Федерико Гарсиа Лорка - Стихотворения. Проза. Театр (сборник)
Маска. А когда прибудет твой друг?
Стенографистка. Позже.
Маска. И Артуро – позже. На левой ладони у него шрам от ножа… его ранили из-за меня. (Показывает ей свою руку.) Видишь? (Показывает на горло.) А здесь другой. Видишь?
Стенографистка. Да. Но откуда у тебя?..
Маска. Как откуда? И ты спрашиваешь? Мне без них нельзя. Разве раны моего графа не мои?
Стенографистка. Твои. Правда. Пять лет он ждет меня, но… Как прекрасно ждать того дня, когда станешь любимой, и знаешь, что это будет.
Маска. И это будет!
Стенографистка. Да. А потому давай веселиться! В детстве я прятала сласти, чтобы съесть их потом.
Маска. Ха-ха-ха! Так вкуснее, не правда ли?
Слышны звуки рогов.
Стенографистка (уходя). Если придет мой друг – он высокий, и волосы у него вьются, вот так (показывает)… сделай вид, что не узнаёшь.
Маска (подбирая шлейф). Естественно!
Появляется Юноша. На нем серый костюм и носки в синюю клетку.
Арлекин (входя). Эй!
Юноша. Что?
Арлекин. Куда направляетесь?
Юноша. К себе.
Арлекин (с иронией). Да ну?
Юноша. Именно так. (Идет.)
Арлекин. Эй! Там не пройдете.
Юноша. Перегорожено?
Арлекин. Там цирк.
Юноша. Что ж. (Возвращается.)
Арлекин. И в цирке зрители, замершие навеки. (Любезно.) Сеньор не желает войти?
Юноша. Нет.
Арлекин (напыщенно). Поэт Вергилий выдумал золотую муху, и мухи, отравлявшие воздух Неаполя, умерли. Там, в цирке, столько расплавленного золота, что можно отлить статую размером… с вас.
Юноша. А по тополиной аллее можно пройти?
Арлекин. Там повозки и клетки со змеями.
Юноша. Придется вернуться. (Идет к кулисам.)
Паяц (входя с противоположной стороны). Куда это он? Ха-ха-ха!
Арлекин. Говорит, к себе.
Паяц (по-клоунски дает Арлекину затрещину). А это тебе!
Арлекин (падает на пол, кричит). Ай, как больно, как больно!
Паяц (Юноше). Идите сюда.
Юноша (раздраженно). Объясните же, что происходит! Я шел к себе, не то чтобы к себе, то есть не к себе, а…
Паяц (перебивает). К другому?
Юноша. Да! Потому что мне надо. Надо найти.
Паяц (весело). Ищи! Найдешь позади.
Голос Стенографистки (нараспев).
Куда, любовь, уходишь,
откликнись, любовь, куда?
В бокале пенится ветер,
стекло – морская вода.
Арлекин уже поднялся с земли. Юноша стоит спиной к Арлекину и Паяцу, а они уходят на цыпочках, танцевальным шагом, повернувшись лицом к зрителям и приложив палец к губам.
Юноша (он растерян).
Куда, моя жизнь, уходишь,
откликнись, любовь, куда?
В бокале пенится ветер,
стекло – морская вода.
Стенографистка (появляясь).
Куда иду? На встречу.
Юноша.
Любовь моя!
Стенографистка.
С тобою.
Юноша.
Туда, где выпал иней
на полотно тугое,
тебя, мой цвет осенний;
я приведу нагою.
Скорей! Пока не поздно!
Скорей! Пока от пенья
у соловьиных веток
не пожелтели перья!
Стенографистка.
О да, ведь солнце – коршун.
Вернее, гриф стеклянный.
Нет, это ствол высокий,
а ты – туман поляны.
Да почему и вправду
от твоего объятья
не зацветают воды,
не выцветают платья?
Но я сыта туманом,
оставь меня на взгорье.
И заслони мне небо,
высокое, как горе.
Юноша.
Не говори так, радость!
Не траться на пустое!
Светлеет кровь от жара.
Я жить хочу.
Стенографистка.
Мечтою?
Юноша.
Тобой.
Стенографистка.
Что там запело,
так далеко и смутно?
Юноша.
Любовь моя, светает,
опять вернулось утро.
Стенографистка.
В ветвях заглохшей тени
поет туман вечерний,
мой соловей осенний.
Мой соловей. Я слышу.
Я услыхала рано.
Я ухожу.
Юноша.
За мною?
Стенографистка.
За пеленой тумана.
(С тоской прижимаясь к груди Юноши.)
Что там запело смутно
таким далеким горном?
Юноша.
Запела кровь, подруга,
и скоро хлынет горлом.
Стенографистка.
Навеки так! Навеки!
До смертного порога!
Юноша.
Ах, поздно, слишком поздно!
Идем!
Стенографистка.
Еще немного!
Юноша.
Любовь не ждет!
Стенографистка (отстраняясь).
И уходит.
И кто ответит куда?
В бокале пенится ветер,
стекло – морская вода.
Она идет к лесенке. Занавес маленького театра поднимается, открывая библиотеку первого действия в уменьшенном виде и более бледных тонах. На подмостках появляется Желтая Маска, она держит в руке кружевной платок и без конца нюхает флакон с солью.
Маска (Стенографистке). Я только что навсегда оставила графа – он там, с маленьким сыном. (Спускается по лесенке.) Он умрет от горя – конечно, умрет! Он так меня любил, так любил! (Плачет.) (Стенографистке.) Ты разве не знала? И сын его умрет на снегу. Я бросила их. И рада. Видишь, как я рада? Видишь – мне весело! (Плачет.) Он до сих пор меня ищет… Везде! (Пригнувшись к помосту.) Я спрячусь в зарослях ежевики (тихо), в зарослях ежевики. Я говорю тихо, чтоб Артуро не слышал. (Громко.) Не хочу, чтоб он слышал! Я же сказала, что не люблю тебя! (Уходит, плача.) Что с того, что ты меня любишь, раз я тебя не люблю?
Появляются Двое Слуг в синих ливреях с необычайно бледными лицами. Слева от театрального помоста, по которому на цыпочках проходит Слуга из первого действия, они ставят два белых табурета.
Стенографистка (поднимаясь по лесенке, Слуге). Если придет сеньор, пропустите. (Уже на сцене.) Но он не придет до тех пор, пока не придет время.
Юноша медленно поднимается по лесенке.
Юноша (на сцене, страстно). Тебе здесь хорошо?
Стенографистка. Ты отправил письма?
Юноша. Идем! Там будет лучше.
Стенографистка. Я так тебя любила!
Юноша. Я так тебя люблю!
Стенографистка. Я так буду тебя любить!
Юноша. Без тебя у меня начинается агония. Если ты оставишь меня, куда я пойду? Я ничего не помню. На всем свете нет никого, кроме тебя… есть только ты, потому что ты любишь меня.
Стенографистка. Я любила тебя. Я вечно буду тебя любить.
Юноша. Сейчас…
Стенографистка. Не говори «сейчас».
Появляется Старик. Он в синем, в руках у него большой платок с пятнами крови, который он прижимает к груди и к лицу. Он взволнован и медленно озирается.
Юноша. Я ждал и умирал.
Стенографистка. Я умирала от того, что ждала.
Юноша. А сейчас кровь огненными пальцами стучит мне в виски, и ты со мной.
Голос (за сценой). Сын мой! Сын мой!
По маленькой сцене проходит Мертвый Мальчик. Он один, без Кошки. Уходит в левую дверь.
Юноша. Мой сын. Он мечется здесь, внутри, как муравьенок, запертый в коробку. (Стенографистке.) Дай хоть немного света моему сыну. Пожалуйста. Он такой маленький… он припал к окошку сердца, и все равно ему не хватает воздуха.
Желтая Маска (появляясь на большой сцене). Сын мой!
Выходят еще Две Маски и остаются на сцене.
Стенографистка (отчужденно и властно). Ты отправил письма? Это не сын, это я. Ты – ждал. Когда я уходила, ты не остановил меня. Ты всегда знал, что я люблю тебя. Разве не так?
Юноша (с беспокойством). Да, но…
Стенографистка. А я всегда знала, что ты меня не любишь. Но я растила свою любовь, и она подняла меня так высоко, что изменила тебя – и вот ты бродишь у моего дома. (Страстно.) Я люблю тебя, но я так от тебя далеко. Я так долго уходила, что теперь мне надо увидеть море, чтобы вспомнить дрожь твоих губ.
Старик. Ему двадцать лет, а может быть, двадцать лун.
Стенографистка (лирично). Двадцать роз, двадцать ледяных ветров.
