Грег Гамильтон - Бронзовый лес
Доктор. А я – доктор Джонатан Блисс.
Дороти. Доктор? Знаешь, я так и подумала. Вот только имя у тебя странноватое. Давай, колись!..
Доктор. Почему это я должен, как вы только что выразились, «колоться»?
Дороти. А потому, что компашка у нас нынче такая!.. Встретились – разбежались… И до свидания!.. Хочешь излить душу первому встречному? Сперва узнай, кому изливаешь! Поэтому, сходняк должен проходить при полной откровенности всей мешпухи.
Джеки. Она, вероятно, имеет ввиду собравшихся?
Дороти. Верно. Начну с себя. Я леди Дороти Чалмерс. Ну, это я уже говорила. Происхождение у меня самое, что ни на есть, простое.
Доктор. Значит, вы не аристократка?
Дороти. Кто, я? С чего ты взял, паренек? Я то сама из. Ну, неважно. Вот муж мой, упокой, Господи, его душу – был настоящим аристократом. Саймон Чалмерс Седьмой!..
Доктор. А мы думали Пятый.
Дороти. Ты меня не путай, док. Пятым был его дед. Титулов у них – что у твоего пса родословная!.. Проживаю я в Англии, но большую часть времени путешествую по Европе. А что, могу себе позволить!.. Америки не люблю! Уж больно они там все заносчивые. Наши хоть какая, но знать. А те щеки надувают на пустом месте. Вы, случайно, не американец, док?
Доктор. Я – бельгиец. Вам показалось странным мое имя? У него – интересная история.
Дороти. Не больше, чем на пять фунтов!
Доктор. Родственники по матери, проживающие в Англии, видели будущее младенца в ореоле имени Джон. В свою очередь, родственники по отцу, осевшие в Израиле, настаивали на имени Натан. Непринятие их условий грозило эскалацией напряженности на Ближнем Востоке. В результате, на свет появился Джонатан, счастливо примиривший обе стороны, уже готовые к вражде.
Дороти. Положительно, Док!
Джеки. Я из Австрии. Собственно, здесь мы сейчас и находимся.
Дороти. Правда?
Джеки. В семье ожидали мальчика. Отец, видевший Техас, только по телевизору, намеревался воспитать его ковбоем, для чего новорожденному было уготовано имя Джек. Родилась я. От алкоголизма отца спасла инициатива матери, адресовавшей любезное его сердцу имя – мне.
Дороти. Как трогательно!.. Вы скачете верхом?
Джеки. Я ни разу в жизни не садилась на лошадь, хотя, в нашей конюшне стоит одна. Бронзовая.
Дороти. Лошади, крокодилы – да, у вас тут целый зоопарк!..
Доктор. Есть еще лев.
Дороти. Ты подумай!.. (В сторону) Тоже, небось, бронзовый. Гляжу, мы тут пол-Европы представляем. Ну, прямо, международный сходняк!..
Доктор. Конференция.
Дороти. Торжественная часть удалась. Пора переходить к банкету.
Джеки. Это мы мигом!
Доктор. Надо бы позвать Ника. Может быть, он захочет к нам присоединиться?
Дороти. Кто такой этот самый Ник?
Джеки. Художник Ник Сальватор. Мой муж.
Дороти. Художник? Не знаю такого! Ну, раз он еще и твой муж!..
Доктор. Положительно, Дороти!
Дороти. Само собой! (Кричит) Эй, Ник!
Распахивается входная дверь и в комнату, слегка прихрамывая, входит Ник Сальватор.
Ник (Дороти). Вы звали меня, мадам? Ну, вот он я!
Занавес
Картина втораяРесторан гостиницы «Чарльстон». В обстановке одно отличие – исчезли со стен картины. Присутствующих двое. Джеки одета в обычной гамме. Доктор Блисс щеголяет в стильном спортивном пиджаке поверх яркой рубашки и шейного платка. Джеки стоит прислонившись к внешней стороне барной стойки. Доктор расположился за одним из столов, разделяя его с традиционным бокалом вина.
Звучит чарльстон.
Джеки. Когда у нас постояльцы, мы всегда крутим эту музыку, чтобы как-то оправдать название гостиницы.
Доктор. Разве у вас есть постояльцы?
Джеки. А вы не знаете?.. Кое-кому из приезжих этого аргумента мало, и тогда я плету какую-то чушь о начале прошлого века, о поездке деда за океан с некой важной миссией, о его романе с красавицей-мулаткой, о танцевальном конкурсе в Нью-Йорке – деду не только танцевать, ходить было трудно – он хромал от рождения и никогда не выезжал дальше Вены – и последовавшей вслед за этим перестрелкой. По-моему, полный бред, но они верят. Раз в год мы проводим конкурс на лучшее исполнение чарльстона. Приглашаются все желающие. Их собирается столько, что приходится устраивать отборочный тур.
Доктор. Однажды в таком конкурсе победил я – это было еще до вашего сюда приезда. Правда, моей партнершей была не мулатка – эдакая рыжеволосая бестия – и, слава Богу, обошлось без стрельбы, но страсти тут кипели!..
Джеки. То-то, я смотрю, вы оживились, услышав знакомый ритм. И одеты вы соответственно – хоть сейчас в пляс!.. Кстати, чего это вы так вырядились?
Доктор. Иногда для того, чтобы привлечь внимание интересующей тебя особы приходится прибегать к внешним эффектам, хотя, я не сторонник подобных методов.
Джеки. Иначе вас, чего-доброго, примут за унылого интеллигента.
Доктор. Положительно, Джеки!
Джеки. А вы хороший ученик, доктор. Смотрите, докатитесь до того, что не с кем будет говорить долгими зимними вечерами. Между прочим, умные мира сего никогда не числились среди франтов. Старый сюртук, скромный галстук, скромное место служащего. Более-менее сносно Эйнштейн выглядел лишь в день, когда ему вручали Нобелевскую премию.
Доктор. Я не нацеливаюсь столь высоко.
Джеки. У каждого в жизни своя высота. Как и глубина, на которую он может опуститься без риска быть раздавленным. Я только сейчас сообразила, кого вы мне напоминаете в этом наряде. Рыбу, мечтающую попасть на крючок. Вы не та рыба, Джонатан! Поищите другой крючок.
Доктор. Если я сейчас встану и уйду, то вы еще, чего доброго, решите, что оказались правы.
Джеки. Поэтому, вы не встанете и не уйдете. Тем, кто обладает даром проникать в мысли других людей, даже в голову не приходит, что кто-нибудь другой может проделывать нечто подобное с ними. Хотя, честно говоря, в нашем случае все на поверхности. Произнесите какую-нибудь ключевую фразу.
Доктор. Куда подевались эти картины?
Джеки. Вы имеете ввиду картины Ника, которые висели на стенах?
Доктор. Я имею ввиду именно эти картины.
Джеки. Их приобрела Дороти.
Доктор. Леди Чалмерс?
Джеки. Вы уверены, что она леди?
Доктор. А вы?
Джеки. Я то как раз уверена. (Берет со стола газету) Это сегодняшняя газета. Где-то здесь. Вот! «Леди Чалмерс, последнее десятилетие украшавшая своим присутствием миланские показы мод, связалась по телефону с организаторами и сообщила, что задерживается в связи с непредвиденными обстоятельствами.» Высказываются догадки о местонахождении леди и причинах ее отсутствия в Милане, но все это полная чушь! Мы то знаем, где она задержалась.
Доктор. Вы уверены, что речь идет о вашей гостье?
Джеки. Здесь ее фотография. Взгляните!
Протягивает газету доктору. Тот внимательно ее рассматривает.
Доктор. Она!
Джеки. Выпьете еще, доктор?
Подходит к стойке, наполняет бокал. Присаживается за стол доктора.
Блисс продолжает разглядывать газету.
Доктор. Зачем леди Чалмерс понадобились картины Ника Сальвадора?
Джеки. Самое простое объяснение – они ей понравились. Более замысловатое – Дороти хочет покромсать их ножом.
Доктор. И вы можете спокойно об этом говорить?
Джеки. Она заплатила хорошую цену – это обстоятельство примиряет меня с ее возможными действиями. Кстати говоря, Дороти приценивалась к бронзовым изыскам возле гостиницы. Цена, названная Ником, ее не удивила. А меня удивило, что Ник вообще решил продать это. Даже в больнице в первые минуты осознанности он требовал нести его к своим любимым крокодилам. Сочтя момент крайне благоприятным, я добавила, что демонтаж и перевозка – за счет покупателя. Кроме того, он должен посадить сосновый лес на освободившейся площади. Леди не возражала, но заявила, что должна посоветоваться с адвокатами по поводу лесо-посадочных работ.
