Владимир Пистоленко - Раннее утро
К и р и л л. Немало тебе приходится из-за меня хлебать горького… Вот бывает же так — для человека готов на все…
О л я. Не надо… Подойди ко мне, Слон, обними меня…
Взяв Олю на руки, Кирилл садится на скамью.
К и р и л л (помолчав). Может, съездить?
О л я. Куда?
К и р и л л. Туда. К ним. Николаху захватим.
О л я (удивленно). И ты поедешь?
К и р и л л. Видимо, как-то надо кончать с этой… нелепицей.
О л я (тронута). Кирилл… Если бы ты только знал…
К и р и л л. Знаю. Решено! После уборочной, да?
Из окна доносится грустная песня Вассы Фадеевны.
Баба Вася загрустила. (Пауза.) А знаешь… Не зря ли я затеял всю эту канитель? И тебя втянул…
О л я. Какую канитель?
К и р и л л. Да ну, все эти наши полунелегальные опыты…
О л я (удивленно). Кирилл, что с тобой?
К и р и л л. Надоело. Понимаешь? Другие люди дышат свежим воздухом, идут по ровной дороге. А я влез в свою упряжку, тяну по грязи, по обочине, а меня еще сверху и кнутом… Вот и думаю — зачем? Плетью обуха не перешибешь…
О л я. Так вот почему у тебя бессонница? И куришь одну папиросу за другой. Называется — обрадовал. (Решительно.) Мы не поедем туда. А то, что ты сейчас сказал, ужасно! Ужасно!
К и р и л л. Ну что ты, Олежек?! Все будет хорошо!!!
Входит А н т о н.
А н т о н (помолчав). Любаша… уходить собралась. Насовсем…
О л я. Как «насовсем»? Я ее вот только видела — веселая!
А н т о н. Все!.. Куда пойдешь, кому скажешь?
К и р и л л. Даже не знаю, брат, что тебе посоветовать.
А н т о н. Жить без нее… никакой возможности…
К и р и л л. Поссорились?
А н т о н. Да что вы?! Вот так, сразу вознеслась…
Входит Л ю б а ш а.
Л ю б а ш а (Антону). Пойдем домой.
А н т о н. Так я, Любаша, пожалуйста.
Л ю б а ш а. Небось плакаться приходил?
А н т о н. Нет, я так просто…
Л ю б а ш а. Все понятно. Нет, вы только гляньте на него — до чего жалобный… Муха и та может его обидеть. Ты хотя космы мне выдери или морду набей, когда допеку.
А н т о н. Да ты что говоришь? Любаша!
Л ю б а ш а. А ты попробуй!.. Пойдем. Жалобный.
Любаша и Антон направляются к выходу.
О л я (вдруг). Любовь Ивановна!
Л ю б а ш а. Да?
О л я. Можно вас на минутку?
Л ю б а ш а (Антону). Иди, я догоню.
Антон уходит.
О л я (Кириллу). Извини, у нас женский разговор.
К и р и л л. Пожалуйста. (Уходит в дом.)
О л я. Мне жаль его… Хороший человек…
Л ю б а ш а. Да?! Нравится? Могу уступить. Совсем или временно? Люблю людям делать добро.
О л я. Почему вы так?
Л ю б а ш а. А как? Посоветуйте, спасибо скажу…
О л я. Он живет вами… Разве можно над таким чувством…
Л ю б а ш а (вдруг). Послушайте, вот вы любите Кирилла Никитича, любите больше всего на свете, я знаю… Так вот скажите, смогли бы вы полюбить еще и другого, ну, хотя бы того же Антона. Ага-а! То-то и оно… А у меня такая же пластинка. Уясняете?
О л я. Но как же вы могли… не любя…
Л ю б а ш а (прерывает). Могла! Не о том думала. Дура! А теперь… Жить невмоготу становится. (Уходит, почти убегает.)
Оля стоит, задумавшись. Подходит К и р и л л.
К и р и л л. Закончилась женская конференция?
О л я. Там несчастье. Даже сердце стынет…
КАРТИНА ШЕСТАЯМесто действия то же, что и в пятой картине. Летний день клонится к вечеру. Входит К и р и л л, опускается на скамью, перечитывает письмо. На крыльце появляется В а с с а Ф а д е е в н а.
В а с с а Ф а д е е в н а. Ты чего это — пришел и помалкиваешь.
К и р и л л. Отдыхаю. Набегался за день.
В а с с а Ф а д е е в н а. У меня и обед не готов еще.
К и р и л л. Что бы ты сказала, если бы нам пришлось уехать из совхоза?
В а с с а Ф а д е е в н а. А какая нужда гонит?
К и р и л л. Начальство.
В а с с а Ф а д е е в н а. Болячка бы ему в бок, тому самому начальству.
К и р и л л. В министерство вызывают.
В а с с а Ф а д е е в н а. Батюшки! К худому или во благость?
К и р и л л. Не знаю.
В а с с а Ф а д е е в н а. Кому и знать-то, как не тебе? Чай, не телок, куда поведут на веревочке, туда и топает.
К и р и л л. Вот поеду в Москву, все выяснится.
Входит Л ю б а ш а, обнимает Вассу Фадеевну.
Л ю б а ш а. Как живы-здоровы, бабушка Вася?
В а с с а Ф а д е е в н а. Хваля бога, прыгаю помаленьку.
Л ю б а ш а. Кваску не найдется?
В а с с а Ф а д е е в н а. Давать бы не стоило. Носа не показываешь.
Л ю б а ш а. Дела, дышать некогда…
Васса Фадеевна уходит в дом.
Это ты втиснул меня на свое место?
К и р и л л. Не грешен. Приказ свыше.
Л ю б а ш а. Вот уж не мечтала стать старшим агрономом…
К и р и л л. Завтра принимай дела.
Л ю б а ш а. Должно быть, сюда больше не вернешься?
К и р и л л. Похоже.
Л ю б а ш а. Хорошо, я приму дела. Только с условием — когда устроишься там, хоть у черта на куличках, возьмешь к себе на работу. Хочу в новых местах побывать.
К и р и л л. Я сам еще ничего не знаю…
Л ю б а ш а. А ты не вертись. Да или нет? Ну?
К и р и л л. Если… решишься, конечно…
Л ю б а ш а. Помни! Уговор дороже денег. Побегу. Будь здоров. Не хочу Ольге на глаза попадаться.
К и р и л л. Почему так?
Л ю б а ш а. Сама не знаю. (Уходит.)
К и р и л л. Любаша! Вернись!
Л ю б а ш а (издали). Нет времени!..
Входит В а с с а Ф а д е е в н а.
В а с с а Ф а д е е в н а. Умыкалась? А я квас принесла.
К и р и л л. Давай выпью.
В а с с а Ф а д е е в н а. Не положено. (Выплескивает.)
К и р и л л (удивленно). Почему?
В а с с а Ф а д е е в н а. Примета есть такая. Дурная.
К и р и л л. Не слышал.
В а с с а Ф а д е е в н а. Еще в бытность мою, когда в девках ходила, подружки парней этим способом привораживали.
К и р и л л. И как же оно? В чем суть?
В а с с а Ф а д е е в н а. А в том… Выпросит девка питья какого-нибудь, воды аль квасу, молоко тоже можно, просит-то для себя, а подстроит так — выпьет тот, на кого задумано.
К и р и л л. И помогало?
В а с с а Ф а д е е в н а. Волшебство, оно и есть волшебство. И ты не ощеривайся, я знаю, о чем говорю.
К и р и л л. А при чем тут Любаша?
В а с с а Ф а д е е в н а. Глаз у нее на тебя, бог с ней, какой-то недобрый стал. Потаенный. (Увидев где-то вдали Олю.) А вот и Олечка наша идет. Торопится, даже спотыкается.
Кирилл идет навстречу Оле. Васса Фадеевна уходит.
О л я (входя). Грибова сказала, что у нас новости?
К и р и л л. Садись, передохни немного. На, читай. (Дает ей письмо.)
Оля читает, задумывается.
Ну, что скажешь?
О л я. Не могу понять, что все это значит.
К и р и л л. Я тоже. Отозван!
О л я. Да…
К и р и л л. Еще не известно, о чем пойдет речь.
О л я. Нет, главное известно — перевод! (Пауза.) Докажи там, что нам отсюда уезжать нельзя! Хотя бы еще один год!..
К и р и л л. Ты, Олечка, не все поняла. Что в данном случае значит — отзывают? А то, что я здесь больше не нужен!.. И я должен просить, чтоб переложили гнев на милость? Ни за что! А если говорить откровенно, все это мне противно. Противен сам себе. Ну, кто я такой? Мечтал, рвался… А тут — как пешку… Пешка! Жалкий человечишка…
О л я. Кирилл! (Обнимает его.) Милый, хороший мой, не надо! Все еще наладится. И знаешь что? Ты поезжай. Поезжай! Только не сдавайся и не проси никого ни о чем! Найди того, кто все это затеял, и дай там бой! Во всю силу! Разгроми их, чертей! Ведь правда на твоей стороне.
К и р и л л (с горечью и обидой). Да. Конечно… И правда, и сама идея — словом, все… А что творится вот тут (прикладывает руку к груди), знаю только я… Да и нужно ли кому другому?!
О л я. Кирилл!.. Как ты можешь?! (Сквозь слезы.) Ты понимаешь, что ты сказал?!
КАРТИНА СЕДЬМАЯМесто действия то же, что и в предыдущей картине. Поздний вечер. На ступеньке крылечка сидит О л я. Слышен шум остановившейся машины. Входят Г р и б о в а и Л ю б а ш а. В полосе света, падающего из окна, им хорошо видна Оля.
