Александр Попов - Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой
Все расходятся по углам и заполняют бюллетени.
ИВАНОВ. Попрошу Елену Юрьевну и Жореса Филимоновича в состав счетной комиссии. Не торопитесь, товарищи, обдумайте как следует свое решение — нам с ними жить еще долго. Елена Юрьевна, прошу огласить результаты.
ДОРОДНЫХ. Всего подано семь бюллетеней. Из них годными признаны семь. Итоги голосования: воздержавшихся — нет, против свадьбы три голоса, за свадьбу — четыре.
ИВАНОВ. Итак, большинством в один голос жизнь продолжается! Бракосочетание состоится завтра в семнадцать часов по московскому времени.
ГАРКУША и ЛАПИН. Ура-а-а!
Маша и Толик обнимаются. По лицам видно, что против голосовали Ребезова, Зенин и Дородных.
Конец второго действияДействие третье
Посередине сцены свадебный стол, накрытый по всем правилам — с бутылками, закусками и бумажными цветами. Невеста вся в белом, на ней фата и веночек из цветов. Жених одет в черный комбинезон из гардероба спасательной команды с белым галстуком-бабочкой. Остальные персонажи переодеваются в своих половинах.
МАША. Все как полагается. Толя, ты не сердишься на меня?
ТОЛИК. За что я на тебя должен сердиться?
МАША. Я первая предложила все это. Так ведь не поступают хорошие девочки. Я плохая?
Вместо ответа Толя целует Машу. Выходят Гаркуша и Лапин.
ЛАПИН. Тренируются все свободное время — профессиональный подход.
ГАРКУША. Они думают — так всю жизнь будет.
ЛАПИН. Дети, не увлекайтесь, дайте вздохнуть друг другу.
ГАРКУША. Давай по первой, чтобы слеза из глаз сама катилась.
Наливают в рюмки.
ЛАПИН. За что пьем?
ГАРКУША. За упокой нашей Нюши. Не чокаясь. Царство ей небесное. (Выпивают.) Душевная была женщина. Очень любила меня… воспитывать.
МАША. А сколько лет вы были женаты?
ГАРКУША. Сколько себя помню — лет тридцать пять, что ли? Два срока за убийство и пятерка за грабеж со взломом.
ЛАПИН. За твою свободу, Иван! А вам, дети, ни-ни, чтоб потомство здоровое росло. Будем! (Чокаются.)
ГАРКУША. Теперь мы с тобой чокнутые. Я тебя очень уважаю, Борис. Мы с тобой во как заживем! У нас все будет!
ТОЛИК. Пока я буду в армии, Маша поживет у вас, можно?
ГАРКУША. О чем речь — и родит у нас. Парное молоко из-под коровки — что еще дитю надо?
ТОЛИК. Если я вернусь, я уверен, что вернусь, сделаем спутниковое телевидение, весь мир смотреть будем!
ЛАПИН (поет по-английски). Все, что вам нужно — это любовь.
ГАРКУША. Погоди, не вой! Вот слушайте, детский хор поет — у меня слезы на глазах и мурашки по спине. Наш гимн будет. (Поет.)
Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь!
Все подхватывают и поют несколько строф. Гаркуша плачет.
ЛАПИН. Вот и первая слеза пошла. Дальше легче будет.
Выходят Ребезова и Дородных.
ЛАПИН. Ого!
РЕБЕЗОВА. Ну, как мы смотримся?
ЛАПИН. Монтана!
Появляются Иванов и Зенин. На Иванове красная депутатская перевязь, на Зенине — полотенце, шитое петухами.
ЛАПИН. Прибыли официальное лицо товарищ Иванов и посаженый отец товарищ Жорес!
ДОРОДНЫХ. Юрий Витальевич, как вы прекрасно выглядите со знаками власти!
ЗЕНИН. Власть — она и в Африке власть, никому не даст пропасть!
ИВАНОВ. Ну-с, приступим к таинству бракосочетания. Я, в общем-то, больше знаком с церковным обрядом. Ну, ничего, что-нибудь сочиним. (Поет.)
О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!
Глаза твои голубиные под кудрями твоими!
РЕБЕЗОВА. Господи, ну и голосище!
ИВАНОВ. Э-э! Я еще не так могу!
ЗЕНИН. Построились по порядку: брачующиеся! Мать и отец посаженые! Дамы и кавалеры! Все готово, Юрий Витальевич!
ИВАНОВ. Дорогие Маша и Толя! Попрошу вас подойти к этому столу. По собственной ли воле вы вступаете в брак?
ТОЛИК и МАША. Да! Да!
ИВАНОВ. Именем РСФСР благословляю вас и объявляю мужем и женой! Плодитесь и размножайтесь, очень прошу вас. В знак любви и верности прошу обменяться кольцами.
Маша и Толя одевают друг другу кольца.
Прошу поздравить новобрачных!
Все обнимаются и целуют обрученных.
ЛАПИН. Троекратное «Ура» в честь молодоженов!
Все кричат «Ура». Иванов достает бутылку шампанского и открывает его.
ДОРОДНЫХ. Шампанское! Вы волшебник, Юрий Витальевич! (Целует его.)
ИВАНОВ. Я только учусь, Елена Юрьевна. Прошу бокалы! За здоровье молодых! (Наполняет всем стаканы.)
РЕБЕЗОВА. Счастья вам, дети наши! (Все выпивают.) Совсем как до войны! Какое время было!
ГАРКУША. Да уж, было времечко! Но ничего, заживем по-новому.
Лапин что-то шепчет Гаркуше на ухо, они вдвоем хватают Машу и с криками «Выкуп давай!» прячутся в туалете.
ИВАНОВ (держит Толика). Это просто обычай такой! Они шутят!
ЗЕНИН (стучит в дверь). Кончайте ваши старорежимные штучки! Это свадьба комсомольская!
ГАРКУША (из-за двери). Забудь про комсомол, старый осел! Толя, выкуп давай, а то невесту защекотим, она к тебе интерес потеряет!
Из-за двери слышен Машин смех: «Ой, не надо! Я щекотки боюсь!»
РЕБЕЗОВА (с подносиком). За царицу нашу, Петрову Машу, выкуп царский, подарок господарский!
Дверь распахивается, Маша бросается на шею Тольку. Гаркуша с Лапиным выходят, выпивают и закусывают.
РЕБЕЗОВА. Прошу к столу, гости дорогие!
ДОРОДНЫХ. Хоть бы меня кто украл и пощекотал, я бы еще не так смеялась.
ИВАНОВ. Посидим еще денька два и ваша очередь подойдет, Елена… Можно, я вас Леной буду звать?
ДОРОДНЫХ. Конечно, можно, Юрий Витальевич. Вам можно все, даже чего нельзя.
Иванов провожает ее к столу. В центре стола — молодые. Слева от них сидят Зенин и Ребезова, справа — Иванов и Дородных. На углах стола — Гаркуша и Лапин. Иванов что-то нашептывает Дородных на ухо, она смеется и хлопает его по руке.
РЕБЕЗОВА. Юрий Витальевич! Юрий Витальевич, очнитесь!
ИВАНОВ. Да-да, я здесь. Что я должен делать?
ЗЕНИН. Продолжать руководство мероприятием до самого, так сказать, конца.
ИВАНОВ. Предлагаю выбрать тамадой Бориса Михайловича!
Все криком ободряют его выбор.
ЛАПИН (встает). Позвольте поднять этот бокал с солнечным картофельным напитком за двух влюбленных, явивших нам таинство вечной жизни на земле. Пока существует любовь — жизнь непобедима. Дурость нашей мудрой внешней политики соединила их — и ничто теперь не разъединит! За счастье!
Все встают, чокаются с молодыми.
ГАРКУША. Ну до чего горькая картошка уродилась нынче! Вот они, нитраты, язви их душу! У нас, Борис, нитратов не будет, только чистое коровье говно. Горько! До чего же горько!
ИВАНОВ. Действительно горько!
ЗЕНИН и РЕБЕЗОВА (вместе). Горько! Горько!
Маша и Толик встают и целуются. Все считают хором: десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один!
ЛАПИН. Зироу — вот наш ответ Чемберленам!
РЕБЕЗОВА. Ешьте, гости дорогие! Холодильника нет, все равно пропадет, так хоть поедим как следует.
ЗЕНИН. А ну как кончится, что будем делать?
ГАРКУША. Тебя грызть начнем — вон ты какой гладкий! Не боись, это же русская работа — (показывает на убежище) — значит, выйти сможем! Не тяни за душу, Боря!
ЛАПИН. Второй тост — за родителей. Слушай, Маша, Киру Андреевну, как родную. Посаженый отец, встаньте! Толя, отцов не выбирают. Сын за отца не отвечает, но отец несет за сына полную партийную ответственность.
ЗЕНИН. Анатолий, это точно.
ЛАПИН. За здоровье родителей!
ГАРКУША. Оно конечно лучше пошло, но все равно горько!
ИВАНОВ с ДОРОДНЫХ. Горько! Горько!
