Бото Штраус - Время и комната
Вольф. Ну нет, мне она все-таки видится иначе. Она, конечно, мне чужая — но чем-то дорога, чудная — но от слова чудо.
Георг (цепляясь за Вольфа). Введи меня в приличное общество, Вольф! В хорошее, слышишь! Я больше не выдержу среди этих человеческих монстров. Лучше жить среди фей и троллей, чем среди этих роботов самоотдачи и алкоголиков преуспеяния. Среди этих тюремных психологов, судей, надзирателей — лучше жить распоследней букашкой, чем человеком! А будь я комариком — с каким наслаждением я бы впивался в их жирные самоуверенные губы! Да лучше жить бациллой в домашних консервах моей бабки, чем, вкушая благоволение государства, пребывать этаким ценным кадром в золоченой клетке, где тепло и смрадно, где на тебя таращат свои сонные глазенки все эти лемуры, во цвете лет уже пресыщенные жизнью. Да лучше быть еще одним червячком в их дерьме, чем и дальше лицезреть их с противоположной стороны. Ты видишь, я уже ни с кем не в ладу. Вечерами я сижу в кафе и поношу всех своих друзей. И хуже всего отзываюсь как раз о тех, которые мне всего дороже. Тем я жалуюсь на этих, этим на тех… Сближают только ложь и фальшь, только обман дарует успокоение. Ах, мой милый! Откуда оно во мне — это внезапное отчаяние? Ведь прежде я вовсе не склонен был видеть вещи в таком мрачном свете. Сейчас, ты слышишь, Вольф, нам особенно важно держаться друг за друга. Ты понял меня? Ты единственный, кому я еще могу довериться и открыться!
Вольф. А Элен?
Георг. Элен, Элен! Похоже, это единственное, чем я тебе еще интересен. Едва я успеваю тебя обнять, а ты уже ловишь запах ее духов.
Вольф. Если ты склонен сегодня к столь безвкусным выпадам, то можешь продолжать без меня.
Георг. Вольф! Останься! Знаешь, что я сделал? Я основал видеофирму. Нас трое: рекламный агент, безработный архитектор и я.
Вольф. Видео — для чего?
Георг. Делаем небольшие фильмы о местах отдыха. Сам посуди, бумага дорожает. Так бюро путешествий, вместо того, чтобы бесплатно раздавать дорогие рекламные проспекты, будут теперь выдавать напрокат наши видеофильмы. Ты приходишь, говоришь «Эльба» — и, пожалуйста, любуйся Эльбой сколько угодно. Что я несу и где витаю мыслью?
Вольф. Похоже, ты наконец-то решил подобраться к большим деньгам.
Георг. Слушай, ты уверен, что все это нам не снится? Мне иной раз кажется, что это мы спим. А оно бодрствует… И что нас никто… никто не в состоянии разбудить, потому что сон нас затянул, и пробуждения уже не будет, только дальше и дальше, все новые и новые метаморфозы.
Рядом с нами, среди нас запросто разгуливают двойники и оборотни, они такие же полноправные граждане, как и мы, только влиятельней! Ночь и день, живые и мертвяки — в полнейшем гражданском согласии. Мы все — одна шарашкина контора!
На наши хилые черепушки, Вольф, нынче легли древние, первобытные тени. Это какая-то ахинея! Господи, на ком же я женился?
Вольф. Ну вот. Не успел основать фирму — и уже голова кругом. Да, это, брат, затягивает.
Сцена пятаяКиприан и Хельма встречаются в парке.
Киприан. Наконец-то! Вот и вы! Я вас повсюду ищу. Уже по чужим квартирам начал шастать.
Хельма. Фигурку принесли?
Киприан. Полегче, полегче. А почему бы вам не навестить меня в мастерской?
Он разворачивает носовой платок и достает маленький медальон.
Хельма. Дайте-ка взглянуть. И что же это?
Киприан. Разве не видно? Женщина, замурована по горло. Вытянула шею и кричит. Крик, замурованный в белой стене.
Хельма. И это вот подействует?
Киприан. Подействует, не сомневайтесь.
Хельма. Гадость какая!
Киприан. Дайте сюда!
Хельма. Нет уж! Это наверняка как раз то произведение искусства, какое мне нужно. Раз уж я в нем ничего не понимаю, значит, то самое. Оно мне позарез необходимо, понимаете, позарез. Вот, возьмите деньги, Киприан… И как вам удается добиваться такой… выразительности. А носить надо на шее, вот так?
Киприан. Да. Только глубже.
Хельма. Ну и? Что потом?
Киприан. Он притягивает людей. Сколько хотите, столько и притянет. Мужчин. Сколько хотите. Вам остается только выбирать.
Хельма. Мне нужен только мой..
Киприан. Да, он тоже прибежит. Вам, кстати, достался оригинал. Большинство обходится серийными копиями.
Хельма. Эти вещицы расходятся сейчас по всему свету, да? Прямо как эпидемия.
Киприан. У вас дети есть?
Хельма. Нет. К сожалению.
Киприан. Но один крикунчик у вас уже есть, верно?
Оба смеются.
Загадка: на груди висит, есть не просит, но орет во все горло — что это такое?.. М-да, пока что мы с вами смеемся. А завтра мне проломят башку доской с гвоздями…
Хельма. Кто?
Киприан. Да вы. Или вам подобные.
Хельма. Вы сумасшедший! Больной! Псих! (Убегает вправо.)
Сцена шестаяПологая луговина. Титания, пойманная в сеть, приткнута колышками к земле. Трое мальчиков и Девочка, парами: Второй мальчик и Девочка и, чуть поодаль и ниже, — Первый и Третий мальчики.
Первый мальчик (к Третьему). Мерзнешь? Хочешь, я тебе отдам свой свитер?
Второй мальчик (Девочке). Надо быть честным с собой. Уметь каждое утро сдирать с себя свою скверную личину и бросать за борт.
Девочка. Легко сказать.
Первый мальчик (Третьему). Тебе нездоровится? Хочешь, я сменю тебя на часах?
Второй мальчик. Только если ты до конца честен, ты дойдешь до вершины. И ни грамма фальши в рюкзаке. Перед самим собой ты должен быть чист, холоден и прозрачен, как горное озеро, в котором сияют звезды, — вот каким ты должен быть по своей сути, если хочешь себя уважать.
Девочка. Ясное дело. Подняться на Тибет, швырнуть камень с крыши мира и слушать, как он катится, катится и все никак не докатится.
Первый мальчик (Третьему). А тебе нравится «Empty love» Мэгов? Хочешь, я подарю тебе мою кассету?
Второй мальчик. Взять, к примеру, человеческую сексуальность…
Девочка. Ну… Опять заладил…
Второй мальчик. Нет-нет, давай честно. На что-то тебе так или иначе придется закрыть глаза. Прекрасные принцы попадаются не каждый день.
Девочка. Нет, конечно, но я для себя приняла решение. Если уж я себе скажу: ладно, пора, надо пройти под этим ливнем, то вовсе не обязательно рассчитывать, что там, под этим жутким ливнем, тебе повстречается какой-то диковинный зверь…
Второй мальчик. Могла бы предположить, что тебе повстречаюсь я, я тоже диковинный зверь в своем роде.
Третий мальчик. Я хочу в поход на байдарке, по Ирландии.
Первый мальчик. Если это твое желание, давай подумаем, как нам вместе его осуществить.
Третий мальчик. У нас нет денег, чтобы купить байдарку.
Первый мальчик. Но можно найти какую-нибудь старую и отремонтировать.
Девочка. Но я ведь могла бы принять и другое решение. Могла бы сказать себе: ладно, выйду замуж. Как сестра. Да как кто угодно. А почему нет? Что, разве я не имею права надеяться? Все надеются. Так уж повелось.
Сцена седьмаяУ Вольфа и Хельмы. Терраса. Два стула. Хельма в одной рубашке, прислонилась к стенке перед входом в квартиру и курит.
Вольф. Ну, а как там Элен?
Георг. Да хорошо. Очень хорошо. Просто лучше некуда. Она тем временем с восторгом предалась своей политической копролалии. Вольф. Чему-чему?
Георг. Дерьмофилия. Болезненная склонность беспрерывно произносить вслух самое грязное и реакционное политическое дерьмо. Вот так. Женишься на красивой женщине, а потом выясняется, что ты женат на куклусклановке.
Вольф. Ничего, вот увидишь, она выкарабкается. (С пустой бутылкой уходит в дом).
Георг (Хельме). Бегаешь почти нагишом.
Хельма. Жара.
Георг. Иди, посиди со мной. (Кладет правую руку на пустой стул, выставив вверх большой палец.)
Хельма (медленно садясь и не посмотрев на стул). Убери свою грязную лапу.
Георг. Все время нагишом, по-современному, в ногу с эпохой, так?
Хельма молча курит.
Ну и что? Потеть, дрожать, верещать — вот и все удовольствие? Хельма. Да, удовольствие.
