Эльфрида Елинек - Что случилось после того как Нора оставила мужа, или Столпы общества
8
В доме предпринимателя Вейганга. Курительная. Вейганг, Министр. Секретарь Вейганга держится на заднем плане.
Министр. Дорогой Фриц, Нора уже несколько месяцев живет в вашем доме, но время ничуть не уменьшило ее красоту.
Вейганг. В отношении женщин — учитывая, что этот товар легко портится — я придерживаюсь принципа: качество важнее количества.
Министр. Однако, учитывая скорость, с какой вы обновляете либо пополняете ваши запасы, и количество получается приличным.
Вейганг. А что вы скажете о теле Норы, дорогой министр?
Министр. Почти невозможно представить, что она родила нескольких детей, как я слышал.
Вейганг. Но человек реализуется в своих действиях.
Министр. Один больше, другой меньше.
Вейганг. Экономика должна помогать реальному миру, а не тому, каким он должен быть.
Министр. Или, как верно заметил Сократ: «Я знаю, что ничего не знаю». Ха-ха-ха…
Вейганг. И добавил: «Но вы не знаете даже этого». Ха-ха-ха…
Министр. Ты или знаешь, или не знаешь.
Вейганг. Знание — это власть.
Министр. Ничто есть ничто.
Вейганг. Видимо, это должно означать, что слухи соответствуют действительности.
Министр. Какие слухи?
Вейганг. Вы знаете, что я имею в виду. Я был на фабрике. Они попытались, и должен сказать, совершенно по-дилетантски, представить ее как предприятие со здоровой инфраструктурой.
Министр. Это действительно так?
Вейганг. Все прогнило. Транспортные расходы им давно не по плечу. Они планируют переезд. Существует некто, заинтересованный в том, чтобы навязать мне эту покупку.
Министр. Насколько я располагаю информацией, большинство членов наблюдательного совета хотят пока притормозить и спокойно подождать, не поднимутся ли со временем цены на земельные участки.
Вейганг. Так долго мы ждать не можем, и вы об этом знаете. Я надеюсь, что вы об этом знаете! Я должен выявить самое заинтересованное звено в цепи.
Министр. Слабейший есть всегда, этому нас учит природа, являя свои многочисленные чудеса.
Вейганг. На той земле, которая пока еще не принадлежит мне, но будет принадлежать, если вы добудете мне информацию, я познакомился с Норой, которая теперь принадлежит мне.
Министр. Такая женщина…
Вейганг. Моя Нора, мой солнечный свет и мое драгоценное имущество.
Министр. …могла бы вполне быть и моим солнечным светом.
Вейганг. Она хороша не только лицом и телом, но и впечатляюще образованна.
Министр. Вы хороший бизнесмен, Фриц, это нужно признать. Вы умеете продавать.
Вейганг. Мысль о том, что когда-нибудь придется с ней расстаться, пронзает меня, как кинжал. Сделав этот шаг, я задвину эту мысль в дальний ящик.
Министр. Как старый знаток, я могу сказать: миф под названием «женщина» — это кожа, тело, набор вечных противоречий! Слишком много непрофессионалов браконьерствуют в этой области.
Вейганг. Но капитал — необычайной красоты. Даже умножение не вредит его выдающемуся росту.
Министр. Ей присуща удивительная детскость, как Лулу Ведекинда. Моральные критерии для нее не существуют.
Вейганг. Да. Я люблю ее и полностью подпал под ее чары.
Министр. И я мог бы ее любить.
Вейганг. Есть в этом что-то или нет?
Министр. В чем? Фриц, одними деньгами на этот раз не отделаться.
Вейганг. Капитал пугливой природы. Он боится отсутствия прибыли или угрозы небольшой выгоды, так же как природа боится пустоты.
Министр. Природа ни в коей мере не боится пустоты, скорее, напротив, она стремится ее заполнить. Кстати, это совпадает с моей личной философией, основанной на термодинамике.
Вейганг. На термодинамике?
Министр. Мера энтропии — это мера беспорядка. Следовательно, природа стремится от хаоса к порядку. Малейший беспорядок привел бы к тому, что температура всех атомов стала бы одинаковой, то есть — к тепловой смерти универсума.
Вейганг. Из этого, пожалуй, можно заключить, что величайшая энтропия царила бы в идеальном социалистическом обществе, где все владели бы равным имуществом. К счастью, такого общества никогда не будет. Ведь это было бы равносильно тепловой смерти универсума при энтропии.
Министр. Эту катастрофу необходимо предотвратить объединенными усилиями, хотя она и без того не наступит, потому что это противно человеческой природе.
Вейганг. Природа благосклонна к тем, кто играет по-крупному, так же как она благосклонна к любви, например, к моей Норе. Как всегда, на швейцарский счет?
Министр. Да. Но на этот раз, мой дорогой, вы должны будете еще кое-что добавить.
Вейганг. И что же?
Министр. Ваша Нора немало меня привлекает.
Вейганг. Я никогда не стану торговать женщиной, которую люблю, скорее, я предложу себя или свою правую руку.
Министр. Ну, нет так нет!
Вейганг. Мы будем с Норой вместе до самой старости, как Филемон и Бавкида.
Министр. В старости я уж точно не хотел бы иметь ее подле себя.
Вейганг. Правда, по своему опыту могу сказать, что даже самая сильная страсть длится недолго. Если вы подождете, пока моя сильная страсть угаснет, вы ее получите.
Министр. Договорились.
Вейганг. Потеря Норы пронзит мое сердце, как несколько ножей.
Министр. Но вы же ее не даром отдаете. Правительства трех стран соперничают в битве за сделку, а ключи к ней у меня.
Вейганг. Ну, хорошо, скажем, через три недели. Но это капитал удивительнейшей красоты.
Министр. Интересующий объект строится на известном месте. Вы сами знаете, насколько хорош участок: мало населен, много охлаждающей воды, всяким там гражданским инициативам далеко добираться, никакой промышленности, заслуживающей упоминания, и т. д. и т. п.
Вейганг. Это абсолютно точно? Вам, наверное, известны подробности?
Министр. И председатель правительства региона не возражает.
Вейганг. Хорошо.
Министр. Весной стоимость участков вырастет в десять раз. Возможно, даже больше.
Вейганг. Главный акционер — Конти-банк, не так ли? А в Конти-банке есть слабое звено.
Министр. Совершенно верно.
Вейганг. Господин министр, я благодарю вас за разговор.
Министр надевает солнечные очки и выходит в одну из боковых дверей. Вейганг поворачивается к своему секретарю, тот тут же откладывает в сторону бумаги, которыми он все это время занимался.
А кстати, вы знаете то, чего не знает министр, — кто является одним из директоров Конти-банка?
Секретарь. Нет, господин Вейганг.
Вейганг. Хельмер.
Секретарь. Я не знаю никакого Хельмера.
Вейганг. Но вы знаете Нору. Она была за ним замужем.
Секретарь. Невероятно, господий Вейганг.
Вейганг. Место он получил по протекции, у него самого нет ни ценных бумаг, приносящих постоянный процент, ни производства. Кроме того, говорят, что он невероятно тщеславен и живет не по средствам. Якобы он снова хочет жениться, на этот раз на молоденькой из высшего общества.
Секретарь. Ну, надо же, господин Вейганг!
Вейганг. Хорошо, что министр об этом не знает, иначе он тут же удвоил бы свое вознаграждение.
Секретарь. Почему, господин Вейганг?
Вейганг. Если он еще и Хельмера проинформирует, тогда… это могло бы невероятно повысить цену…
Секретарь. Боже мой, господин Вейганг!
Вейганг. Я должен вынудить Хельмера совершить сделку, не возбудив подозрений, возможно, это окажется не так уж и трудно, ведь он и без того намерен продавать.
Секретарь. Тем лучше, господин Вейганг.
Вейганг. Я пущу за ним Нору, как ищейку по следу. Она вытащит из него всю необходимую информацию.
Секретарь. Это звучит убедительно, господин Вейганг.
