Эдвард Радзинский - Обольститель Колобашкин
Зенин расхаживает.
Не будем моралистами. Мы учились по его учебникам, мы поклонялись ему когда-то, мы ему поможем. (Зенину.) Вениамин Александрович! Опыт немного нервный, если вы…
Зенин (торопливо). Д-да. Я, пожалуй, пойду. Так, бесспорно, будет для вас спокойнее. (Уходя) Чудесно… чудесно, я надеюсь, милая, увидеть вас сегодня в Доме ученых. (Колобагикину) До вечера, дорогой. (Уходит)
Кира (себе). И он ушел ради меня.
Колобашкин (Кире). Сегодня — пасмурная? Много неприятностей?
Кира. Нет. Обычное количество.
Колобашкин. У меня, знаете, есть друг, Черепайло Михаил, так он тоже всегда во власти неприятностей. (В процессе болтовни несколько раз «щелкает» Ивчикова и Киру) Тысячи неприятностей на день. Дело дошло до того, что, если нет неприятностей, Михаил спать не ложится. Как-то прихожу я к нему среди ночи — не спит. Что такое, спрашиваю. «Не могу заснуть, — отвечает Мишутка. — Не было еще неприятностей. Вот лежу поджидаю». Так, знаете, до утра пролежал. Ну, утром с ним инсульт приключился. И сразу успокоился. Теперь, говорит, Серафимчик, все у меня хорошо. Теперь и заснуть можно.
Кира. Если вы еще раз вздумаете фотографировать без моего разрешения…
Колобашкин. У меня есть фантазия. Я догадался. Двадцатый век — дураков нет!
Кира (усаживаясь рядом с Ивчиковым). Эксперимент будет нуден, как все эксперименты. Это сеанс гипноза. Вам, наверное, уже все объяснили…
Колобашкин (торопливо). Объяснили, объяснили.
Кира оборачивается. Колобашкин замолкает.
Кира (берет руку Ивчикова и глядит ему в глаза). Опробуем приборы.
Колобашкин (подходя к Лиде, шепотом). Симпатичная, однако, вы девушка.
Лида. Это вы всем так говорите или через раз? Колобашкин (готовясь к съемке, ставит стул на стол, шепотом). Я опасный.
Лида. Видали мы зверей почище львов. (Хочет обратиться к Кире Ивановне)
Колобашкин (прикладывает палец к губам). Тесс… Я жду вас, Лида, сегодня в семь, в кафе «Фиалка».
Кира (не оборачиваясь). Тишина полнейшая. Лида!
Лида подходит к Кире с блестящим предметом. Кира берет предмет и начинает медленно раскачивать его перед глазами Ивчикова. В это время Колобашкин неслышно влезает на стол. Возникает музыка.
(Монотонно, Ивчикову.) Вам хочется спать. Вы давно не спали. Вам необычайно хочется спать. Вы утомились. Спите… Спите… Спите… Что вы видите? Говорите.
Ивчиков. Я иду по парку. Высокий дом. В нем много света и пахнет деревом. Там живет сверчок. А у порога на скамейке сидит Она. Интересно, почему Она в этом доме?
Кира. Вы рады, что вы ее видите?
Ивчиков. Рад! Очень рад!
Кира. Говорите с ней.
Ивчиков. Я вас ждал всю жизнь. У меня мало друзей. Я стеснительный. И от этого не умею веселиться. Когда все веселятся, я сижу молчу и всем порчу настроение. Я очень одинок. Меня еще никто не любил. Хотя это несправедливо. Знаете, когда я вижу, как красивые девушки идут с самыми обычными мужчинами, а те даже не обращают на них внимания, мне так бывает обидно.
Кира. Опишите ее.
Ивчиков. Она высокая, и плат у нее до бровей. Лида (шепчет, восторженно). А я в архив в платке ходила.
Кира. Говорите с ней.
Ивчиков. Я всегда мечтал о вас. Я пишу о вас. Вы добрая! А я так люблю добрых людей. Я…
Он не заканчивает фразы, ибо при этом сообщении некая мысль повергает Колобашкина в сильнейшее волнение. С возгласом: «Эврика! Это он!» — Колобашкин делает неверное движение и с треском летит на пол.
Колобашкин (лежа на полу). Понять — это значит простить. Кира (взбешена). Вы… вы…
Все кричат хором.
Колобашкин. Не кричите на меня!
Лида (особенно усердствуя, ибо виновата). Люди работали, нервов не жалели!..
Кира. Вас пустили!..
Колобашкин. Мы тоже не с мыловаренного завода и не со стройконторы тоже!
Лида. Охламон!
Колобашкин. И милости особой здесь нет. Если хотите знать, ваш подопытный оказался алкоголиком.
Лида. От алкоголика слышим!
Колобашкин. Он лежит в больнице на улице Радио!
Лида. Вас самих, наверно, оттуда выпустили!
Колобашкин (размахивая руками). Я битый час бегал по улице, искал вам подопытного! Я его уведу! (Задевает рукой стул)
Сооружение на столе рушится.
Ивчиков (очнувшись. Как начало стиха). Я долго спал…
Затемнение.
Слева — кафе «Фиалка». Справа — квартира Киры Ивановны. В кафе «Фиалка». Ивчиков и Колобашкин входят, усаживаются за столик.
Ивчиков (расстроен'). Как неудобно получилось! Я крепко заснул? Она из-за меня ругалась?
Колобашкин (уклончиво). Неудобно штаны через голову надевать, а все остальное — удобно. Пословица.
Ивчиков. Что же делать? Я совсем опоздал на работу. Что теперь будет?
Колобашкин. Я надеюсь, ты понимаешь, что ты сам заснул и сам опоздал?
Ивчиков. Да-да, конечно, я никого не обвиняю. Колобашкин (торжественно). А теперь, Вова, внимай: твой сон, твоя работа — все такая чепуха по сравнению с тем, что ты сейчас услышишь. Надо только кликнуть зодчего, чтобы он соорудил нам подобающее оформление. (Кричит) Официант!
В квартире Киры Ивановны. Кира входит, снимает плащ. Включает сразу телевизор и радио. оттуда с угрожающей громкостью выскакивают голоса футбольных комментаторов.
Кира. Почему так любят футбол? Рев стадиона : «Го-ол!»
(Выключает) Видимо, просто мужское братство. Дома на них кричат, на работе кричат, а тут они сами кричат… Надо куда-то пойти. Как говорила мама: «Ты пойдешь сегодня в кумпанию?» Она думала, что это происходит от слова «кум». Куда же пойти? К подругам юности? Приду, буду пить чай, а их мамы будут восклицать: «Кира, вы до сих пор не вышли замуж!» А я буду восклицать: «Ах, я такая, знаете, умная, ироничная, мне ни с кем не интересно». Вот на днях я беседовала с сотрудником Шулендиком. У него были такие серьезные намерения, и при этом он вел такую увлекательную беседу о крысах. И я вдруг начала хохотать. А кому это приятно, если у тебя серьезные намерения! В заключение можно сказать что-нибудь типа: «Мужчины всегда любят глупых» — и закончить на этом беседу.
А действительно, как говорит мне лаборантка Лида каждое утро: «А вы вчера опять не вышли замуж? Я — девушка молодая, но я и то думаю о себе…» В конце концов, лаборантка Лида права: пора действительно подумать о себе. Я читала анкету: «Статистика браков после двадцати трех лет». Пятьдесят семь процентов браков заключается на почве совместной работы, так сказать, совместная работа влечет к более тесному соавторству. Семнадцать процентов на турбазах, в санаториях и в иных местах массового отдыха. Два процента — во время случайных встреч… И еще что-то… Какие разнообразные возможности открываются после двадцати трех лет.
Надо заняться собой. Вот займусь собой и уж обязательно выйду замуж в местах массового отдыха. А что, если махнуть в Дом ученых — на юбилей? Получится старая история: буду сидеть и молчать и портить всем настроение. Как верно говорил сегодня этот молодой человек. Смешной какой! Нет, надо все-таки заняться собой. Да уж конечно! Вот закончу последнюю работу и тогда обязательно займусь собой. Или даже не так: сделаю сообщение в университете, последнюю работу, и уж тогда наверняка займусь собой. Или даже не так: сделаю сообщение в университете, потом последнюю работу, потом закончу докторскую, потом сделаю еще и то-то и то-то, а затем еще и то-то, и то-то, и то-то, и то-то… Затем я умру — и уж тогда обязательно займусь собой.
Кафе «Фиалка». За столиком — Ивчиков и Колобашкин.
Разговаривают.
В квартире Киры Ивановны. Кира готовится к вечеру в Доме ученых. Она приносит много чулок, тщетно пытается составить из них пару. Потом начинает причесываться. На голове у нее появляется чудовищное сооружение. В конце концов она обычно гладко зачесывает волосы и надевает свою обычную старушечью кофточку. Смотрится в зеркало. Зло смеется и выходит из комнаты.
В кафе «Фиалка».
Колобашкин (ставит на стол бутылку). Заметь, я не пью, ибо разговор наш важнейший. Значит, ты вправду сочинитель? Ложь моя, как говорится, в руку?
