
КАРНО (pro, саркастически). Самое время лиши…
…..БИЙО. Коллеги!! (Ждет, пока волнение уляжется.) Робеспьер, ты меня поражаешь. Дантон – деятель Революции! Уж не бредишь ли ты?
Протестующий ропот со стороны Ленде, Барера, Колло.
РОБЕСПЬЕР. Нет, Бийо. Только я помню, а ты, очевидно, запамятовал.
СЕН-ЖЮСТ. О Робеспьер, мы тоже помним!
РОБЕСПЬЕР. Припомните-ка дела человека, которого сегодня вы готовы осудить…
…..КОЛЛО. Вот именно, продолжай!
ЛЕНДЕ. Говори, Робеспьер! Говори!
БИЙО (почти в страхе). Ты что, смеешься над нами?
БАРЕР. Что ж, любопытно…
…..РОБЕСПЬЕР. Коллеги, Дантон создал революционный очаг из Клуба кордельеров в девяностом и девяносто первом, когда революция и рта не смела раскрыть под монархическим давлением. Помните, как мы, якобинцы, позволили тогда опередить себя?
КОЛЛО (делая широкий жест). Хо-ххо! Помним-помним резню на Марсовом поле, куда Дантон согнал парижан, как стадо баранов, после чего улизнул в деревню!
БИЙО (яростно). И помним письмо из железного шкафа, то, в котором Мирабо жалуется на суммы, уходящие на провокатора Дантона… (Переполох, недоверчивость, тихое негодование.) Ведь можно было бы довести революцию до абсурда и за вдвое меньшую цену. Уж лучше не напоминай нам, Робеспьер. (Ропот.)
ЛЕНДЕ. Это клевета!
РОБЕСПЬЕР. Что такое свидетельство предателя Мирабо? Коллеги! Это не мы остановили паническое бегство правительства из столицы при известии о взятии Лонгви…
БИЙО. И не мы устроили в Париже сентябрьскую резню.
КОЛЛО. Не мы растратили восемьсот тысяч на посту в кабинете…
КАРНО. Не мы вступили в преступный сговор с врагом. Не мы умышленно упустили выгоду двух побед…
РОБЕСПЬЕР (ухватившись за это). Это Дюмурье, а не Дантон!
СЕН-ЖЮСТ. Это не он, это всего лишь его рука!
БАРЕР. Не мы сулили корону любому желающему в Европе…
БИЙО. Не мы поставили Республику на грань банкротства бездарной тактикой первого Комитета спасения…
СЕН-ЖЮСТ. И наконец, не мы, Робеспьер, пытаемся теперь разбить Революцию, чтобы после всего этого остаться безнаказанными.
Мгновение тишины.
БИЙО. Ну как, Робеспьер? Твой приступ горячки прошел?
