Эдуардо Де Филиппо - Ловкий ход
МАРИЯ. Он спросил меня об этом.
МАТИЛЬДА (возмущенная таким нелепым утверждением). Помолчала бы лучше! Как может человек спрашивать о том, чего еще совсем не знает.
МАРИЯ (искренне). У меня вырвалось.
КЬЯРИНА (сдерживаясь). Иди на кухню, иди. (Потом, едва горничная уходит, предвидя, как быстро повсюду распространится новость, с горечью замечает). Теперь будет говорить вся округа!
МАТИЛЬДА (незамедлительно реагирует, показывая подруге, как нужно реагировать на такие вещи). И привет нам! Кьяри, поймите же наконец, что люди не сегодня, так завтра все равно узнают. А если профессор приезжает раньше, чем собирался, это даже к лучшему!
КЬЯРИНА (при мысли о неожиданном возвращении брата, снова плачет, как раньше). Что вам от меня нужно… Что вам от меня нужно…
МАТИЛЬДА. Кьяри, Скажите-ка мне четко и ясно — кто этот человек, с которым вы познакомились, кто он? Это достойный человек? Он способен сдержать данное слово?
КЬЯРИНА (жалобно стонет). Да… эх!
МАТИЛЬДА. А почему же он так долго не понимал, что ему надо сразу же выполнять свой долг?
КЬЯРИНА (тем же жалостливым тоном). Он ничего не знал…
МАТИЛЬДА (с удивлением). Вы ему ничего не сказали?
КЬЯРИНА (как выше). Я сказала об этом вчера утром, когда получила телеграмму от Лоренцо.
МАТИЛЬДА. И как он реагировал на такую новость? Разволновался?
КЬЯРИНА (определенно исключая такое предположение). Нет… Наоборот, он чуть в обморок не упал от радости… Даже слова вымолвить не мог, именно от радости.
МАТИЛЬДА. Отчего же вы тянули так долго, почему сразу не сказали?
КЬЯРИНА (все так же со слезами). У него нет никакого положения в обществе. Он совсем нищий. (В ее громких рыданиях проявляется истинная любовь, какую она питает к Филуччо). Я люблю его… Не приведи Господь потерять когда-нибудь этого человека, вот тогда я в самом деле выброшусь из окна и не один раз, а десять. Донна Мати, я ведь не девочка, я уже в возрасте, а он молод. Я побоялась, что скажу ему об этом, а он бросит меня и уйдет… Зачем же прерывать столь счастливые для меня дни… Я словно в раю была, донна Мати.
МАТИЛЬДА. Я думаю.
КЬЯРИНА. И даже не заметила, как время пролетело. Хотела написать Лоренцо, рассказать ему все (с сожалением). Так лучше было бы. Но прежде чем сделать такой шаг, я хотела договориться с этим человеком… И поэтому все время откладывала.
МАТИЛЬДА. А он, напротив, очень обрадовался, когда узнал?
КЬЯРИНА (с гордостью). Он места себе не находил от радости. А я такая глупая, только вчера ему сказала.
МАТИЛЬДА. Простите, донна Кьяри, но ведь он за эти четыре месяца часто видел вас, я думаю…
КЬЯРИНА (с нежной мыслью о Филуччо). Каждый день!
МАТИЛЬДА. Так как же, спрашивается, он ничего не замечал?
КЬЯРИНА. Я затягивала живот. Да так, что иной раз искры сыпались из глаз.
МАТИЛЬДА. А он нисколько не подозревал, что для него это известие будет такой безграничной радостью?
КЬЯРИНА (в порыве чувств, с мыслью о Филуччо). У него такой прекрасный характер, донна Мати. Он всегда смеется, постоянно веселый. И как он любит меня! А когда я сказала ему (имеет в виду беременность), он поначалу очень удивился. Глаза вытаращил и смотрел на меня, не произнеся ни слова. Я даже испугалась. Подумала, уж не задушить ли он меня хочет? Потом он зарыдал. (Вновь как бы представляя радость и состояние души Филуччо, когда тот спросил ее): «Кьяри, ты правду говоришь?» И плакал, плакал… Поверьте, донна Мати, поверьте клянусь мадонной, дорогая. Я почувствовала, будто с меня спали оковы. Потом он начал строить планы на будущее: «Если это мальчик, назовем его так-то, если девочка, ибо так-то… И как ты себя чувствуешь? Не надо ли тебе чего-нибудь?..» Укоряет: «Как же ты до сих пор не приглашала еще акушерку?» И заверил, что через месяц сыграем свадьбу.
МАТИЛЬДА. Молодчина.
КЬЯРИНА (с нежностью и гордостью). Вчера вечером прислал мне корзину свежих фруктов, таких прекрасных, что хоть натюрморт с них пиши, и всю ночь пел и играл на мандолине. И я до утренней зари стояла на балконе и слушала.
МАТИЛЬДА (решительно, неожиданно). Филуччо?
КЬЯРИНА (подтверждает легким кивком головы и сразу же с восторгом добавляет). Как он чудесно играет!
ФИЛУЧЧО (из-за сцены, как всегда, радостно сообщает о своем прибытии). Пришел Филуччо!
КЬЯРИНА (с волнением). Это он, донна Мати…
МАТИЛЬДА. Успокойтесь. Не надо волноваться. Велите войти.
КЬЯРИНА (преодолев сильнейшее волнение, едва не упав в обморок, произносит довольно громко). Входите.
ФИЛУЧЧО (входит справа, за ним идет Пуммарола, который несет корзину с фруктами и овощами). Сюда, Пуммарола. (Обращается к Кьярине с привычной фамильярностью) Кьяри… (Заметив Матильду, тотчас меняет тональность) Синьорина Кьярина, извините… Я не знал, что вы не одна…
МАТИЛЬДА. Но я уже ухожу.
ФИЛУЧЧО. А почему? Общество столь приятной синьоры, как вы, всегда отрадно. Я подумал, может, прервал важный разговор.
МАТИЛЬДА. Нет, мы говорили о пустяках… Ничего особенного.
ФИЛУЧЧО. Я принес овощи и зелень. (Широким жестом знатока). Посмотрите, какая роскошь. Это не обычная корзина с овощами. Это же цветная страница из американского модного журнала. Взгляните, как полыхает желтый цвет этого перца в огненных отблесках крупных красных помидоров! И если Пуммарола поставит корзину так, чтобы свет из окна падал сверху… (Поскольку Пуммарола не слушает его и целиком занят своими проблемами, громко зовет его). Поставь поближе к окну… (Пуммарола, выполняя распоряжение, подставляет солнечным лучам самого себя, а не корзину). Что же ты творишь, Пуммарола? Свет должен падать на овощи, а не на тебя. (И сам ставит Пуммаролу так, как требует). Вот так! (Снова привлекая внимание женщин к корзине). Ну что? Перец, помидоры, кабачки и баклажаны — да это же пиршество красок! Словно Господь-Бог бросил вызов всем художникам в мире, заявив: «Посмотрим, кто изобразит лучше — вы своею кистью или я без нее». (Разгоряченный собственными словами, выражает свою радость тем, что дает хороший подзатыльник Пуммароле, шутливо заверяя его) Ах, какой же ты недотепа!
ПУММАРОЛА (не ожидавший такого необычного завершения, опускает голову после удара и обиженно восклицает) Дон Филу, вы же мне таким манером совсем голову снесете!
ФИЛУЧЧО (не смущаясь, отвечает тем же довольным тоном, что и раньше). Снеси-ка лучше овощи на кухню, обезьяна!
ПУММАРОЛА бормоча что-то непонятное, хмурый и недовольный, уходит налево. Филуччо тем временем, следуя за ним, нюхает воздух, пропитанный ароматом овощей.
ФИЛУЧЧО. Чувствуете, какой запах! Этот аромат только что срезанной зелени и свежих овощей просто пьянит меня. Казалось бы, я давно должен был привыкнуть к подобным благоуханиям, но все равно запах огурца или сельдерея необычайно вдохновляют меня и поднимают настроение. (Пристально глядя на Кьярину, с намеком) А в этом году урожай был отменный. Солнце светило сколько положено, и дождь тоже шел, когда надо. Земля вовремя выпустила крепкие ростки. Все шло словно с благословения всевышнего.
Кьярина улавливает второй смысл и стыдливо опускает глаза.
ФИЛУЧЧО. А видели бы вы, какой лук уродился… Точно позолотили его. Каждая луковка — просто чудо природы.
МАТИЛЬДА (подыгрывая). А гроза? Разве она не могла повредить урожай?
ФИЛУЧЧО (уверенный в себе). А что, по-вашему, она может повредить. Чудо природы уже свершилось.
МАТИЛЬДА (все тем же шутливым тоном уточняет). Нет… я хочу сказать, ведь приезжает брат донны Кьярины. Что думаете делать?
ФИЛУЧЧО (на мгновение растерявшись, удивлен, спрашивает Кьярину). Но синьора Матильда ведь…
Кьярина молчит.
МАТИЛЬДА. Филу, голова у меня уже седая, и я знаю, что говорю. У вас прекрасный характер, который Господь подарил вам, видимо, до самой старости… Но с некоторыми вещами не шутят. Вы отдаете себе отчет, что перевернули всю жизнь одной женщины.
