Феликс Лопе де Вега - Испанский театр

Вы правы. До свиданья.

Вот удача!

Теперь считайте Теодоро мертвым.

А он красавец, этот негодяй!

Предупрежу хозяина. Прощай,
Приятели и греческие вина!
Пойду домой; конец туда немалый.
Никак, он самый? Вот не думал встретить!

Сеньор, куда вы?

Затруднюсь ответить.
Сердечная не заживает рана,
И я иду, не ведая куда.
Мой дух уныл, как будто из тумана
Мне не взглянуть на солнце никогда.
Какой вчера со мной была Диана!
Сегодня страсть исчезла без следа,
И словно мы знакомы еле-еле,
На радость торжествующей Марселе.

Идем домой. Нельзя, чтобы они
Нас видели вдвоем. Смекнут ведь, черти.

Кто? Что? Не понимаю.

Ваши дни
Хотят пресечь и жаждут вашей смерти.

Кто это жаждет? Как так? Объясни.

Потише. Дело скверное, поверьте.
Маркиз и граф пришли ко мне сейчас
И предложили укокошить вас.

Они? Меня?

Из некоих пощечин
Был сделан вывод, что тут есть любовь;
И так как я понравился им очень,
То у меня купили вашу кровь.
Уже задаток наперед уплочен,
А после вашей смерти платят вновь.
Я им сказал, что приглашен негласно
Вас охранять; что это и прекрасно,
Затем что так я легче вас убью.
На самом деле — вот вам и охрана.

Тристан, я жизнь с восторгом отдаю!
Как мне сладка была бы эта рана!

Вы что? С ума сошли?

Я смерть мою
Приветствую. Поверь мне, что Диана
Давно бы вышла замуж за меня,
Когда б не честь, не титул, не родня.
Ей честь страшна. Отсюда все печали,
Вся злость ее.

А если б я сердца
Соединил, то что бы вы сказали?

Что ты хитрей Улисса-хитреца.

Когда бы я из неизвестной дали
Привел к вам на дом знатного отца,
Чтоб вы с графиней стали равны честью,
Вы б улыбнулись этому известью?

Сомненья в этом нет.

Граф Лудовико,
Уже седой старик, тому лет двадцать,
Послал на Мальту сына, Теодоро,
Племянника великого магистра.
Но юноша попал в неволю к маврам,[61]
И с той поры никто о нем не слышал.
Так вот — кто ваш отец, вот — чей вы сын,
И это все я вам берусь устроить.

Тристан, подумай; это может стоить
Обоим нам и головы и чести.

Вот мы и дома. Будьте же здоровы;
Увидите, как мы вам верно служим,
Когда вы завтра станете ей мужем.

Нет, он не прав. Я сам с собой в раздоре,
Но я избрал спасительный исход:
Я знаю твердо, что любовь пройдет,
Когда два сердца разделяет море.

Уеду за море, и это горе
Забудется за далью синих вод.
Ты молния, любовь, твой пламень жжет,
Не гаснет даже он в морском просторе.

О да, любовь, все, кто страдал любя,
Кто мучился, жестокой страсти полный,
За дальним морем забывал тебя.

В края забвенья нас уносят челны,
И тот воскрес, кто, прошлое губя,
Бросает сердце в пенистые волны.

Ну как? Вам легче, Теодоро?
Вас меньше тяготят печали?

Они мне столько счастья дали,
Что я отброшу их не скоро.
Столь нежной мукой я томим,
Столь сладким жалом я ужален,
Что был бы горько опечален
Выздоровлением моим.
Стократ благословен недуг,
Который болью так ласкает,
Что, кто от боли умирает,
Тот жаждет только больше мук.
И у меня печаль одна:
Что мне придется эту муку
Обречь на вечную разлуку
С той, кем взлелеяна она.

Нужна разлука? Почему?

Меня хотят убить.

Вы правы.

Терзанья горестной отравы
Внушают зависть кой-кому.
Вы мне дадите дозволенье
Отплыть в Испанию, сеньора?

Благоразумное, нет спора,
И благородное решенье.
Что было горестной отравой,
Забудется в чужом краю,
А я хоть много слез пролью,
Зато утешусь доброй славой.
С тех пор, как я прибила вас,
Граф Федерико непритворно
Меня ревнует, и, бесспорно,
Расстаться — лучшее для нас.
Да, нужно ехать. Вам в дорогу
Дадут шесть тысяч золотых.

Я уезжаю, чтоб затих
Враждебный шум. Целую ногу.

Пора. Прощайте, Теодоро.
Я постараюсь позабыть.

Диана плачет. Как мне быть?

Когда же вы уйдете? Скоро?

Сейчас.

Постойте… Нет, уйдите…
Послушайте.

Я здесь, я жду.

Нет, нет, идите.

Я иду.

Терзанья страсти, вы казните
Жесточе, чем любая месть!

Вы не ушли.

Теперь ушел.

О, как мне этот миг тяжел!
Будь проклята, людская честь!
Нелепый вымысел, губящий
То, что сердцам всего дороже!
Кто выдумал тебя? И все же
Ты нас у пропасти грозящей
Спасаешь, отводя от краю.

Простите, я пришел спросить:
Что, мне сегодня же отплыть?

Ах, Теодоро, я не знаю.
Но только, верьте, мне сейчас
Вас видеть — худшее из зол.