Сергей Носов - Выпуск 3. Новая петербургская драматургия
ИМПЕРАТОР. Отправил попутешествовать. Ребенок увидит миры, правда, ничего в них не понимая.
ИОСИФ. Он был мертв?
ИМПЕРАТОР. Не мертвей тебя. Мертвый, живой — не вижу разницы. Кстати, в Египте так называли рабов: мертвый-живой. Через черточку. Веселенькое начало дня.
Император уходит к себе. Некоторое время спустя появляется плачущая Лилит и бросается на грудь Иосифу.
ИОСИФ. Здравствуй, Лилит.
ЛИЛИТ (сквозь слезы)… он не может понять… он не хочет понять меня… Я же не глиняная баба, я живая женщина… Мне иногда хочется быть такой же, как все — любить, быть любимой, иметь детей… Мне так мало надо, ну что Он меня мучает? Господи, за что Ты меня мучаешь? Ну их так много у Тебя, этих маленьких куколок в твоем муравейнике… Что плохого, если я возьму себе одного, самого ненужного, самого незаметного, слабого, мягкого, тычущегося, они же все равно приходят к Тебе тысячами… Их же не убудет у Тебя, эти самки нарожают новых, любая пьянчужка, любая мокрохвостка мечет их, как икру, и только я, я, я — первая женщина Вселенной, я ниже их всех, ниже любой публичной лягушки… Они недостойны этого, они убоги в своих желаниях… Как мне плохо каждый раз, Господи… как мне плохо… Никому я не нужна. Никому я не нужна.
ИОСИФ. Я люблю тебя. Я люблю тебя, Лилит.
ЛИЛИТ. А, это ты, Иосиф… Я тебя не узнала. Долго жить будешь. Ты не любишь, ты хочешь меня. Я позвала Амура — и ты захотел меня. А не позвала бы — тебя сейчас тошнило бы от моих прикосновений… Когда любят, не желают. Когда любят, убить готовы, чтобы не возжелать. Эта такая ловушечка для дурачков, желание… Если любишь, убей меня, а, Иосиф? Дай мне хоть один день отдохнуть, поспать мертвым сном. Давно я не высыпалась. Только чур — не больно! Незаметно и не больно, чтобы я даже и не знала, когда ты это сделаешь… Идем ко мне, у меня спрятан кинжал, острый-острый. Быстрее, пока нам не помешали! Иди же, иди!
Лилит уводит Иосифа к себе. Некоторое время в зале пусто. Из кельи Иосифа доносится крик: «Лаврентий! Лаврентий! Где ты, Лаврентий?» Оттуда появляется Сталин, в сером френче, брюках, и старческой походкой тычется во все углы.
СТАЛИН. Лаврентий, Лаврентий… Брось свои шуточки… Где вы все попрятались? Лаврентий, где ты? (Подходит к келье Адама, открывает дверь. На пороге появляется Адам.) Это ты, Лаврентий? А где остальные? Вы что, издеваетесь надо мной? (Адам молча разглядывает Сталина.) Кто ты такой, что ты здесь делаешь?
АДАМ. Приветствую тебя, сын мой. С прибытием тебя.
СТАЛИН. Какой я тебе сын? Обезумели тут все от пьянства? Есть здесь кто-нибудь трезвый? Лаврентий, ты мне за все ответишь. Распустил своих мерзавцев, скотина! (Идет к двери Императора. Император появляется на пороге.) Где Лаврентий?
ИМПЕРАТОР. Лаврентий, ты где? Лаврентий! Ку-ку, папаша, нету его. Ты сам то кто ему будешь?
СТАЛИН. Сплю я, что ли? (Щиплет себя, пытается потом ущипнуть Императора.) Ты кто?
ИМПЕРАТОР. Я — Император! Только без фамильярностей, я этого не переношу.
СТАЛИН. Наполеон?
ИМПЕРАТОР. А других ты и не знаешь? Серый ты, папаша, как твой мундир.
СТАЛИН (указывает на Адама). А этот кто?
ИМПЕРАТОР. О-о-о, это Адам! Знаешь что-нибудь про Адама? Смешной старичок, ни хрена не знает. А ведь такие надежды подавал…
АДАМ. Что время делает с человеком, скажи, Император, а? Время — это Его самая смешная и страшная шутка. Божественная фантазия… (Уходит к себе.)
ИМПЕРАТОР. Каким ты был, Иосиф, таким ты и остался. Медленно доходит.
СТАЛИН. Император и Адам… Могу я видеть главного врача?
ИМПЕРАТОР. Главный лекарь — это время, но здесь оно напрочь отсутствует. Лечимся вином, женщинами, снами, драками — чем придется. Что закажете — вино? женщину? драку?
СТАЛИН. Здесь есть медицинская сестра? Я хочу ее видеть.
ИМПЕРАТОР. Желаете лицезреть голую сестру милосердия? Это скромно, это мне нравится. Я понимаю — возраст. Постучи вон в ту дверь (указывает на келью Лилит) и заходи.
СТАЛИН (стучит в дверь). Товарищ медсестра! Товарищ медсестра!
ГОЛОС ЛИЛИТ. Я не одна.
ИМПЕРАТОР. Она сейчас освободится, у нее пациент. Посиди, дорогой.
Сталин садится на стул. Выходит Иосиф, с недоумением смотрит на Сталина. Император наблюдает их встречу с видимым удовольствием.
ИОСИФ. Здравствуйте, отец. (Сталин молча пытается зайти к Лилит. Иосиф загораживает ему дорогу.) Зачем вам туда? Что вам там делать?
СТАЛИН. Пустите меня. Мне нужна сестра милосердия.
ИОСИФ. Нечего тебе там делать!
СТАЛИН. Пустите меня.
ИМПЕРАТОР. Пропусти старого, у него тоже могут быть желания.
СТАЛИН. Пустите меня.
ГОЛОС ЛИЛИТ. Кто там? (Появляется в дверях.) Ой, новенький! Иосиф, мне не нужен сторож.
ЛИЛИТ. Маслом по сердцу! Проходи, отец, раздевайся до пояса. (Сталин заходит внутрь.) Снизу. Не хмурься, дурачок. (Целует Иосифа и закрывает дверь.)
Взбешенный Иосиф кидается в свою келью. Раздаются крики Сталина: «Помогите! Что ты делаешь, мерзавка?! Помогите же!» Полуодетый Сталин вываливается из кельи Лилит. Она, смеющаяся, появляется следом.
СТАЛИН. Тьфу, мерзавка! Это тебя Лаврентий подставил? Сгною обоих! Тьфу на тебя!
ЛИЛИТ. Дедушка, а не голубой ли ты часом? (Давится от смеха.) Первый раз такого дурака вижу!
СТАЛИН. Что вы тут из меня идиота делаете?! Вы что, не знаете, кто я такой?! Вы не знаете, кто я?! Кто я! Кто я!
На крики беснующегося Сталина выходят Адам и Иосиф.
Кто я?! Кто я!! (Обессилевший, садится на стул; ему дурно.)
ИМПЕРАТОР (указывает на Сталина). Иосиф, а ведь этот старик — это ты.
ИОСИФ. Шутишь.
АДАМ. Он не шутит.
ЛИЛИТ. Не ожидала такого от нашего Иосифа прекрасного — праведником стал, святее папы римского. Дед, ты упускаешь свой единственный шанс — вкусить между жизнью и смертью лучшую женщину мира!
ИМПЕРАТОР. Смотри, Иосиф, его рука сухая! И бьюсь об заклад — на ноге срослись два пальца. Чертово копыто!
СТАЛИН. Кто вы? Что вам от меня надо?
АДАМ (Сталину). Ты хоть понял, куда попал?
ИОСИФ. Это я? Я буду таким? Адам, это я?
АДАМ. Ты. Но таким ты уже не станешь. Время остановилось.
СТАЛИН. Я… я… я… я умер…
АДАМ. Да.
СТАЛИН. Когда?
АДАМ. Вчера ночью. Под утро.
СТАЛИН (указывает на Иосифа). И это тоже я?
АДАМ. Ты.
СТАЛИН (подходит к Иосифу). Я… действительно, я… только молодой… (Касается лица Иосифа.) Бедный Иосиф… Еще молодой и еще счастливый… (Адаму.) Значит, меня не обманывали?
АДАМ. Не обманывали.
СТАЛИН. И вы Адам?
АДАМ. Да. (Сталин встает на колени и целует руку Адама.) Встань с колен, сын мой. Мы равны с тобой.
СТАЛИН. А это? (Указывает на Лилит.) Это в самом деле…
АДАМ. Лилит.
СТАЛИН. Вот она какая.
ИМПЕРАТОР. А я — Император!
ЛИЛИТ. Пойду оденусь, а то такие почести, а я в неглиже… (Уходит к себе.)
ИМПЕРАТОР. А я — Император!
СТАЛИН (не обращая внимания на Императора). А это все? (Обводит рукой.) Это ад?
ИМПЕРАТОР. Ну что вы!
АДАМ. Нет.
СТАЛИН. На рай я не надеюсь.
ИМПЕРАТОР. Ну что вы!
АДАМ. Далеко не рай.
СТАЛИН. Чистилище?
ИМПЕРАТОР. Т-с-с, не надо так громко! Мы предпочитаем не употреблять этого слова, от него пахнет чем-то хирургическим. Мы говорим — пургаториум! Или — таможня. Позвольте представиться — Император! Служитель пургаториума, сокращенно мытарь!
СТАЛИН (указывает на Иосифа). Для чего он здесь?
АДАМ. Это судья.
ИОСИФ. Я буду судить его?
АДАМ. Ты будешь судить себя.
ИМПЕРАТОР. Это нетрудно, помню, я себя осудил на смертные муки секунд за двадцать. Я у меня даже не пикнул.
СТАЛИН. Странно все это. Я думал, что смерть есть, а ее нет.
АДАМ. Смерти нет.
