Сергей Носов - Выпуск 3. Новая петербургская драматургия
АДАМ. Действительно…
ИМПЕРАТОР. Кто нынче в фаворе?
АМУР. Мелкий народец, ни одной личности. Все тебя вспоминают: «Где это, говорят, наш Император? Куда, говорят, он подевался?»
ИМПЕРАТОР. Ну уж, вспоминают. Врешь небось.
АМУР. Клянусь своими стрелами!
АДАМ. Кстати, где они?
АМУР (хлопает по автомату). Эта штучка не в пример удобнее. Но на парадах я всегда по полной форме: фиговый листок пятый номер, лук, стрелы, бабы балдеют…
АДАМ. А нас с Лилит? Помнят еще?
АМУР. Вас с Лилит? Вас помнят, конечно помнят, что за вопрос. Обоих.
АДАМ. Понятно… Как Ева?
АМУР. Ева? Да как Ева? Обычно, я ее совсем не вижу, вся в благотворительности по уши. Чудесное вино, ей Богу великолепное!
ЛИЛИТ. Старая ханжа! Ненавижу!
АДАМ. Лилит!
ЛИЛИТ. Прости, АДАМ. Что носят в свете? Что-нибудь особое?
АМУР. Да ничего особенного — почти ничего и не носят, ты же знаешь мою специфику. Иная вызовет, сама в чем мать родила, страшна, как смертный грех, Амур, говорит, ну сделай хоть что-нибудь, я отблагодарю. Нет, говорю, спасибо, Амур взяток не берет. Недавно на одну каракатицу весь рожок потратил, а клиент очухался — и все равно ни в какую! Пришлось еще раз добивать. Я давно заметил — дозы все время растут. Как ишак, по пять рожков таскаю, вот жизнь!
ЛИЛИТ. Тяжело, миленький?
АМУР. Ты же знаешь, ЛИЛИТ… Ради тебя, ради одного твоего слова… Я же стрелялся из-за тебя, ты хоть это помнишь?
ЛИЛИТ. Как давно это было… Господи, какая же я старая, и как давно это было… Господа, мы с Амуром вас покидаем?
АДАМ. Мы не в обиде. Нас с Императором помнят.
АМУР. Клянусь, что это так!
АДАМ. Иди, Амур, иди… Не забывай нас, навещай почаще, может и мы еще на что сгодимся. Всем, кто нас помнит — привет.
ИМПЕРАТОР. А от меня добавь, что Император чувствует себя превосходно! И вот, еще… А, ладно, чувствует себя превосходно — и хватит!
АМУР. До встречи, друзья!
Лилит с Амуром уходят в келью Лилит. Адам мрачен.
ИМПЕРАТОР. Да брось ты переживать! Амур дурак, у него в голове одни бабы да мужики.
АДАМ. Заткнись! Я не переживаю.
ИМПЕРАТОР. Вот и хорошо, вот и славненько! Слушай, давай порыбачим! Давно мы с тобой рыбок не тягали, а, Адам? Ты меня слышишь?
АДАМ. Слышу. Давай.
Оба встают и подходят к Трубе. Адам отворяет дверцу, видно красное свечение внутри Трубы, слышны звуки, подобные тем, что издает землечерпалка.
ИМПЕРАТОР. Одно дерьмо плывет, измельчал народец. Помнишь, каких белуг мы с тобой таскали раньше? Одна к одной, можно было и не выбирать. Вон вроде ничего. Нет, толстовата. О, вот следующая, хватай ее за жабры! Держи, а то уйдет! Скользкая, стерва… (Вытаскивают из Трубы обнаженное женское тело.) Вроде миленькая, как тебе, Адам?
АДАМ. Какая тебе разница?
ИМПЕРАТОР. Ну все-таки, хочется выбрать получше.
АДАМ. Бери и тащи.
ИМПЕРАТОР. А тебе?
АДАМ. Я не хочу.
ИМПЕРАТОР. Почему, чудак? Самый клев пошел.
АДАМ. Грех это, кровосмесительство. Смертный грех.
ИМПЕРАТОР. Смерти боишься? Как знаешь. Помоги взвалить. (Адам взваливает женщину на спину Императора.) Вот и согрешил помощью…
АДАМ. Позови Амура, он еще здесь.
ИМПЕРАТОР. Обойдемся без амуров, с ними и дурак сможет. (Уносит добычу в свою келью.)
Адам подходит к лежащему Иосифу и за ноги втаскивает его в келью. Выходит из кельи Иосифа, прислушивается. Из кельи Лилит слышен ее смех, из кельи Императора доносится женский вопль и звуки пощечин. Адам уходит к себе.
Действие второе
В зале появилась новая мебель — судейское кресло с высокой спинкой для Адама и два кресла по бокам для Иосифа и Лилит.
В зале никого нет. Из кельи Лилит доносится детский плач, он резко прекращается, как будто ребенка накрыли подушкой. Тишина.
Из своей комнаты выходит живой и невредимый Иосиф, некоторое время спустя из своей кельи появляется Император.
ИОСИФ. Доброе утро.
ИМПЕРАТОР. Доброе утро, Иосиф. Как спалось на новом месте?
ИОСИФ. Хорошо спалось. Я вчера выпил лишнего, наговорил тоже лишнего. Я приношу свои извинения. Такое больше не повторится. Я приношу свои извинения.
ИМПЕРАТОР. Какие пустяки, Иосиф, друг мой! Мужчины немного выпили, мужчины немного поговорили — это же и есть жизнь! А вот извиняться — это недостойно мужчины. Никогда и ни перед кем не извиняться — вот мое правило. Забудем твои извинения, как шутку дурного тона. Все! Единственное — не вздумай извиняться перед Адамом и Лилит. Не поймут, не оценят — не те люди. Это очень, между нами, неинтеллигентные существа. Они же были первые, университетов не кончали. Но ты был прелестно естественен — и это главное. Будь таким и дальше.
ИОСИФ. Благодарю вас.
ИМПЕРАТОР. Вчера мы были на «ты».
ИОСИФ. Да, действительно… Вот вчера, в самом конце… Я плохо помню… Перед тем, как я к себе ушел…
ИМПЕРАТОР. Это был Амур.
ИОСИФ. Кто?
ИМПЕРАТОР. Амур, бог любви. Он тебя убил. По просьбе Лилит. Было больно?
ИОСИФ. Очень. Очень больно.
ИМПЕРАТОР. Не бойся, больше он не появится.
ИОСИФ. Вы… простите, ты сказал, что он меня убил… Это… шутка.
ИМПЕРАТОР. Ничего себе шуточки! Он никогда не шутит и бьет наверняка.
ИОСИФ. Ты шутишь. Я же живой.
ИМПЕРАТОР. У нас очень целебные ночи. Я лично, вот этой вот рукой два раза убил Лилит и один раз Адама. Два раза Адам убивал меня, но, как видишь, я жив и здоров, равно как и ты. Ночь все списывает.
ИОСИФ. Плохо понимаю тебя. Ты был мертв?
ИМПЕРАТОР. Телом. Брось переживать. Ну неужели ты думаешь, что Адам сильнее меня в драке? Да он мужлан! Я подставился специально, чтобы самому прочувствовать все это. Лилит вызвала Амура, он тебя убил, у него профессия такая — убивать. Смерть исцеляет человека лучше сотни лекарей. Да ты же слышал — «О мертвых либо ничего, либо только хорошее»! Теперь в тебе только хорошее! Теперь ты нас всех любишь! Адама, меня, Лилит! Но всех больше — Лилит. Она же Амура вызвала. Он и всадил тебе, не пожалел, дубина языческая. Скажи честно, любишь Лилит?
ИОСИФ. Это мое личное дело.
ИМПЕРАТОР. О! Попал в точку! Бедная дурочка Лилит.
ИОСИФ. Не смей говорить о ней таким тоном.
ИМПЕРАТОР. Амур явно перестарался, ты стал слишком серьезен. Молчу. Чего же ты ждешь, она твоя. Ты первый, у вас любовь, а мы с Адамом следующие. Иди же!
ИОСИФ (хватает Императора за грудки). Перестань! Замолчи!
ИМПЕРАТОР (падает на колени). Не надо! Не надо. Боюсь. Пощади меня, о храбрый Иосиф!
Из кельи Лилит вновь доносится надсадный крик ребенка.
ИОСИФ. Кто-то плачет.
ИМПЕРАТОР. М-м, дура! (Стучит в дверь кельи Лилит.) Лилит. Лилит.
Дверь распахивается, на пороге появляется Лилит.
ЛИЛИТ. Миленький, выручай, миленький, последний раз! Клянусь тебе, больше никогда!
Вновь раздается плач ребенка, Лилит бросается в келью, ребенок замолкает. Из своей кельи выходит Адам.
АДАМ. Что случилось? Доброе утро всем. Как прошла ночь, Иосиф?
ИОСИФ. Доброе утро. Ночь прошла хорошо, снились странные сны.
АДАМ. Это нормально, на новом месте всегда так. Кто-то сейчас кричал?
ИМПЕРАТОР. Тебе послышалось.
АДАМ. Я слышал крик младенца. Это у тебя, Иосиф?
ИОСИФ. У меня нет детей.
Слышен детский плач.
АДАМ. Старая сука! (Вбегает в келью Лилит. Слышны крики Лилит «Нет! Нет!»)
Император хватает Иосифа, не пуская его к Лилит.
ИОСИФ. Пусти меня! Пусти! Не смей трогать ее! Лилит, я здесь!
ИМПЕРАТОР. Тише, дурень! Не лезь! Не твое дело!
Адам выходит, держа младенца без признаков жизни, идет к Трубе, открывает дверцу и выкидывает тело в Трубу.
АДАМ. Старая сука. (Уходит к себе.)
ИОСИФ. За что он его?
ИМПЕРАТОР. Да ни за что, так просто.
ИОСИФ. Куда он его выкинул?
