Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2
Удар грома. Старухи в страхе захлопывают окна и скрываются.
НАУМОВНА (крестясь)Какое!.. Свят, свят, свят!.. Оборони нас,
Владычица… Грозен пророк Илья!
(Берет Милушу за руку)
Идемте-с.
Ты иди, а я не двинусь.
Всех – и пророка – не боюся я!
(Снова запевает серебристым своим голоском)
Дождик, дождик, перестань!
Мокры розы и герань…
Маменька едет,
Ею сердце бредит…
Я, Милуша молода,
Отворю ей ворота
Ключиком-колечком,
Ласковым словечком!
Яркие лучи солнца брызнули и облистали всё кругом. Дождь прекратился совершенно.
(Хлопая в ладоши.)
Вот он и перестал!
Дождь попослушней
Моей графинюшки!..
Ну, не ворчи!
Гляди-ка… Туча там уж… За конюшней!
Над нами ж – синизна… Вокруг —
(запрокидывает головку)
лучи!
На каждом цветике, муравке, мошке…
Не мило ли? Не славно ль?
Хорошо…
Что говорить… Да не промокли б ножки!
И так нам с вами попадет ужо
От старых-то княжон, особь Варвары.
Ах, эти тетушки! Всего, как есть,
Они боятся: снов, грозы, пожара…
И бланманже не смей холодным съесть,
И книжечки, коль сочинитель русский,
Взять не моги!.. Поедем в церковь мы, —
Они тревожатся при каждом спуске,
Свечи зажженной трусят, трусят тьмы…
И-и, Милушка… Вот проживешь с век ихний,
Сама, небось, затрусишь… Жизнь люта!
Нет, вздор!.. По их: не побледней, не вспыхни!
Живи как мертвенькая… Скучнота!
(С глубоким волнением)
И нынче вот… Ведь день такой счастливый…
Ведь приезжает маменька… Они ж…
Пусть – дождь… Но день какой!
Да, особливый.
Всё сердце рвется! Как тут усидишь,
Наумовна?.. Пусть сами дремлют в креслах
И под перины прячутся свои, —
Я ж ввстречу маменьке и в бурю!
ЯВЛЕНИЕ 4
Окна и дверь снова открываются, – и появляются старые княжны.
ДАРЬЯ ФЕДОРОВНАНеслух!
Enfant terrible![18]
Дочь истая Софи.
(Громко.)
Идешь ли ты?
Вы лучше сами выдьте!
Вон – радуга!.. Да целых две, mes tantes!
Такие… Не бывает красовитей!
И капли на ветвях, что бриллиант!
Уж я ль не видывала всяких радуг
За семьдесят-то лет?
(Однако выходит не террасу)
За ней следуют две других. ВАРВАРА ФЕДОРОВНА – очень высокая старуха, почти грузная, с нарумяненным и оттого мертвенным лицом и гордо запрокинутой серебряной головой. ДАРЬЯ ФЕДОРОВНА – столь же полная, но низкая, с подвижным и сморщенным, как печеное яблоко, личиком, с еще черными прядями в сединах. МАРИЯ ФЕДОРОВНА – наоборот, столь же высокая, но сухая, с прозрачно-восковым, обострившимся, как у покойницы, ликом. На первой – чепец с фиолетовыми, на второй – с оранжевыми, на третьей – с голубыми лентами. МИЛУША идет к ним, НАУМОВНА уходит в дом.
ДАРЬЯ ФЕДОРОВНАДа, точно, тут
Приятен воздух.
Аромат пресладок.
От лип… То – липы, tante Marie, цветут.
Охрип? Кто? Ты, Ludmille? От этих радуг
Коклюш, сударыня, ты схватишь!
Грипп!
Да я не то…
Одну из лихорадок!
Я говорю, что запах тот от лип!
А-а…
Все три старухи садятся на террасе. МИЛУША устраивается тут же на ступеньке.
Кто там? Настя! Евстигнеич! Кузька!
ЯВЛЕНИЕ 5
Вбегает НАСТЯ.
ВАРВАРА ФЕДОРОВНА (ей)Mabroderie![19]
Мне чтой-то невдомек…
Вот наш народ! Он грамоте французской
Век не навыкнет… А кажись бы, мог,
Служа нам…
(Насте.)
Вышиванье!
Карты!
Книгу!
НАСТЯ убегает и мигом приносит требуемое. Княжны склоняются, одна – работая, другая – гадая, третья – читая. Миг молчания.
ВАРВАРА ФЕДОРОВНА (величественно)Ну, что, сестра, пророчат карты нам?
Ох, сестринька… Тристессы, фальшь, интригу
И смерть одной из родственных нам дам.
Мне то ж, mes soeurs,[20] вещает глас духовный!
Да льзя ли ждать, чтоб нонешний приезд
Нам радость нес?.. Графиня Софья Львовна
Уж в тех годах, что члась среди невест,
Была – disons entre nous[21] – столь непутевой,
Столь ветреной,
Esprit si mal tourné,[22]
Что ко всему должны мы быть готовы.
Снова миг молчания.
МАРИЯ ФЕДОРОВНАMais là, en France,[23] слыхать случалось мне,
Она блестит!
В краю Буонапарта?
В гнезде-то якобинском?.. То не в честь!
Нет, худу быть!
Да, да! Не лгут нам карты.
Быть худу!
Худу быть…
Tante Barbe![24]
Ты здесь?!
Вы молвили, что… что maman… такая…
Ну, непутевая! Mais qu’est-ce que çа?[25]
Мала, чтоб знать!
Нет, вовсе не мала я.
Tiens![26] У тебя развились волоса.
(Оправляет Милушины локоны)
ДАРЬЯ ФЕДОРОВНА (то же самое проделывая с ее платьем)Воланы смялись… Вот что значит сырость!
И la manière gamine![27]
И твой каприз!
Брала бы с Lise пример!
Скорей бы вырость!
Стать всех, всех больше!..
(Спускается в сад и исчезает.)
ВАРВАРА ФЕДОРОВНАКстати, где же Lise?
В портретной, с женихом.
Наедине с ним?
Chère![28] Lise – благоразумница.
И prude[29].
(Помолчав, экзальтированно.)
Свершился б брак сей! Мы душой воскреснем…
Уж подлинно. Марьяж наладить труд.
Не помешало б Софьино прибытье…
Ох, не к добру оно!
Ох, не к добру…
ЯВЛЕНИЕ 6
На террасу выходят LISE и ЗВЯГИНЦЕВ. LISE – девица с воздушнейшим станом и правильным цветущим личиком. Ее обильные пепельные юсы мягко колышутся на подбирающей их шелковой сетке. АРСЕНИЙ ЗВЯГИНЦЕВ – офицер в белом мундире кирасира, имеет наружность примечательную: лицо его, тонкое, белое, с нежной, легко окрашивающейся кожей, бритое, но с русым пушком маленьких бак у щек, дышит типично-славянской ласковой мечтательностью. Взгляд же выпуклых серо-стальных глаз тверд и дерзостен необычайно. Он роста очень высокого, но несколько сутул, отчего, впрочем, фигура его не кажется менее изящной. Движения его как бы нарочито замедленные, почти вялые, но в них чувствуется затаенная порывистость и с трудом сдерживаемая большая сила. За исключением тех мгновений, когда он волнуется (что, однако, случается часто), он выглядит моложе своих лет.
