Владимир Мирзоев - Тавматургия
ШЕФ присвистнул, кивнул, один из СОЛДАТИКОВ вразвалочку подошел к САВЕЛИЮ, протянул ему хлыст.
САВЕЛИЙ как-то почти машинально взял его, по ступеням взошел на помост. ИИСУС, как и прежде, сидел, опустив подбородок на грудь, мухи садились на раны.
САВЕЛИЙ оглянулся на ШЕФА — тот ободряюще улыбнулся, показав верхний ряд идеальных зубов.
ШЕФ (как бы шутя). Поверьте, бессмертие этого стоит!
САВЕЛИЙ примерился, вытер ладони о брюки. И вдруг увидел глаза ИИСУСА — Он смотрел на него — снизу вверх со своей высоты. САВЕЛИЙ опять оглянулся на ШЕФА.
ШЕФ. Ну давайте! Врежьте ему! Он сам напросился! Ты же видишь — это просто актер!
САВЕЛИЙ, спотыкаясь через каждые три метра, бежал по неровному полю в сторону леса.
40. В ЛЕСУ. ДЕНЬСАВЕЛИЙ, задыхаясь и поминутно снимая с лица липкую паутину, вошел в мрачный, недоступный для солнечных лучей ельник, поспешно углубился в чащу. Увидев небольшое лесное озеро с темной и густой, как машинное масло, водой, почти автоматически снял с себя одежду и нырнул.
А когда вынырнул, то увидел: на деревянных, обесцвеченных временем мостках стоял священник в таком же, как древесина, выцветшем подряснике. Длинные волосы собраны в хвост, седая окладистая борода — ему еще нет шестидесяти. Управой ноги священника сидел волк или, может быть, волчица.
САВЕЛИЙ не знал, что ему делать, куда плыть: от мостков подальше или наоборот. Наконец решился и неуверенным кролем поплыл к мосткам.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР. Здравствуйте. (Перехватил опасливый взгляд САВЕЛИЯ, каким тот посмотрел на волка.) Не бойтесь — он цивилизованный зверь, не тронет.
САВЕЛИЙ не без некоторого труда выбрался на мостки.
САВЕЛИЙ. Я собирался вам позвонить.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР. А я знаю — меня наш общий друг предупредил по Интернету. Вот я и подумал: зачем откладывать хорошее дело? Правильно?
САВЕЛИЙ. Простите, я не совсем…
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР. Ведь вы креститься решили? Так я и подумал: зачем откладывать? Мы прямо сейчас в этом озере все и свершим. Лучшего места и не придумаешь. А? Красота!
САВЕЛИЙ. Отец Александр.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР. Да?
САВЕЛИЙ (помялся). Это действительно что-то меняет?
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР посмотрел САВЕЛИЮ в глаза долгим, неотступным и, пожалуй, не слишком деликатным взглядом — влез, что называется, в душу, как хирург в кишки.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР. Вам Линде Андрей про мигающую лампу уже объяснял?
САВЕЛИЙ. Объяснял.
ОТЕЦ АЛЕКСАНДР. Ну вот: с нашей точки зрения, мерцающий мир — это двоичный код. Хотите его расшифровать? Извольте изучать азбуку.
ВОЛК (внятно). Язык мой — друг мой.
САВЕЛИЙ от неожиданности попятился и полетел с мостков в воду. ОТЕЦ АЛЕКСАНДР весело закричал: «Спасайся, кто может!» — и, как был в подряснике, прыгнул следом за САВЕЛИЕМ в озеро, стал его топить, толкать с головой под воду. САВЕЛИЙ сопротивлялся, хлебал, но ОТЕЦ АЛЕКСАНДР был сильнее. Волк, невозмутимо скалясь, наблюдал за этим таинством с мостков. Над лесным озером, отражаясь от поверхности воды, летало гулкое эхо. Это кричал САВЕЛИЙ — то ли от страха, то ли от восторга.
41. КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ. ДЕНЬСАВЕЛИЙ сидит на булыжниках, скрестив ноги по-турецки, поднимает голову. Напротив него — пожилая женщина в оранжевом сари, чем-то неуловимо похожая на Ирину, только старше лет на двадцать пять; а глаза у нее при этом потусторонние, как у волчицы. Пристально смотрит САВЕЛИЮ внутрь — туда, где главные файлы и фибры.
Мимо САВЕЛИЯ, группами и по одному, деловито спешат недавние молокососы, а нынче важного вида юноши и юницы, вероятно, учащиеся — у всех в руках портфели, книги, рюкзачки.
САВЕЛИЙ. Это студенты? Почему они в Кремль? Теперь там у нас… как его, этот… вдруг выпало имя… Сурков?
ЖЕНЩИНА. Как бы не так. Теперь там у нас МГУ.
САВЕЛИЙ с сомнением оглядывается — это что, шутка? Кажется, нет. Он робко улыбается своей визави — она отвечает ему лучезарной улыбкой, которая сразу превращает ее из пожилой леди в юную деву. Она легко встает, ободряюще кивает на прощание: мол, не трусь, то ли еще будет, — исчезает в толпе молодежи.
42. ПЕРЕД КВАРТИРОЙ САВЕЛИЯ. ДЕНЬДвери лифта отъезжают вправо и влево, за ними — САВЕЛИЙ. Выходит, автоматически достает ключи, но у запертой двери в свою квартиру вдруг теряет уверенность, медлит, мнется на коврике — его одолевают сомнения. Вдруг там опять что-то не так? Вернее, все так же. Наконец решился — убрал ключи в карман, нажал на кнопку звонка. Дверь открыла ТАМАРА.
ТАМАРА. Ну наконец-то! Здравствуй, Савва!
САВЕЛИЙ на всякий случай оглядывается через левое плечо — нет ли там еще кого, с облегчением выдыхает и делает шаг навстречу своей новой старой жизни. Бывает же у нас в январе старый Новый год — ну вот.
__________________________ 2012
