Жюль Верн - Мона Лиза

Но коль ошибся я… Нет! Чтоб мне было пусто!
Придется действовать, совсем забыв про чувство.
Ведь я люблю ее сильней, чем в прежние года.
И отказаться от ее любви?.. Нет, никогда!
Потолковать мне нужно с Леонардо…

                                                     Вижу я Паццетту.
Эй, подойди!

                      Я здесь уже! А что, хозяйки нету?

Как видишь!.. Недоволен я тобой, Паццетта.

За что же, сударь, мне немилость эта?

А ну-ка подойди, взгляни в глаза хоть раз!
Сегодня утром получила ты приказ
От госпожи: зайти к маэстро будто бы случайно
И сообщить ему, что Мона хочет тайно
С ним встретиться.

                          Клянусь вам… нет!

                                                     Похоже,
Что быть посланницей тебе негоже.
Унылое у Моны будет состоянье,
Когда не явится любимый на свиданье!

Еще раз, сударь…

                        Между нами говоря,
От правды отрекаешься ты зря.
Хозяйка просит твоего совета.
Случается… Не надо мне ответа.
Глубокую любовь питает Мона ныне
И пасть готова ниц, как будто пред святыней.
Про эту страсть давно ты, Пацца, знаешь
И за нее порой хозяйку осуждаешь,
Что неприлично очень!

                                 Но…

                                     Тебе-то что за дело?
Душою Моны страсть всецело овладела!..
Но ты поправить можешь положенье.
Послушай, у меня к тебе есть предложенье.
Ты во Флоренции раздуй из слов пожар,
Что Мона, мол, нашла по сердцу друга,
Но действуй тихо так, чтоб мастер Леонар
Внезапным слухом не был перепуган!

Как! Вы хотите…

                      Чтоб, не медля и забывши честь,
Ты не стыдилась гнусность произнесть.

А если сам он вдруг заговорит о вас?
К чему тогда клонить мне свой рассказ?

Да всяких ужасов ты можешь наплести,
Каких сподобится тебе изобрести.
Приври, ругай, преувеличь как бы невольно.

Идет! Вы будете служанкою довольны.

Жди там меня!

                       Вот он!

                                  Дюк дорогой,
Узнай о жребии, дарованном судьбой!
Чезаре Борджа[13] в будущей кампании
Приказывает мне вести войска в Романии[14].
Завидная судьба! Нога готова в стремя![15]

Вы нас покинете? Останется ли время?

Для покорения Италии — довольно!

Вы справитесь легко с такою ролью сольной…
Но, согласившись, вы тогда, сомнений нет…
Вы не закончите — увы! — жены портрет.

Но там остались мелочи, дюк милый:
Подправить руку… ну, и рот — от силы…

Такие речи слышу я три года.
Вам живопись — путь крайнего исхода;
Когда другой работы не найдете,
Шедевры вы от скуки создаете!

Бог мой! Веду ль себя я столь бесчеловечно?

Искусство терпеливо, ибо вечно.

Искусство вечно! Так! Вы говорите смело.
Я не таков! Да ведь не в этом дело:
Начал полно у вас, а завершений мало!

Да важен ли конец, раз удалось начало?!

Да с вами Меценат[16] базарным нищим станет!
Ну, скажем, в вашей «Вечере» в Милане
Нет образов еще Иуды и Христа.

А почему? Не мог натурщиков достать.
Чтоб Бога рисовать, необходимо,
Дабы за нами Он следил незримо,
Своей рукою направлял мою,
С небес сойдя в моем родном краю;
На троне огненном дабы Его я видеть мог!
И если кто-то медлит, то не я, а Бог!

Ну а Иуда?

                Дюк мой дорогой,
Себя убить бы дал, чтоб тип сыскать такой!
Среди разбойников в Милане каждый вечер
Ходил я по Боргетто[17], жажда встречи!
Напрасный труд! Мой Бамбинель сюда води
Разбойников, убийц, кабацких заводил,
Но среди стольких негодяев и ворья
Не встретилось мне подходящего зверья;
Мерзавца не нашел с душой гнилой,
С физиономией пройдошистой и злой,
Способного, когда придет пора,
Продать Учителя за горстку серебра[18].

О, вечный поиск! Право, было б краше,
Когда бы Бог к искусству свел все интересы ваши
И запретил бы доступ в области такие,
Где люди благоденствуют другие.

С идеями одними вы сжились за много лет;
И отойти от них нет сил?

                                    По счастью — нет!

По счастью! Для кого?..

                                Да для судьбы любой.
Вот, например, любовь!..

                                  Джокондо дорогой!

Так вот! Не думаю…

                         Что вкусу верному мы не дадим уснуть!

Что вы умеете любить!..

                                  Отнюдь…

                                             Отнюдь!..

Дюк, не забыть прекрасных дней
Мне флорентийской юности моей.
Я пылок был, горяч и полон сил,
И если не был я любим, то сам любил…

Той страстью, где всегда вы царствуете первый,
Не той, что рыцарски приносит только жертвы!

Вы ошибаетесь! Любил я сильно очень…
Готов был дни свои отдать…

                                        Нет! Только ночи.

Так, значит, я совсем не сердцем жил?

Конечно нет…

                   Во мне артист любовника убил?

Конечно! Ваше сердце — мастерская;
Там обстановка вся бог весть какая:
Разбросаны изящные вещицы,
Валяются повсюду кольца, спицы,
Есть место и бесформенным обломкам,
И бюстам лиц, неведомых потомкам;
Ряд ваз бесценных, по стенам картины,
Полно повсюду мраморов старинных;
Да, поэтический, прекрасный интерьер,
Но женщина, увы, — предмет не этих сфер.