Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2

Увы мне! Стал из скинии сераль!

Смотри, отец, смотри!

Ох, искушенье…

Теперь посмей-ка не спасти меня!

Да, видимо, то – воля Провиденья!
Останься здесь… А на восходе дня
Мы в женский монастырь пойдем с тобою,
Но послушание тотчас начни:
Сходи к ручью за свежею водою!

Лишь в эту ночь, о Боже, сохрани!

Привет тебе, неведомый пустынник,
И просьба изнывающего: дай
Глоток воды иль недозрелый финик!
Ах, ад в моей душе… А здесь… здесь – рай!

Вот, сын мой… Телом и душой окрепни!

Ты ж, мурин, удались пока от нас:
Для христианских глаз так благолепней!

Я жажду, путник, слышать твой рассказ.

О, вздрогнул бы бесчувственный папирус,
Когда б ту повесть начертать на нем!
Та, с кем я с детства в дружбе нежной вырос,
С кем страстью пылкой связан был потом,
Меня покинула… И вот для странствий
Вослед за ней – я не жалею сил…

А если б ты родился в мусульманстве,
Ты их бы для другой уж расточил!

Сгинь, эфиоп!

Войди же, сын мой, в келью.

Но где ж теперь приют я женам дам?
Тьфу! даже не спорится рукоделье…

Ты, дочь моя, с рабой ночуйте там!

Благослови меня, отец, на бденье:
Хочу всю ночь я каяться в грехах…

Нет, что ты! что ты! – спи. Ведь искушенья
В бессонных и случаются ночах.

А-й-й… В небе блещет луна,
Как золотистая фига:
Девушка! Ты ль не юна?
Так через изгородь прыгай!

А-й-й… Как султанш веера,
Пальмы трепещут над нами.
Девушка! Ты ль не добра?
Так напои же устами!

А-й-й… Я, как тигр, черноус,
Вкрадчив и пламенен так же.
Вот мой арабский бурнус:
Девушка, девушка, ляг же!

Аллах! Какой огурчик изумрудный
Послал мне этот скромный огород!

Так знай же: наша радость обоюдна.
Ты, кажется, смельчак и не урод…

А как же ты останешься довольна,
Когда меня вполне уж будешь знать!

Не глупо ль в эту ночь быть богомольной
И там, в соседстве с дынями, дремать,
Как госпожа моя?

А почему же
Она соседей не возьмет иных?

Бедняжка стала странной из-за мужа.
Он, видишь ли, при первой ночи их
Уж слишком… ну, явил себя мужчиной!

Он молодец, себя таким явив,
Клянусь разбойной честью бедуина!
А я каков?

Да, если не хвастлив…

Душна ли ночь иль слишком пахнут дыни,
Но мне не спится… Как горяч мой лоб!
Да, век придется жить мне здесь, в пустыне,
И кушать этот… как его? – Иссоп…
В вериги наряжаться поневоле
И в гости приглашать к себе гиен…
Ой, страшно! Где-то ты, мой милый Лоллий?
Не льва же мне любить тебя взамен?!
(Склоняет голову и дремлет)

У моей любимой так прекрасны руки —
Гибкие, как стебли тамариска…
Но уж не держать их в счастии и муке
Близко, так близко!

У моей любимой так прекрасны губы —
Алые и в форме полудиска…
Ах, когда б прильнуть к ним страстно и негрубо
Близко, так близко!

У моей любимой так прекрасно тело —
Стройное, как инструмент флейтистки…
О, мы с нею были б, если б захотела,
Близки, так близки!

Что слышу я? То – голос не его ли?
О, если это – сон, пусть длится век!

Какое счастье! Юния!

Мой Лоллий!

Скажи, чем объяснить мне твой побег?
Я так страдал!

Молчи, иль я заплачу…

И так любил!

Вот именно, что «так»!
Нельзя ли, друг, любить меня иначе?

Что?!

Вспомни-ка. Лишь воцарился мрак, —
И ум твой сразу точно помрачился:
Ты стал так дик, неистов и суров,
Что даже укусить меня решился!
Как рада я, что снова ты здоров!

О, милая, ты – горленки невинней…
А я… я – просто молодой осел!
Однако что ж ты делаешь в пустыне?

Хочу вести такую ж жизнь, что вел
Здесь этот старец.

Но тогда помедли,
Пока тебе не будет столько ж лет!

Как разобрать: соблазн ли это, нет ли?

Ну, что ж? соблазн?

Какого слаще нет…

Пойдем туда… к тем кактусам расцветшим.

Зачем?

Ты – перл в неведенье твоем!

А ты опять не станешь сумасшедшим?

Нет. Будем уж безумствовать вдвоем!

Ох, вот что значит видеть жизнь мирскую!
И непокоен дух, и сны плохи…
Всё слышатся как будто поцелуи
Да вздохи томные… Грехи! грехи!

О, Господи! Опять тот мерзкий мурин
И с ним она, Иродиады дщерь!

Что это ты, отец святой, так хмурен?
Оазис твой – блаженства сень, поверь!

И огород твой, о пустынник, – чудо!
Там – яблочки Эдема вместо реп!

Изыдите же, грешники, отсюда!
При вас и рай – блудилище, вертеп!
Изыдите, изыдите!

Создатель!
Мой гость и… Юния! Она! Точь-в-точь!
О, мракобесница! Не на закате ль
Воздвиглась ты – и пала в ту же ночь?!

Да, отче… Искушенья побороли.
Так нежил свет и ветерок ночной…

Что ты прельстилась!..

Мужем. Это – Лоллий!

Ну, слава Богу, что хоть не другой!