Александр Островский - Том 3. Пьесы 1862-1864
(Уходит.)
Сцена вторая
ЛИЦА:
Марфа Борисовна.
Домна, старуха.
Минин.
Аксенов.
Поспелов.
Иван Кувшинннков, сотник из Балахны, и Григорий Лапша, крестьянин из Решмы — предводители восстания на Волге.
Юродивый.
Девушки.
Просторная бревенчатая светлица. В правой стене два маленьких окна; на левой стороне перегородка с решетчатым расписным верхом; в конце перегородки узенькая дверь; за дверью резной и расписной столб, в котором утвержден верхний брус перегородки; прямо за столбом и до самого угла изразцовая печь; в задней стене выходная дверь; по задней и по правой стене лавки; с правой стороны большой дубовый стол; у перегородки небольшая приставная скамья; у задней стены несколько пяльцев. Лавки, полки, косяки — с резьбой.
Явление первоеВходят Домна, юродивый и девушки и потом Марфа Борисовна.
Домна
Ну, девушки, примайтесь за работу!
Девушки садятся за пяльцы.
А ты, убогонький, у нас ночуешь —
Что по дворам проситься на ночь глядя!
Пойдешь к заутрене и нас разбудишь.
Юродивый салится к печке. Марфа Борисовна выходит в задумчивости из-за перегородки и садится на скамью с левой стороны. Домна садится у ног ее на низенькой скамейке.
А ты бы нам сказала что-нибудь.
Ишь память-то какая золотая!
А у меня так словно решето;
Что ни услышу, тут же и забуду.
Ты давеча не досказала утром
Нам про царевича, как открывали;
Вот, благо время, доскажи теперь!
Марфа Борисовна
Да, девушки, произволеньем божьим,
И в наше время чудо совершилось.
И говорят, все пело: ожерелье
Жемчужное, шириночка в руке
Тафтяная, вся золотом расшита
И серебром, кафтанчик на хребтах
На беличьих и сапожки; все цело…
Да горсть орешков; как его убили,
В руках держал орехи; обагрились
Орешки кровью; так и положили
С ним вместе. Вот какое чудо было!
Перенесли из Углича в Москву,
Там и стоит, и многих исцеляет.
Молчание.
Домна
Замолкли. Тихий ангел пролетел.
Марфа Борисовна
Чем молча-то сидеть, так лучше спойте
Нам «О пустыне» стих душеполезный,
Любимый Мой.
Домна
Благое дело — славить
На всякий день и час Господне имя,
Да и работа, говорят, спорится
За пением благочестивым. Пойте!
Девушки
(поют)
Пустыня прекрасная!
Меня многогрешную,
Как чадо свое, приими.
Любимая мать моя,
В пристанище тихое,
В безмолвные недра свои!
Чертоги высокие
И ризы богатые
Меня от грехов не спасут.
Богатства и почести
Все тленны и суетны,
Не станут со мною на суд.
Луга твои тихие,
Цветы испещренные,
И красен и дивен твой сад!
Деревья кудрявые
И листье зеленое
В пустыне без ветра шумят.
Останавливаются. Все прислушиваются.
Домна
Стучится некто.
Марфа Борисовна
Отопри поди!
Девушки собирают работу. Домна уходит и скоро возвращается.
Домна
Гостей веду. Идет Кузьма Захарьич.
Марфа Борисовна
Один или ведет кого-нибудь?
Домна
Какие-то незнаемые люди.
Марфа Борисовна
Подите, девушки!
Девушки уходят. Входят Минин, Кувшинников и Лапша.
Явление второеМарфа Борисовна, Домна, Минин, Кувшинников, Лапша и юродивый.
Марфа Борисовна
Покорно просим.
(Домне.)
А ты поди да принеси медку!
Домна уходит.
Минин
С гостями; уж не осуди!
Марфа Борисовна
И, что ты!
Минин
Иван Кувшинников, из Балахны,
Начальный человек; а это Гриша
Лапша, из Решмы, тоже воевода.
Взял мужичков, кой-чем вооружились,
Да с Богом и пошли на супостата.
И Бог помог, себя не осрамили.
Марфа Борисовна
Ну, вот спасибо за таких гостей!
Прошу садиться!
Кувшинников
Ты, Кузьма Захарьич,
Садись вперед.
Минин
Вы гости, я здесь свой.
Кувшинников
Лапша, садись!
Лапша
Нет, мне не подобает.
Садись, я за тобой.
Садятся.
Минин
Ну, вот и ладно.
(Садится.)
А! Да и Гриша здесь!
Марфа Борисовна
Ступай-ка в кухню,
Да и ложись на печку; там теплее.
Юродивый
Прощайте!
(Уходит.)
Минин
Божий человек. Лет с восемь
Тому, к нам в город он еще ребенком
Пришел и сел на паперти церковной.
Откуда, кто такой — никто не знает,
Должно быть, сирота бездомный. Мало
И говорит, и только церковь любит.
Ест что дадут, спит где укажут. Разум
Нехитрый у него, а богомолен:
Пристанет к богомольцам, да и бродит
По всем обителям. В Москву ходил,
И в Киев, и к ростовским чудотворцам.
Прослышал он про разоренье наше,
И слабый ум в нем больше помутился;
Еще он тише стал, еще святее,
И все сбирается куда-то, денег
Все на дорогу просит. И за мной
Он следом ходит и в глаза мне смотрит,
Как будто он прочесть в них хочет что-то
Иль ждет чего. А спросишь, так молчит.
Неразговорчив он; вот разве вспомнит
Про красоту обителей святых,
Тогда разговорится и представит,
Как вочию, и красоту лесов,
И гор, и рек широких. Все бы слушал!
И умный не расскажет так, как он.
Домна приносит мед в жбане и стопку на оловянной тарелке. Марфа Борисовна берет стопку. Домна наливает.
Марфа Борисовна
(поднося Кувшинникову)
Медку пожалуйте, честные гости!
Кувшинников
У нас так все с хозяйки начинают.
Марфа Борисовна
Нет, батюшка, уволь! Пила довольно.
Кувшинников
Неволить не могу, я не указчик
В чужом дому.
(Кланяется, пьет и хочет поставить стопку.)
Марфа Борисовна
Уж просим обо всей!
Кувшинников допивает. Домна наливает, Марфа Борисовна подносит Лапше.
Григорий… Как по отчеству, не знаю…
Лапша
Петрович был.
Марфа Борисовна
Покорнейше прошу!
Лапша
Уж мне-то пить ли?
Минин
Пей!
Лапша
Оно как будто
Нескладно мужику-то?
Минин
Не осудим!
Лапша
(берет и кланяется)
Желаю здравствовать на многи лета!
Пьет. Домна наливает.
Марфа Борисовна
(поднося Минину)
Кузьма Захарьич!
Минин
(отпив немного, ставит стопку)
