Триптих - Фриш Макс

Убийца. Это правда? (Увидев, что инспектор снимает шляпу, подает ему руку, а потом и всем остальным.) Добрый вечер… добрый вечер… добрый вечер… добрый вечер… (Уходит.)

Министр. Что это значит?

Инспектор. Амнистия.

Министр. Это значит, что мы уже боимся?

Убежище в канализации.

Сырой каменный свод, покрытый плесенью, железная лестница, ржавая дверь, голая лампочка на проводе. Слышен монотонный шум водостока. В углу, укрывшись шубкой, лежит Инга. Молодой человек с автоматом на груди — студент — стоит, по-видимому, на посту.

Инга. Ты с ним говорил?

Студент. Да, графиня.

Инга. И ты сказал, что я больна, что я не могу ни ходить, ни стоять?

Студент. Да, графиня.

Инга. А он что?

Студент. Сказал, что болеть некогда.

Молчание.

Инга. Ты еще веришь в это?

Студент. Да, графиня.

Инга. Перестань говорить мне графиня, это глупо. Графиня! А живет в клоаке, и стоит кому-нибудь открыть дверь, как воняет нечистотами… И это называется Санторин! Шум сегодня сильнее обычного.

Студент. Наверху дождь. Все обложило тучами, говорят, потому так много воды. В некоторых шахтах уже выше нормы. Люди стоят по пояс в воде.

Инга. И это называется Санторин!

Студент молчит.

Мы обречены, я думаю.

Студент молчит. Ты кем был?

Студент. Студентом.

Инга. А как же ты очутился здесь?

Студент. Надоело жить без всяких событий…

Входит мужчина. Кто здесь?

Мужчина. Спокойно, только спокойно. Студент. Пароль?

Мужчина. Соловей. (Снимает пальто. На нем оказывается полосатый костюм заключенного.) Мне нужно поговорить с ним, срочно.

Студент. Он скоро придет. Заключенный. Я сверху.

Студент. С провизией?

Заключенный. Нет.

Где-то вдали в шахте слышны выстрелы.

Студент. Дождь не стихает?

Заключенный. Где там.

Студент. Прямо потоп…

Входит прокурор в кожаном пальто и сапогах, с портфелем в руках. Прокурор и заключенный приветствуют друг друга, пока прокурор, словно шеф, пришедший на службу, снимает пальто.

Прокурор. Вы заключенный номер сто двенадцать?

Заключенный. Так точно, граф.

Прокурор. Все исполнили?

Заключенный. Почти.

Прокурор. То есть?

Заключенный. Можно говорить?

Прокурор. Ладно, потом.

Вдали опять слышны выстрелы.

Где ближайший караул?

Студент. У водостока на Оперной площади.

Прокурор. Кто в нем?

Студент. Какой-то неизвестный.

Прокурор. Неизвестный? Вот и понадейся на вас!

Студент. Его предшественник вчера выбыл из игры.

Прокурор. Бежал?

Студент. Не думаю. Они опять затопили почти до самого верха и предлагали ему выбраться через люк. Он отказывался. Их крики были слышны по всей шахте. Они кричали, что ничего с ним не сделают, если он сдастся. Трижды. А потом он вдруг выстрелил. И они, конечно, тоже. Потом все смолкло.

Прокурор. Кто стоит на водостоке у рынка?

Студент. Шофер.

Прокурор. Пусть придет ко мне. Сейчас же. Но не кричать, понятно? Наверху, оказывается, слышно каждое слово.

Студент. Слушаюсь.

Прокурор. Никого больше сюда не впускать. Кто не остановится на окрик — стрелять.

Студент уходит. Сквозь открытую дверь на мгновение врывается шум воды.

(Берет сигару.) Они добились полной блокады. У нас кончились продукты. Все выходы в город контролируются. Сегодня они снова использовали слезоточивые газы. Да еще этот потоп! В центре города шахты уже затоплены. Я сам видел, как поток уносит людей… По радио объявляют теперь уже каждый час, что я должен сдаться. Точнее: люди должны меня выдать, живым или мертвым. В противном случае в полночь будет затоплена вся канализация и семь тысяч человек погибнут, как крысы. (Курит.) Ну, какие у вас успехи?

Заключенный. Есть две точки, где это возможно.

Прокурор. А именно?

Заключенный. Между Бабочкой и Львиным зевом.

Прокурор. Под собором?

Заключенный. Под монастырем.

Прокурор. А еще?

Заключенный. Между Форелью и Незабудкой.

Прокурор. Это где?

Заключенный. У кладбища.

Прокурор. Гм… (Курит.) Нитро у вас еще есть?

Заключенный. Только для одного взрыва.

Прокурор. Этого достаточно. (Рассматривает план города.) Как дела в шахте Кузнечика?

Заключенный. Это под резиденцией…

Прокурор. Узнайте, не затоплена ли она, и немедленно доложите мне.

Заключенный уходит.

Инга. Что ты собираешься делать?

Прокурор. Только не сдаваться. У меня нет выбора. У меня нет иного выхода, дитя мое, как захватить власть…

Входят студент и шофер.

Вы мне нужны. Уже несколько часов я слышу выстрелы, но никто не докладывает мне, что это значит. Правда, я и сам догадываюсь.

Шофер. Положение серьезное…

Прокурор. Знаю.

Шофер. У нас кончились продукты…

Прокурор. Знаю.

Шофер. Взрывчатка тоже. Если они попробуют затопить нас еще раз, мы погибнем, как крысы.

Прокурор. Знаю.

Шофер. Нас тысяч семь примерно…

Прокурор. И большинство за то, чтобы выдать меня.

Шофер. Чтобы не погибнуть.

Прокурор. Понимаю.

Молчание.

Что ж вы молчите? Ведь вы спасли мне жизнь. В тот момент вы были полны надежд, а теперь разочарованы. Теперь вы ждете, что я верну свой долг — отплачу своей жизнью. И не подумаю…

Шофер вынимает револьвер.

И не подумаю. Стреляйте, если у вас хватит мужества. Я вызвал вас, потому что был уверен, что именно вы придете сегодня требовать мою жизнь — от имени семи тысяч, вы и никто другой! Видите, я разгадал вас. Люди, которым я обязан жизнью, никогда не были добры ко мне. (Смеется.) Вы рассчитывали на мою совесть, вы надеялись повесить меня на моей благодарности? (Курит.) Почему вы не стреляете? (Стряхивает пепел с сигары.) Вряд ли я боюсь смерти, но, пока жив, я не принесу себя в жертву. Вы же боитесь смерти и потому дрожите. (Подходит к шоферу.) Давайте сюда!

Шофер отдает револьвер.

Связать его!

Студент. Слушаюсь.

Прокурор. На несколько часов.

Студент связывает шофера.

Шофер. Предатель!

Прокурор. У меня есть спасительный план. Вы бы помешали ему, чтобы спастись самому. Что значит предатель? Я опередил вас, вот и все.

Шофер стоит со связанными руками.

Почему вы не стреляли? Часто я сам удивляюсь, почему меня ничто не останавливает. Я слышу скрип деревьев и кажусь себе ветром…

Входит заключенный.

Можете говорить.

Заключенный. Шахта Кузнечика проходима.

Прокурор. Хорошо. (Потушив сигару, берет пальто и портфель.) Идемте! (Застегивает пальто.) Вы все взяли? (Уходит в сопровождении заключенного.)

Инга. А я?

Шофер. Нас предали. Мы погибли.

Инга. А я?!

Шофер. Мы все.

Студент. Потому что не верите в него…

Зал в резиденции правительства.

Почти все в вечерних костюмах, лишь некоторые в униформе.

Из отдаленных залов доносится музыка. Два господина, культуртрегеры, останавливаются на переднем плане с тарелками в руках.

Первый. Слышали?

Второй. Люстры так и задрожали…

Первый. Что б это могло быть?

Второй. Тсс.

Первый. Опять взрыв?

По залу проходит Коко, светская дама.

Кто эта дама?

Второй. Коко.

Первый. Икра превосходная.

Второй. Вы не знаете Коко?

Первый. Ах, куда бы деть эти тарелки…

Подходят два кельнера, один из них с подносом.

Кельнер. Что господа будут пить? Мозельское, рейнское, шампанское?

Второй. Шампанское.

Первый. Мне тоже.

Кельнеры наливают и идут дальше.

Теперь уже обе руки заняты!

Второй. Вы впервые во дворце?

Первый. Да.

Второй. И тоже в качестве культуртрегера?

Первый. Вы тоже?

Второй. Я не уверен, но икра, знаете ли, — всегда дурной признак. Я музыкант. Это уже третий режим, приглашающий меня на прием, но все они одинаковы: чем неустойчивее положение, тем с большей вероятностью можно предполагать, что будет икра.