Грег Гамильтон - Снукер
Лукас. – Если бы ты посвятила свою жизнь растениеводству, жизнь мы провели бы в пустыне! Обстоятельства всегда играют за негодяев, если порядочные люди бездействуют.
Пенелопа. – «Безумствуешь ты, Павел. Большая ученость доведет тебя до сумасшествия».
Лукас. – Цитируешь Библию, Пенн? Ты не просто мерзавка. Ты просвещенная мерзавка, а это вдвойне опасней!
Пенелопа. – Одобрение такого замечательного партнера, как ты, – вдвойне приятней!
Лукас. – Я – твой партнер?!
Пенелопа. – Ах, если бы это действительно было так! Сколько бы замечательных дел мы бы натворили.
Лукас. – Один человек однажды уже связал свою жизнь с женщиной по имени Пенелопа. Кончилось это продолжительными странствиями и финальной резней.
Пенелопа. – Очень похоже! С той только разницей, что Одиссей нашел сокровище, а ты рискуешь его потерять. Поскольку ты уже отстранствовал, значит, нам предстоит резня?
Лукас. – Мы немедленно едем к вам домой!
Пенелопа. – Прежде чем тебя начнут гримировать, послушай одну историю.
Некто, переодевшись в женщину, проникает под видом прислуги в дом известного богача, в прошлом храброго вояки, сенатора, мецената, покровителя изящных искусств, спортсмена и просто душки. Одного из тех людей, на которых водружено и крепко держится наше общество! Что понадобилось в его доме конкуренту этого человека? Кто поверит, что он пустился в это плавание исключительно из любви к приключениям?
Лукас. – Конкуренту? Черт побери, а ведь кое-кто действительно может так подумать!.. Постой-ка, а улики? Инициалы, руки – это просто смешно!
Пенелопа. – А это?
Извлекает и бросает на стол несколько фотографий. Лукас рассматривает их.
Лукас. – Где ты их взяла?
Пенелопа. – Камеры можно установить где угодно. Даже в туалете.
Лукас. – И что это доказывает?
Пенелопа. – Само по себе наличие мужского полового органа у женщины ничего не доказывает. Однако в данном случае речь идет кое о чем таком, чего нет ни у кого другого. Уж я-то знаю!
Лукас. – Я пойду к твоему отцу и все ему расскажу!
Пенелопа. – Как ты думаешь, кому из нас он поверит? Мне, дочери, или тебе, конкуренту, проникшему в наш дом с определенными намерениями? Конечно, процесс о клевете на дочь очень богатого человека не столь впечатляющ, как процесс о покушении на жизнь ее отца, но грязи и тут хватает. Это неполезно для бизнеса.
Лукас. – Похоже, мне проще с тобой согласиться, чем тебе противиться.
Пенелопа. – Продолжай думать так, Лукас, и ты об этом не пожалеешь! Есть игры поинтересней снукера. Впрочем, ты и сам знаешь. А эти замечательные фотографии, по которым так легко идентифицировать личность, я уношу с собой. Они утешат меня, когда я буду в трауре.
Пенелопа не без усилий поднимает себя из кресла, и, медленно, давая Лукасу возможность почувствовать, чьего общества он лишается, покидает комнату.
Лукас. – Можешь выходить, Нина!
Из соседней комнаты выплывает Нина Шенберг, всем своим видом давая понять, что происшедшая замена не ослабила команды Лукаса.
Нина. – Мне казалось, что про это лежбище знаю я одна. С тобой, Лукас, ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной. Откуда она узнала?
Лукас. – Может быть, ты ей сказала?
Нина. – Я монополистка, дорогой. Я привыкла единолично владеть тем, что имею, будь то деньги, недвижимость или рабочий инструмент. Кстати, каким образом моей дочери стало известно о размерах твоего инструмента?
Лукас. – Понятия не имею! Ты сама ей об этом не рассказывала? Знаешь, как бывает: выпьете по бокалу-другому мартини, и пошел обмен информацией.
Нина. – Что ж, я, по твоему, полная дура, что ли?.. Мне в руки попался огромный бриллиант. В руки!.. Мне!.. Расскажи я об этом Пенелопе, завтра этот бриллиант будет заперт у нее в сейфе.
Лукас. – Хотел бы я взглянуть на этот сейф…
Нина. – Ты спал с ней!
Лукас. – Бриллиантам неведом сон.
Нина. – Ты спал с ней. Тебе было мало матери, и ты решил воспользоваться беззащитностью дочери…
Лукас. – …к тому времени уже получившей развод и переменившей дюжину-другую любовников. Я воспользовался твоей беззащитностью. А несколько позже Пенелопа воспользовалась моей. У нее, кстати, весьма своеобразные взгляды на некоторые вещи, считающиеся традиционными. Она полагает, что все мы делаем лишь первые робкие шаги по дороге познания.
Нина. – Хочешь сказать, девчонка умеет что-то такое, чего не умею я? Поскольку из нас двоих первой была все-таки я, я тебя прощаю, шалун.
Лукас. – Я не просил прощения.
Нина. – Но изо всех сил старался его заполучить. Эти шаги, которые мы вместе делали по дороге познания, – каждый из них незабываем! Не пойти ли нам дальше?
Лукас. – Не сейчас.
Нина. – Я не монополистка, Лукас. Владеть такой драгоценностью на паях с собственной дочерью – в этом нет ничего предосудительного. Все равно вещь в семье, не так ли?
Лукас. – Бедная Англия!
Нина. – Кто из нас лучше: я или она? Ответь мне, Лукас! Эта мысль не дает мне покоя.
Лукас. – Разумеется, ты, Нина.
Нина. – Правда?
Лукас. – Ты добрее.
Нина. – Чтоб тебе провалиться, Лукас Фербенкс! Унизить женщину, сделав ей комплимент, способен только ты.
Лукас. – Скажи, Нина, ты способна убить человека?
Нина. – Если ты о себе, то повод ты мне только что дал.
Лукас. – А Пенелопа?
Нина. – Ей, по-моему, и повода не надо. Но только не сама. Она бы кого-нибудь привлекла для этой цели. Тут требуются определенные навыки, а моя дочь, насколько всем известно, специализируется в другой области. Господи, Джеф!.. Его жизнь в опасности?
Лукас. – Ты прослушала весь наш разговор или только фрагменты?
Нина. – Разумеется, весь, иначе зачем подслушивать, но мало что поняла. Ты, переодевшись женщиной, проник в наш дом.
Лукас. – В дом Джефа.
Нина. – Я и говорю – в наш! Эта женщина… Надо сказать, весьма бойкая особа… Она очень сблизилась с Джефом.
Лукас. – Но не настолько…
Нина. – И потом, когда она вдруг исчезла, мой муж неожиданно заболел.
Лукас. – Твой бывший муж…
Нина. – Для меня неприемлемо слово «бывший». Джеф – мой муж. Он любит меня. Он заботится обо мне.
Лукас. – Первое вытекает из второго?
Нина. – Какая разница, что из чего вытекает? Важно, чтобы в бокале не переводилась живительная влага!
Лукас. – Этот ручей достаточно полноводен. Столько людей хлебают из него, столько земли в округе плодоносит благодаря ему, а он все еще не иссяк!..
Нина. – Он не должен иссякнуть!.. Всю жизнь я оттачивала навыки борьбы с мужчинами, не без основания полагая, что рано или поздно они понадобятся.
Лукас. – Мне кажется, этими навыками владеет любая женщина.
Нина. – В общих чертах, в то время как главное здесь – детали. Если он блондин, лейборист, посещает церковь, обожает виски, покер, Сельму Хайек и дважды в год влезает на лошадь, чтобы доказать самому себе, какой он блестящий наездник, – один подход. Если же шатен, консерватор, атеист, тяготеет к мартини, гольфу, Николь Кидман и как-то раз, катаясь на лыжах с гор, сломал ногу, о чем до сих пор вспоминает с гордостью, – совсем другой. И вот однажды я встретила мужчину, с которым мне не хочется сражаться. Мне хочется его защищать.
Лукас. – Доброта беспредельна!
Нина. – При чем здесь доброта?.. Я защищаю свои инвестиции в этот бизнес. Я столько любви, времени и труда вложила в этого человека!..
Лукас. – Странно, что ты не упомянула о преданности.
Нина. – …что, конечно же, заслужила тот скромный процент на каждую принадлежащую мне акцию, хотя их у меня и незаслуженно мало.
Лукас. – У вас общая дочь.
Нина. – Здесь у меня вообще контрольный пакет, так как рожала все-таки я! Увы, если дивиденды по этим акциям не выплачивались до сих пор…
Лукас. – О каких доходах может идти речь, если проект оказался таким убыточным?
Нина. – …то, когда Пенелопу объявят единственной наследницей своего отца, о них окончательно придется забыть. Женщина, которую с полным основанием можно считать лучшей из твоих учениц, может остаться без средств к существованию. Лукас, ты не можешь этого допустить!
Лукас. – Позволь узнать, каким образом?
