Эдуардо Де Филиппо - Цилиндр
Обзор книги Эдуардо Де Филиппо - Цилиндр
Эдуардо Де Филиппо
Цилиндр
Действующие лица
Рита
Родольфо
Агостино Мускарьелло.
Беттина
Антонио.
Аттилио.
Микеле.
Роберто.
Артуро.
Мужчины и женщины переулка.
Квартира Агостино Мускарьелло — две комнаты и кухня. Расположенная ниже уровня земли, часть жилища, которую мы видим, отличается всеми признаками помещений, типичных для построек конца восемнадцатого века и предназначавшихся под склады, подвалы или в лучшем случае под «апартаменты» привратника.
В глубине комнаты, слева, начинается лестница ступенек в десять, поднимающаяся к правой стене, небольшая дверь в которой ведет во вторую комнату, расположенную из-за крутизны переулка выше первой.
Лестница заканчивается площадкой перед вышеупомянутой дверью; в центре площадки мы видим двустворчатые двери невысокого балкончика, а за ними, когда они открываются, — лавочки, подъезды, окна обшарпанных домов, карабкающихся вместе со ступенями переулка в гору, к улице Кристаллики.
Глубина ниши под лестницей около двух с половиной метров, ширина — три метра. Если бы дон Агостино Мускарьелло собственноручно не оклеил ее дешевыми обоями, эта часть комнаты была бы мрачнее Вифлеемской пещеры. Теперь же, после нехитрого ремонта, уголок под лестницей выглядит вполне подходящим местом для водруженного там широкого супружеского ложа. За исключением двуспальной кровати, обстановка в комнате убогая, но все блестит, и каждая вещь нашла, как говорится, свое место, В начале действия ниша под лестницей скрыта старой занавеской на туго натянутой бечевке, удерживаемой по бокам двумя крюками. Комната погружена в густой полумрак; неплотно прикрытые двери балкончика, забранные решетчатыми ставнями, пропускают слабый свет, которого, однако, достаточно, чтобы резко очертить вызывающе соблазнительную фигуру Риты: стоя босиком, в несвежей комбинации на превращенной в импровизированную умывальную комнату площадке наверху лестницы, она наливает воду из кувшина в таз, намыливает шею, руки, плечи, лицо, затем плескается в холодной воде до тех пор, пока ей не приходится снова взяться за кувшин, чтобы сменить воду в тазу, предварительно опорожнив его в ведро. Время от времени, главным образом когда она снимает со спинки стула полотенце, Рита открывает одну из створок балконных дверей. Иногда она делает это, чтобы оглядеть переулок, иногда — чтобы кому-то показаться. Она причесывается, смачивает под мышки одеколоном, обильно припудривается, взметая вокруг себя легкие облачка борного талька. Движения Риты искусственны, нарочиты; нетрудно догадаться, что спектакль с умыванием разыгрывается регулярно изо дня в день, в одно и то же время. В самом деле, мы видим, что, когда бедняжка не знает, что бы ей еще придумать, дабы привлечь внимание прохожих, она с видом скорее беспомощным, чем раздосадованным, вновь берется за кувшин — и все начинается сызнова.
Наконец робкий стук в стекло снаружи заставляет Риту торжествующе улыбнуться.
РИТА (притворяется испуганной и быстро отступает в угол, прикрывая грудь расправленным полотенцем). Кто там? Кто там?
Набравшись храбрости, Антонио, человек, который стучался, просовывает голову в комнату и устремляет на женщину восторженный, исполненный желания взгляд. Узнав юношу, Рита делает вид, что успокоилась, и отвечает на его взгляд ободряющей улыбкой.
Вы и вчера приходили.
АНТОНИО. И позавчера.
РИТА. Вчера я вас видела, а позавчера нет.
АНТОНИО. Я и завтра приду.
РИТА (разочарованная робостью Антонио). Неужели?.. И послезавтра?
АНТОНИО. В это же самое время, вот увидите.
РИТА. А нельзя ли узнать, что это вы надумали прогуливаться здесь каждый день? (Задавая вопрос, надевает халатик, уютно запахивает его, после чего извлекает из-за пазухи полотенце, которым прикрывала грудь.)
АНТОНИО. Я должен слышать запах.
РИТА. Запах?
АНТОНИО. Запах воды и мыла. И еще талька… Когда вы присыпаете себя тальком, он выходит через эту щелку, летит по переулку… и я останавливаюсь и гляжу на белые тучки, которые поднимаются к небу и становятся совсем белыми, как только попадают на солнце.
РИТА. Так вот почему вы приходите каждый день.
АНТОНИО. Не только поэтому.
РИТА. Есть еще причина?
АНТОНИО (уклоняясь от ответа). Завтра я принесу вам букет роз.
РИТА. Спасибо.
АНТОНИО. Майских роз. Кочанных, как мы их называем. Потому что они похожи с виду на кочанчики и у них много — много лепестков, которые делаются все меньше и меньше и становятся совсем крошечными в середке.
РИТА. Они душистые?
АНТОНИО. Еще бы! Они красивые, как огонь, и так пахнут, что иной раз от запаха начинает болеть голова. Потому-то неаполитанцы и дарят их женщинам.
РИТА. Чтобы у тех разболелась голова?
АНТОНИО. Боже упаси! Это старинный обычай нашего города. Женщина, которая получает майские розы от своего возлюбленного, а она получает их свежими-пресвежими, обрывает лепестки и складывает их в большой таз, полный ледяной воды; таз она выставляет с вечера на балкон, а на следующее утро моет лицо, руки, плечи и все, что захочет, в этой душистой воде. Такое бывает только весной, когда распускаются майские розы.
РИТА. Как это поэтично. Здесь, в Неаполе, все поэты.
АНТОНИО. А вы откуда будете?
РИТА. Я флорентинка.
АНТОНИО. Флоренция… До чего красивый город!
РИТА. Вы там были?
АНТОНИО. Нет, но моя двоюродная сестра ездила туда в свадебное путешествие и потом показывала мне полный набор цветных открыток. Во Флоренции я должен был проходить военную службу. Потом врачи меня признали негодным.
РИТА. Откуда же вы знали, что вас пошлют именно во Флоренцию?
АНТОНИО. Я всегда мечтал об этом. Я говорил про себя: когда меня призовут, я в лепешку расшибусь, чтобы получить назначение во Флоренцию. Я бы своего добился, потому как мой дядя фельдфебель…
РИТА (не видя больше прока в этом разговоре и решив взять быка за рога, возвращает Антонио к действительности), Простите, я должна закрыть дверь. Неприлично разговаривать на балконе с незнакомым человеком.
АНТОНИО. В таком случае я пошел.
РИТА (после непродолжительной паузы, притворяясь разочарованной). Вы хотите уйти?
АНТОНИО. Но вы сказали, что здесь неудобно разговаривать.
РИТА. Здесь неудобно.
АНТОНИО. А где же?
РИТА (решительно, чтобы побороть робость Антонио). В доме. Ты не зайдешь?
АНТОНИО. В дом?..
РИТА. Тсс! Говори тише. Ко мне.
АНТОНИО. К тебе?
РИТА (тоном, не допускающим возражений). Восемь ступенек вниз. Как войдешь в подъезд, первая дверь налево. Не звони, я сама открою.
Антонио, понимающе посмотрев на женщину, исчезает; Рита, закрыв двери балкончика, опускает легкую белую занавеску, через которую проходит свет, но снаружи нельзя увидеть, что происходит в доме. Затем быстро сбегает по лестнице, направляется к входной двери в левой стене комнаты, отпирает замок и, оставив дверь закрытой, ждет. Через некоторое время дверь открывается и в ней возникает, сначала по пояс, а затем в полный рост, Антонио.
АНТОНИО (смущенно). А вот и я.
РИТА. Входи.
Антонио подчиняется, Рита запирает дверь.
АНТОНИО (стараясь справиться с волнением). Я хотел принести розы сегодня утром…
РИТА. Как тебя зовут?
АНТОНИО. Меня зовут Антонио. Сегодня десятое мая, через тридцать четыре дня мои именины!
РИТА. Заранее поздравляю.
АНТОНИО. Спасибо.
РИТА. Уверена, что ты не преподносишь розы первой встречной.
АНТОНИО. Ты — другое дело.
РИТА. Пойми, Антонио, у меня нет другого выхода… Иначе я бы не делала то, что я делаю. У тебя есть деньги?
АНТОНИО. Чтобы купить розы?
РИТА. Какие там розы! (Терпеливо объясняет.) Для чего ты собираешься дарить мне цветы? Чтобы ухаживать за мной. А для чего ухаживают за женщиной? Чтобы спать с ней. Ясно, как божий день! А раз так, не будем терять времени: давай деньги и ложись со мной.
Антонио потрясен ее грубой откровенностью; он молчит, потупившись.
