Жан Ануй - Коломба
Мадам Александра (высвобождается из его объятий; трезвым голосом). А теперь подайте два кресла.
Садятся.
(Взглядывает на Коломбу.) Но эта крошка — само очарование! Только надо сменить прическу. Я слушаю вас, Наш Дорогой Поэт!
Наш Дорогой Поэт (вытаскивает из кармана бумагу). Это будет сразу после центральной сцены в пятом акте, когда Гаэтана решает умереть.
Мадам Александра. Вижу… Она распростерта на софе, очень бледна. Ее белое платье спадает вокруг бесчисленными складками — двадцать метров шелка. Это будет восхитительно. Я уже все это вижу…
Наш Дорогой Поэт. Я начинаю. (Начинает читать.) Луна, мой хладный друг, и в сердце холод злой…
Мадам Александра. Боже, как прекрасно! Боже, как это прекрасно! Боже, как это хорошо сказано! «Мой хладный друг, и в сердце холод злой…». Я ясно вижу, как я брошу им эти слова! Я покорю их. Сделаю из них все, что захочу… (Разговаривая, не отрываясь, смотрит на себя в зеркало. Вдруг вскрикивает совсем другим голосом.) Люсьен! Чертов осел!
Парикмахер (бросается к ней). Наша Дорогая Мадам?
Мадам Александра. Вы, видно, издеваетесь надо мной, мой милый? Причесали меня, как пуделя. Что это за локоны? Немедленно переделайте. А потом причешите эту малютку. Носить челку при таком лбе, да она просто сумасшедшая! Когда у женщины красивый лоб — это, милочка, надо показывать. Я слушаю вас, Наш Дорогой Поэт!
Наш Дорогой Поэт (повторяет). Луна, мой хладный друг, и в сердце холод злой…
Мадам Александра. Именно так! Именно! Не дергайте меня за волосы, Люсьен!
Парикмахер. Это же накладные, Наша Дорогая Мадам!
Мадам Александра. А все-таки мне больно, болван! «И в сердце холод злой…». Как дальше, Наш Дорогой Поэт?
Наш Дорогой Поэт.
Луна, мой хладный друг, и в сердце холод злой,
Поведать ли тебе, как страсть играла мной?
Мадам Александра. Это мне больше нравится.
Наш Дорогой Поэт (встревоженно). Вам не нравится первая строка, Наша Дорогая Мадам?
Мадам Александра. Нет, я говорю о локонах. Все прекрасно, Наш Дорогой Поэт! Восхитительно! Продолжайте! «Как страсть играла мной…». Тут я протягиваю руку вперед. Я уже сейчас все ясно вижу.
Наш Дорогой Поэт.
Поведать ли тебе, как страсть играла мной?
Любовь злопамятна? Любовь великодушна?
Колеблюсь я решать… Иль мести я послушна?..
Мадам Александра. «Иль мести я послушна…». Тут очень эффектно, два «с». Я все вижу! Как это прекрасно! Как правдиво! Как человечно!
Наш Дорогой Поэт.
Цветов моей любви мертвящий аромат,
Как запах тубероз, объявший этот сад…
Кто проведет тебя, о сердце, сквозь терновник?..
Мадам Александра (встает с кресла, по дороге проводит рукой по волосам Робине). Это великолепно, Наш Дорогой Поэт! Великолепно! Гений! Величайший гений! Видите, Люсьен, локоны мне необходимо укладывать только так. А этой малютке сделайте-ка вот что… Повернитесь, миленькая, к свету. Посмотрите, Люсьен, со лба волосы убрать, пучок очень низко, вот так. Прелестно. У нас кожа как персик, а мы ее не показываем. Кто вам купил это нелепое платье?
Коломба. Жюльен, мадам.
Мадам Александра. Болван! У него столько же вкуса, как у его папаши! Арман, дитя мое, ты взгляни на эти плечи. У малютки царственные плечи, а она их прячет… Господи, такими глупышками бывают только в молодости! Продолжайте, продолжайте, Наш Дорогой Поэт! Я слушаю… «Кто проведет тебя, о сердце, сквозь терновник?» Видите, я уже сразу запомнила… Позвольте действовать мне, милочка. Вы себя не узнаете! Жорж, дай мне мою шкатулку с драгоценностями.
Наш Дорогой Поэт (продолжает, пока мадам Александра возится с Коломбой).
Где тесно от шипов… Какой спасет любовник?
Само должно ты веровать и знать,
И нет перста, чтоб путь нам указать…
Мадам Александра. Чудесно! Великолепные строки! Прекрасно!.. Арман, ты человек со вкусом, ну скажи, как она выглядит теперь, эта юная особа?
Арман. Да ее просто узнать нельзя, мама. Ты настоящая фея.
Мадам Александра (надевает на шею Коломбы ожерелье). Почему вы не носите драгоценностей, дурочка? На вас все хорошо!
Коломба. Потому что у меня их нет.
Мадам Александра. В ваши годы у меня их тоже не было. Но я накупала себе дешевые на базаре, конечно фальшивые, но зато они у меня были.
Коломба. Жюльен не любит фальшивых драгоценностей.
Мадам Александра. Не говорите мне об этом идиоте! Как вы могли выносить его в течение двух лет? Я выдержала его отца только месяц… Когда строят из себя ненавистников фальшивых драгоценностей, стараются побольше заработать, чтобы купить настоящие. Не сидят в Шалонском лагере за одно су в день и не оставляют жену на чужом попечении. Послушайте, Наш Дорогой Поэт! Это великолепно, это превосходно… Но я вот о чем хочу вас попросить… Вы знаете, кто эта малютка?
Наш Дорогой Поэт (с холодком). Да, Наша Дорогая Мадам.
Мадам Александра. Это жена Жюльена, которую он оставляет у меня на руках… Видите ли, мсье отправляется на военную службу… Вы понимаете, если бы я, которая каждое четырнадцатое июля декламирует на Елисейских полях «Марсельезу», если бы я их попросила, они немедленно отпустили бы его! Но мсье, видите ли, не желает! Очевидно, мсье, как и его папочка, обожает играть в солдатики. Только вот в чем беда, оставляет свою жену в Париже без гроша… Необходимо найти этой красотке работу… В наши дни все обязаны работать — цены так поднялись… Наш Дорогой Поэт! Великий Поэт!.. Раз уж вы все равно переделываете конец пятого акта… Знаете, о чем я подумала? Вы должны ввести мне в финальную сцену эту малютку… Я уверена, что у нее прелестный голосок… Так, пустяки, всего три-четыре строчки. Муза… Она, дитя ночи, приходит утешать Гаэтану… Наш Дорогой Поэт, с вашим талантом вы наверняка придумаете для меня…
Дефурнет (вдруг взрывается). Нет уж! Покорно благодарю! Все понятно! Значит, пускай театр раскошеливается! Нет уж! Премного благодарен.
Мадам Александра (оборачивается к нему в ярости). Потрудитесь замолчать, Дефурнет! Вы червь! Вы ничтожество! Вы сделаете так, как вам велят!
Дефурнет. Извиняюсь! Я тоже совладелец театра. Все основные расходы падают на меня. У нас все пополам. Я человек деловой и держусь договора… У вас, черт возьми, достаточно средств, чтобы содержать свою невестку без моей помощи. Вы и так захватите половину сбора.
Мадам Александра (вопит). Гнусность! Гнусное существо! Пусть убирается! Не хочу его видеть!
Дефурнет. Роли уже распределены. В пьесе тридцать два персонажа. Шестьдесят костюмов. Мы даже расходов не покроем. И речи быть не может, чтобы добавить хоть одну роль оттого, что ваша невестка, видите ли, сидит без гроша.
Мадам Александра (визжит). Дефурнет, вы думаете только о деньгах! Вы мне омерзительны! Я каждый вечер убиваю себя, отдаю сердце, все нутро свое выворачиваю ради вашего театра.
Дефурнет (вне себя от ярости). Выворачивайте бесплатно! Я вам до земли поклонюсь!
Мадам Александра (бледнея). Бесплатно? Теперь вы уже начинаете грубить? (Внезапно облекается в тогу величия.) Что ж! У меня мигрень. Сегодня я репетировать не буду.
Дефурнет (сражен). Наша Дорогая Мадам! У нас же двадцать второго премьера!
Мадам Александра. Не будет премьеры двадцать второго, вот и все.
Дефурнет. Но отступать невозможно, Наша Дорогая Мадам! Трулазак нас покидает с двадцатого, у него пьеса в театре Буфф.
Мадам Александра. Сыграем без Трулазака. Он достаточно плох! На этот раз сыграем без него.
Дефурнет (тоскливо переминается с ноги на ногу). Но это же безумие! Вы же знаете, дублера вводить поздно! А «Императрица сердец» уже не дает сборов… Наша Дорогая Мадам!.. Уже четыре… Актеры ждут вас на сцене два с половиной часа. Необходимо прогнать пьесу двадцать второго. Идите репетировать. Ладно. Беру малютку.
Мадам Александра. Семь франков за спектакль. Утренники по двойной расценке.
Дефурнет. Это же черт знает что такое! Если она будет читать только четыре строчки, то тариф…
Мадам Александра (неумолимо). Прочтет десять, вот и все! Вы торгаш, Дефурнет! Мерзкий торгаш! Не понимаю, как мы вас еще терпим!
